Споры за памятник начала ХХ века Дом архитектора-конструктивиста Константина Мельникова вышли за новый уровень. Уже пять лет за половину здание борются наследницы — две внучки Константина Мельникова, Елена и Екатерина. Вторую половину выкупил сенатор Сергей Гордеев и недавно передал ее в оперативное управление архитектурному музею им. Щусева, который в прошлом году возглавила Ирина Коробьина. Все хотят одного — сделать в доме музей, доступный публике. Однако внучка Мельникова Екатерина Каринская уверена, что передача дома на тех условиях, которые ей сейчас предлагают — рейдерский захват. «МК» оценил масштаб конфликта.
- Пора выйти из судебного тупика и заняться реальным спасением Дома Мелькова! - заявляет Ирина Коробьина, директор музея Щусева. И напирает на то, что шедевр архитектуры нуждается в научной реставрации. И готова включить особняк в список участников в ФЦП "Культура России 2012–2016», когда ему будет присвоен статус федерального объекта культурного наследия.
- Это чистой воды рейдерский захват: Гордеев приобрел половину дома недобросовестным путем и в любой момент может отозвать дарственную государству, - отвечает ей Екатерина Каринская, внучка архитектора, которая сейчас живет в особняке. - В доме уже есть музей Константина и Виктора Мельникова. Что действительно нужно — так это безвозвратно передать дом в госсобственность, построить фондохранилища и срочно обследовать подвижный грунт под домом, потревоженный строительными работами по-соседству.
На чьей стороне правда? И в каком состояние дом на самом деле? За ответами «МК» отправился в Кривощаповский переулок, 10. Здесь, буквально в двух шагах от Старого Арбата, в тени деревьев, за покосившимся деревянным забором ютится дом Мельникова. Когда он строился в конце 20-х годов, здесь было просторно, вид открывался на всю столицу. Теперь особняк зажат между более высотными послевоенными и современными постройками. Дом в форме двух сомкнутых вместе вертикальных цилиндров Константин Мельников построил для своей семьи в 28 году. В годы НЭПа возведение собственного дома было немыслимой роскошью, однако для архитектора, который тогда уже успел стать одним из лучших в СССР и в мире, - сделали исключение. Его дом был официально признан экспериментальным проектом, по образцу которого хотели возводить дома-коммуны. Здание и правда получилось просторным, светлым, на диво прогрессивным по устройству — и сейчас даст фору многим современным «коробкам». Тепло здесь поддерживает система циркуляции воздуха внутри стен, источник тепла — печь в подвале. Светильники, сохранившиеся с 1928 года, мягко освещают гостиную, где жил и работал Мельников старший и младший. Расставлены картины, фотографии, мебель также, как при жизни первых владельцев. Но самая уникальная часть — третий этаж, мастерская, здесь светло целый день за счет многочисленных окон в виде ромбов. Из мастерской скрипящая лесенка ведет на просторную террасу, с которой открывается вид на поросший сорняками дворик...
После смерти Константина Мельникова в 1974 году дом перешел по наследству детям архитектора — Людмиле и Виктору, известному художнику. Виктор Константинович и занялся поддержанием памятника, положил на это жизнь. К концу 80-х здание признали памятником всесоюзного значения, а после распада СССР, лишь — региональным памятником. Дрязги вокруг сооружения начались в несколько лет назад. Сначала Сергей Гордеев, сенатор, проживающий за границей, приобрел у сына Людмилы Мельниковой половину дома. «Он мне заявил, что будет приходить сюда, когда захочет и без предупреждения, но так ни разу и не пришел», - отзывается о совладельце Екатерина Викторовна. Вторая половина дома поделена между государством и двумя дочерями Виктора, соответственно внучками Константина Мельникова — Екатериной Каринская и Еленой Мельниковой. Свою часть особняка они уже больше пяти лет делят в суде. Казус возник в 2003 году, когда Виктор Мельников подписал даственную на имя младшей дочери Елены. Она, кстати, с детства жила отдельно от отца, после развода родителей осталась с матерью.
