«Город.ок» выпускали совсем не в городских условиях. Владимир Панков с интернациональной командой артистов (русские и американцы) четыре недели просидел под Торопцом в театральной деревне. Не исключено, что природный ландшафт повлиял на ландшафт сценический. Во всяком случае, пространство Центра Мейерхольда представляло из себя сушу, надвое поделенную речкой. Вода натуральная, впрочем, как и все остальное, — темная земля, музыкальные инструменты (пианино, виолончель, контрабас), которые к тому же работали многофункциональной декорацией. Так, пианино вначале лежало «на спине», хищно оскалившись черно-белыми клавишами, потом перекинулось мостом из русского Глупова в американский штат и еще поплавало как пароход, который к тому же бесконечно заливали водой. Бедный, бедный инструмент — чего он только не претерпел!
Дикие жители русской стороны имеют совсем дремучий вид и головами «тяпают». Граждане Нового Света — почище, конечно (шляпки, зонтики у дам, жилеты, трубки у мужчин), и выглядят. Как сходятся и ищут общий язык эти две модели общества — наблюдать интересно. Хотя «интересно» — не то слово: стремно, жутко и небезопасно. Особенно для зрителей первого ряда: им после третьего звонка предусмотрительно выдали клеенчатые плащи.
Лидер sound-драмы Владимир Панков, цементирующий драму музыкой (и не всегда удачно), в «Городке» сделал это виртуозно и изобретательно. Лейтмотивом выбрал классику американского фолка «Дом восходящего солнца», который в ХХ веке был перепет и аранжирован не раз (наиболее известные исполнители — Боб Дилан и группа The Animals). У Панкова эта томно-тягучая баллада в азарте то заводится, то рвется, рушится или срывается на истерику, когда смешные человеки по обе стороны реки пытаются найти общий язык. Не выходит, а если и получается, то имеет весьма комичный, гротескный вид: чумазые бабы рядом с тетками в париках а-ля Монро, которых соблазняют пузатые глуповские губернаторы вида завхозов советских времен.
Перевести историю конкретного городка в историю общечеловеческую стараются артисты Панкова и американские, но учившиеся в Москве. Последние, имевшие мало работы дома, здесь как дорвались до драмы, которую настырно изучали в Школе-студии МХТ. И честно выдержали испытание, которому их подверг экспериментатор Панков: существование в музыкально-драматической стихии на предельном градусе. Его-то актеры к такому давно привыкли и, надо сказать, заметно выросли в мастерстве. Но и им пришлось непросто, особенно в финале — брошенным в полное крушение. Апокалипсис оказался не условным и разыгранным не по-детски. Кипела буря, гром гремел, а бедное, бедное пианино было облеплено грязными, мокрыми бездыханными телами в Доме заходящего солнца. Доигрались глуповцы…
Материалы по теме: "Ни смолы вам, ни перьев", "Смола и перья и экстрим"