Теперь хочется воскликнуть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!». Силы иссякли? Дверь закрылась? 7 марта в «Олимпийском» взволнованная паства соберется на грандиозный концерт, с которого начнется большое международное прощальное турне эстрадной богини. Что стряслось? Что за блажь? А как же «разочарованные поклонники»? Обескураженная новостью, которую вряд ли хочется назвать радостной, «ЗД» обрушилась на Ирину Александровну. Хотелось погрозить ей пальчиком и укоризненно попенять: «Ах ты, обманщица!». Но все-таки гранд-дама и богиня! — пришлось сформулировать вопрос более дипломатично.
— Ирочка! Ты же говорила, что в обозримом будущем никуда свинчивать не собираешься...
— Обозримое будущее — понятие растяжимое. Говоря тебе два года назад эти слова, я не лукавила. И сейчас хочу всех успокоить: я не ухожу со сцены, я не прощаюсь со своей профессией. Я по-прежнему буду заниматься тем, что мне интересно, и петь то, что нравится.
— Ничего не понятно! Так ты прощаешься или нет?
— Я больше не буду делать такие большие и грандиозные концертные турне. Я заканчиваю активную гастрольную деятельность и посчитала нужным поставить в известность об этом своих поклонников по всему миру. Кстати, сам прощальный тур будет идти по России, СНГ и дальнему зарубежью не меньше года, а то и больше. Чтобы все, кто хочет, смогли на этих концертах побывать. И не надо так выпучивать глаза! Я никого не обманываю и не разочаровываю.
— Значит, силы и голос не пропали?
— Нет, все на месте, и ты сможешь в этом убедиться 7 марта.
— Но к чему тогда этот «прощальный тур»?
— К сожалению, «когда-нибудь это происходит с каждым» — звучит расхожий афоризм. Есть две причины, которые заставили меня пойти на это совершенно осознанно. Во-первых, я поняла (может, и поздновато, но лучше поздно, чем никогда!), что много времени отняла у своих самых близких и родных людей. Я захотела побольше бывать дома, уделять время тем, кто все эти годы был обделен моим общением и вниманием, — своей маме, дочке, внуку. Я в конце концов много работала и многое сделала, за что не стыдно и чем я горжусь. Работа и творчество для меня всегда были на первом месте и остаются важной частью жизни. Но хочется уже чуть больше времени уделять себе и семье. К счастью, и возможности такие уже есть. Во-вторых, меня, честно говоря, стало утомлять, раздражать и в какой-то мере возмущать положение дел в современном шоу-бизнесе. Я формулирую это фразой: теперь соревнуются не таланты, а бюджеты. Я все-таки предпочитала и предпочитаю другую парадигму, для меня творчество свято, и даже в понятии «шоу-бизнес» я всегда ставила на первое место творческую составляющую. С таким подходом в нынешние времена жить непросто, а устраивать из своей жизни и работы тараканьи бега не соответствует ни моему статусу, ни жизненным взглядам.
— Не возрастное ли брюзжание проклюнулось высокой нотой?! Ира, ну когда это шоу-бизнес был благостной богадельней? В 90-е, что ли?!
— Никогда! Но никакого брюзжания! Просто я считаю, что кое-чего заслужила за все эти годы. Я вообще не думала «Олимпийский» собирать — просто хотела устроить концерты. Но потом вспомнила: ведь ровно 20 лет назад у меня был первый «Олимпийский». Помнишь, какие были аншлаги! И сейчас будет аншлаг! Даже не сомневаюсь. Я специально пошла на это. По сей день я вхожу в список пяти самых гастролирующих артистов России и думаю, что заслужила за столько лет на сцене возможность делать то, что считаю нужным.
— А кто не дает? В чем пафос рулады?
— Не то что не дает. Но общая атмосфера тягостная. Я никого ни в чем не хочу обвинять или выставлять претензии. НО! Раз люди ко мне ходят, значит, им это нужно, и еще это значит, что у меня не самый плохой вкус на тот материал (песни и музыку), который я делаю. Но недавно, например, на одном радио мне было сказано, когда я дала им свою песню «Когда любовь умирает», — послушай только! — что это, мол, ЧЕРЕСЧУР сильная песня. Поэтому, дескать, ее не поставят в эфир, чтобы, как я поняла, не «убить» всю остальную ротацию. Представляешь, в Америке Мадонне на радио скажут: у вас, мол, чересчур сильная песня для нашего эфира! То есть хорошее приносится в жертву посредственности. В этом сегодня удручающий и главный тренд времени, а меня это категорически не устраивает.
