— Мэтью, “Золушка” — сказка. Вы, взрослый человек, любите сказки?
— Я обожаю сказки. Когда имеешь дело с вербальным материалом, в нем важен текст, а в сказке самое главное — история. С ней можно сделать все что хочешь.
— Сказочные персонажи Шарля Перро — всех ли вы сохранили для балета?
— Да, и сохранил, и еще добавил. Как известно, в семье есть две сестры, но у меня еще появилось и три брата. Нет феи-крестной — она стала ангелом. Принц у меня — герой войны (события в балете происходят во время Второй мировой войны — М. Р. ). В общем, все сказочные элементы в балете сохраняются — бал, туфелька, но нет тыквы, мышей и кучера.
— А часы, те самые, которые решают судьбу Золушки, есть?”Ваше время истекло”…
— Да, часы есть на Биг-Бене. Именно часы, а не сама башня, хотя в декорации она узнаваема.
— С кем из героев вы ассоциируете себя?
— Есть две важные вещи в данном вопросе. Кто я на самом деле? И кого бы хотел сыграть? Так вот кто я? Я — ангел, который сверху видит все и благодаря стараниям которого у героев все складывается хорошо. А сыграть я хотел бы натуру, совершенно противоположную моей. Скорее всего одного из братьев. Они очень плохие мальчики, у одного из них обувной фетишизм.
Справка "МК"
<p>Мэтью Боурн родился в Лондоне в 1960 году. Заниматься танцами начал поздно, 14 лет выступал как профессиональный танцовщик, но уже тогда проявил задатки яркого хореографа. В последний раз выходил на сцену в своем балете “Лебединое озеро”, с тех пор работает только в качестве хореографа и режиссера. Основал собственную компанию “АМР”, где поставил более десяти спектаклей. Самые известные — “Щелкунчик”, “Лебединое озеро”, “Car Man”, “Золушка”. Награжден многими престижными премиями.</p>— А социальный статус героев вы изменили, перенеся старые события в новое время?
— Не совсем: мачеха относится к Золушке, как к служанке. А что касается принца, то он у меня герой войны, летчик. И тут мне хотелось сохранить скорее реальных людей, чем сказочных персонажей. Поэтому принц в воображении Золушки — кинозвезда. Но когда они сближаются, она понимает, что он такой же, как она, такой же простой. И в этом суть спектакля — чувства простых людей.
— О каких музыкальных купюрах в балете Прокофьева можно говорить?
— Купюры очень-очень маленькие. Из всех версий балета, какие существуют, моя наиболее полная. И еще из-за этого мой спектакль понравился наследникам Прокофьева. Я почти не делал сокращения именно потому, что очень люблю этот балет и отношусь к нему с таким же пиететом, как к пьесам Шекспира.
— В ваших балетах вы часто путаете времена и события далекого прошлого легко переносите в настоящее. Готовы ли вы использовать современную историю для балетов? Например, война в Ираке, убийство бен Ладена, ну и т. д.
— Меня больше всего волнуют истории человеческие. Если я уверен, что та или иная история ложится на актуальное событие, почему нет? Но, повторяю, актуальность как политика меня совершенно не волнует, исключительно как фон.
— Последний вопрос. Каких новых постановок ждать от вас?
— Пока у меня неопределенные планы. Я стараюсь придумать постановку с музыкой Бернарда Фермана, он писал музыку ко всем фильмам Хичкока. Думаю над возобновлением балета “Пьеса без слов”. И еще делаю программу из старых своих произведений, которые мало кто помнит.