…До вручения Валерий Гергиев (в качестве председателя оргкомитета конкурса) встретился с прессой с целью развеять целый ворох накопившихся слухов. Однако главного мы так и не услышали — будет ли следующий конкурс Чайковского также разделен на два города?
— Почему в этот раз так случилось? Да потому, что ни один человек даже в Правительстве РФ не прогарантировал мне, что Большой зал будет открыт вовремя после реконструкции. Даю свое слово. А словами не разбрасываюсь. Решение надо было принимать немедленно. Вот и разделили. Как будет дальше? Этот вопрос решать не мне и не вам. Но наша с вами задача — не пытаться колошматить друг друга (Питер — Москву, а Москва — Питер. — Я. С. ), а в мире брать первые позиции! В мире!
Дальше разговор коснулся непосредственно итогов КЧ:
— Вас беспокоит, что в финал прошли все пять музыкантов, которые не заслуживали этого, а вместо них на улице оказались другие талантливые пять или десять? Неужели все так плохо?
— Ну не настолько радикально!
— Здесь не тот состав артистов в жюри, которые как-то будут ловчить. На них никто не может оказать никакого давления в принципе. Мы специально два года боролись с тем, чтобы не допустить “дружбы” одной группы “против” другой, с которой надо поквитаться за предыдущие конкурсы. Сделано все, чтобы конкурс перестал быть собственностью Московской консерватории, но стал международным. Нам не за что перед вами извиняться. Да, вас могли огорчить итоги I и II туров, но, как это часто бывает, далеко не все члены жюри разделяли мнение публики. Кто-то опечалился, что Копачевский, Лубянцев или Кунц не прошли; а кто-то считает, что тому же Кунцу надо еще поучиться…
Как добавил Питер Донохоу (жюри пианистов), “при голосовании мы ничего друг с другом не обсуждаем и не знаем, как голосует другой; однако в 90% случаев соглашаемся с общими итогами…”.
— Выскажусь и насчет отборочных туров. — подключается к дискуссии Денис Мацуев. — Сейчас присылают видео, но когда я участвовал — нас отбирали живьем, причем в два этапа. Так что туров в итоге было аж пять, попробуй пройди…
— Валерий Абисалович, проясните ситуацию с отстранением Горенштейна (его “аул” в адрес армянского виолончелиста)?
— Это никакое не “разжигание розни”. Но я отреагировал мгновенно, как только узнал. Это то, чего не должно быть никогда. И точка.