— Фиг с ним, с радио. Можно выпускать пластинки и давать те же концерты. Зачем отказываться?
— У нас не работает авторское право. Издатели покупают пластинки за копейки, а на миллионных тиражах наживаются пираты. Уже оскомину набили в этих разговорах и жалобах. А концерты? Понимаешь, я не могу просто ездить по городам с тремя фонарями и пустой сценой, как делают сплошь и рядом. Я достаточно много на это трачу. У нас часто считают, сколько артисты зарабатывают, но сколько артисты тратят — никто не считает. Тем более что артисты живут только за счет гастрольной деятельности. Я почувствовала, что в своем перфекционизме я превращаюсь в белую ворону, и стала думать: а зачем? Если такое отношение... Но, повторю, я делаю большой прощальный тур в том качестве, в котором всегда привыкла делать свои шоу — яркие, красочные, богатые, технологичные. Это не значит, что в будущем, если вдруг мне захочется и возникнет порыв, я не соберу своих поклонников в каком-то зале. Просто не будет больше больших туров.
— И займешься кондитерской фабрикой, о которой давно мечтала?
— Да, есть такая мечта, и я об этом не раз говорила. Это такое нереализованное хобби. Ты знаешь, как мама моя печет, я балуюсь этим иногда, у нас это семейное. Но так же, как и в творчестве, я хочу, чтобы это была настоящая кондитерская, с натуральными продуктами, где вместо яиц не используется порошок, а вместо масла — комбижир...
— Тогда вылетишь в трубу! Разоришься! Кто же так сейчас делает?
— Не разорюсь. Есть очень много людей, которые хотят и любят натуральное. Так же, как и в настоящей музыке, в творчестве, где я никуда не вылетела и не разорилась!
— Раздаются голоса, что прощальный тур — всего лишь рекламно-банальный трюк, чтобы собрать народ в залы. На Западе, кстати, это тоже очень расхожий приемчик: A-Ha (по третьему кругу прощаются), Scorpions, Шер и дальше по списку...
— Если певица Аллегрова два года назад не собрала бы «Олимпийский», год назад — Кремль и дворцы спорта по всей России, не собрала бы зал «Кодак» в Лос-Анжелесе и «Тадж-Махал» в Атлантик-Сити, тогда можно было бы говорить о том, что я хочу сделать себе рекламу и таким образом привлечь к себе людей. Мне не надо искать гастролей! Наоборот, как я уже объяснила, я от них хочу уйти! Хочу, чтобы их было или совсем мало, или изредка. Это не пиар-ход. И я не говорю, что ухожу со сцены, как пишут в прессе, искажая мои слова. Не уезжаю на постоянное место жительства из России никуда. У меня нет хлебозавода в Италии и любовника в Америке!
— Какое счастье! Ой, или это плохо — что нет любовника и завода?
— Ха-ха-ха! Я же говорила, что ушла из большого секса и прекрасно себя чувствую! А заводик бы, конечно, не помешал, но я говорю как есть, а то мне много всякой чуши приписывают.
— Тина Тернер, помнится, тоже объехала мир с прощальным туром, пару лет посидела-поокала и вернулась с большим камбэком...
— Ничего не исключаю! Я говорю о сегодняшнем состоянии. Вполне возможно, и я пять лет просижу, а потом соберется во мне внутри что-то такое, что мне захочется выплеснуть. Я этого не исключаю, но пока я заканчиваю гастрольную активную жизнь.
— Ветреная ты, однако!
— Ну, я же женщина!
— Понятно, что в «Олимпийском» не обойтись без твоей «классики». А много ли нового ты покажешь «на прощание»?
— Много, и много неожиданного! Помнишь строки Пушкина? «Блажен, кто праздник жизни рано оставил... кто не дочел ее романа...»
— То есть, как мопассановская женщина, ты хочешь остаться «недочитанным романом»?
— Ну вот, я тебе про Пушкина, а ты — про Мопассана... Так всегда — все искажают!
— Главное, чтобы долгие проводы (на прощальном туре) не стали лишними слезами!
— Я сама никогда не раскисаю и, конечно, не заставлю страдать своего зрителя. У нас друг к другу светлая любовь, полная радости!