Слов нет — сделано все на славу; столько скандалов было вокруг беспрецедентного в своей дороговизне ремонта БТ, что поднимать бучу по мелочам нет сил. Пусть он уже откроется. Випам (среди которых были Денис Мацуев, Ксения Собчак, Мария Максакова etc.) показали театр сверху донизу: царскую ложу (которая «в собственности ФСО»), плафон с несуществующей 10-й музой Живописи с кисточкой в руке, подземный Бетховенский зал с опускающимися уровнями... Тут кто-то неосторожно сказал Мацуеву:
— Вы, верно, тоже будете здесь играть...
— Я? В камерном зале? — удивился народный артист, хлопая в ладоши для проверки звука.
По новым архитектурным нормам на один объем для зрителя должно приходиться четыре объема для труппы; когда БТ закрывался, пропорция была 1:1. Нынче же метраж театра вырос вдвое. Вот, наконец, и главная сцена, на которой сейчас монтируются декорации «Руслана и Людмилы». Занавес, сшитый единым куском, без швов, раздвинут. Можно увидеть уникальную акустическую форму зала и сценических пространств в виде скрипки... Наш сопровождающий начал всячески расхваливать акустику зала: и Пласидо Доминго тут первым спел, ему понравилось; и немец-акустик «ходит как привидение», выстукивая каждую доску, умиляясь тем, что «сам не ожидал такого качества»; и комиссия ЮНЕСКО скоро письменно даст отзыв, на словах — весьма положительный. В общем, по мнению реставраторов, «звук вернулся», то есть приблизительно стал таким, каким был в конце XIX века.
Что было сделано? Из зала убрали всяческий гипс, пенопласт и цемент, которые не задумываясь засовывали в советское время, ухудшая звук. Например, царскую ложу поддерживают золотые атланты — теперь они сделаны из папье-маше (на Алтае разыскали единственную мастерскую, где варили из опилок бумагу), раньше был гипс. Под сам зал вернули резонансную деку. Под оркестровой ямой сделали акустический барабан, похожий на корпус лодки (сама яма стала больше — рассчитана на 130 музыкантов). В обшивку зала полностью вернули специальную акустическую ель (которая проходила испытания на стендах в трех физических институтах). Ткань на стульях прошла экспертизу (неакустическая материя — только на креслах в царской ложе). Кстати, мест в Большом теперь стало меньше примерно на 300 кресел, но ценовую политику обещают не менять. Оперная сцена — прямая, покрыта специальным материалом, отражающим звук. Когда ее надо преобразовать в балетную (весь процесс занимает 40 минут), семь элементов сцены опускаются, на них накатывается т.н. балетная фура, разработанная в Англии врачами-ортопедами. Она глушит звук от прыжков и снижает риск травм.