- Я думаю, что не без помощи Гордеева моя младшая сестра подписала у отца бумаги, по которым часть дома отходит ей. Отец в то время, в 2003 году, уже почти ничего не видел. А когда узнал, что подписал, публично отказался от подписи. Он просто физически не мог прочитать те 50 листов, которые ему подсунули.
Однако специальная экспертиза (Екатерина Викторовна уверена, что ее заказал Гордеев, у Елены Мельниковой просто не нашлось бы на нее денег — М.М.) подтвердила действительность подпись Виктора Мельникова и начались многолетние наследные тяжбы. Все это время Екатерина Викторовна живет в доме деда, содержит дом вместе с мужем. Она и рада бы передать дом государству, но на своих условиях:
- Главное, чтобы было соблюдено завещание отца: сохранить дом-мастерскую в том виде, в котором есть, построить фондохранилища. Главное, чтобы дом на 100% принадлежал государству. Безвозвратно. Юридически этого сложно добиться, потому что наше законодательство предусматривает лазейки и любой договор можно отметить. Еще, так как у меня нет другой недвижимости, я бы хотела, чтобы мне выделили какую-нибудь жилплощадь недалеко отсюда. Чтобы я могла приходить сюда, следить за состоянием здания.
- Какой должна быть идеальная модель работы Дома-музея Мельникова, на Ваш взгляд?
- Сюда люди должны приходить уже подготовленными. Можно построить помещение рядом с домом и показывать в нем фильм-экскурсию — ее проводить дедушка. А чтобы почувствовать атмосферу конструктивизма, потом человек по шесть пускать в дом. Думаю, пропусная способность здесь — не больше 30 зрителей в день.
Действительно, больше он не выдержит — половицы скрипят, трещены разрастаются, в мастерской на стенах виднеются подтеки. Единственный ремонт здесь был в 1996 году — поменяли кровлю. «Когда был жив Давид Саркисян, он присылал людей, чтобы чинить электричество или газ, помогал нам, тратил силы и собственные деньги», - говорит Екатерина Викторовна. Теперь она делает все своими силами. По ее словам, никто из Москомнасления не приходил осматривать здание и непонятно с чего вдруг г-жа Коробьина решила, что здание насколько изношенно, что скоро обрушится.
- Здесь несущие конструкции — только округлые стены и все, так что дом не разваливается, не надо, но грунт стал подвижным — вот чем надо заняться! - говорит Екатерина Каринская. - Музей Щусева и сам нуждается в реконструкции. Если Коробьина не может навести порядок в своих владениях, зачем ей еще один музей? С другой стороны Ирина Коробьина совсем недавно взяла бразды правления музеем Щусева в свои руки и уже есть подвижки: выставки стали проводить с большим размахом. Но до реставрации музею Щусева еще далеко: она, если хватит денег, пройдет в рамках федеральной программы "Культура России 2012–2016». И вообще у Коробьиной масштабные планы — объединить все архитектурные точки центра Москвы в единый маршрут, создать некий арх-кластер, который сделает старою Москву удобной для туристов. Идея хорошая — но пока только на словах. Что она реально готова сделать для дома Мельникова?
Как только дом станет государственной собственностью, начнется реальное решение проблем. Новостройки на территории памятника архитектуры не легитимны. Сергей Гордеев приобрел для фондохранения квартиру. Дарственное пожертвование своей части дома г-ном Гордеевым сделано таким образом, что он передает его музею Щусева и никому другому. Мое желание одно — договориться.
Хорошо бы оно исполнилось. А пока только единицы могут попасть в Дом Мельникова и только по звонку.
Следующий судебное заседание по Дому Мельникова намечено на 29 июля. И возможно, оно будет последним — Екатерина Викторовна готова пойти на мировую, если исполнят завещание отца и отдадут дом в собственность государства.