Воспитанница “Строгановки”, художник по тканям, она 40 лет руководила сложным аэрографическим отделом и мастерской “Трехгорной мануфактуры” и “Красной Розы”. Трудная, поистине мужская работа! По традиции все ответственные посты в этой отрасли занимали мужчины. Лишь одной женщине — талантливой, прекрасно образованной и волевой Людмиле Маяковской доверили дело, где, помимо сильного характера, требовался вкус, одаренность и богатое воображение.
Интересно рассматривать групповые фотографии 30-х годов, где “сто мужчин и одна женщина”. Она. Уважение ей и почёт. В Париже, на Международной выставке декоративно-прикладного искусства в 1925 году, ее ткани привлекли внимание знатоков. Там же выставили свою рекламу Маяковский и Родченко. И все трое стали медалистами.
В предисловии к книге Людмилы Маяковской директор музея С.Е. Стрижнёва благодарит судьбу, что весь домашний архив Маяковская завещала музею. А это 15 тысяч единиц хранения, в том числе неопубликованные письма и записочки Володи. Написанные на бегу, они очень короткие, но в каждой строке — сердечное участие, любовь и теплота.
Поистине сокровище — письма самой Людмилы, ее дневниковые записи. В них — радость любви, горечь разочарования и робкая надежда встретить любящего человека. Эти романтические видения и ожидания достойны отдельной книги, столько в них искренности, ума, глубины понимания человеческих судеб. В письмах, в дневниковых откровениях терзается одинокая душа, раненная неискренностью и фальшивыми признаниями. Через столетие воспринимаешь остро и сочувственно ее тоску по взаимной любви.
Вся ее жизнь — жертвенное служение семье. После трагической смерти отца Владимира Константиновича вся семья — мать и трое детей — остались без средств. Она старшая. Ее поступки, ее выбор определил судьбу семьи. Вот все они уже не в Грузии, а в Москве, ютятся по чужим углам, учатся, зарабатывают какие-то гроши. Но никогда не отходят от высоких принципов, внушенных отцом и матерью, Александрой Алексеевной.
И в любимых мужчинах Людмила искала не сочувствия, а благородного сопереживания. Покоряет сам стиль ее повествования, даже ритмическое построение фраз, свойственное классическим романам. Вот несколько строк из черновика ее письма Борису Глушковскому, певцу, оперному артисту, гордому красавцу, писавшему ей в Грузию нежные письма из Петербурга. Ее потрясло то невероятное обстоятельство, что свое последнее нежное письмо Борис написал за неделю до женитьбы на другой. “Прощайте Вы, детские грёзы, слепая детская вера в людей, пусть всё будет погребено в Кутаиси… Я дала слово на могиле папы. Так всё погребено здесь: и любовь самая беспредельная, слепая папы ко мне и также моя к Вам! Слышите: погребено” (1906 год. На 22-м году жизни!).
Будут у нее и другие влюбленности и разочарования. 24 августа 1929 года, вернувшись из Сочи, Людмила в дни своего 45-летия отчаянно пишет в дневнике: “…я одинока, нет у меня ни друзей, ни любящего человека. Чем больше любила я, тем меньше любили меня. От этой борьбы и ожидания я очень устала. Я хочу покоя и мира на душе без боли и обид”. Большой радостью для Людмилы Владимировны было преподавание во ВХУТЕМАСе и работа над собранием сочинений Маяковского.
В музее Маяковского в Лубянском проезде открыта замечательная экспозиция, посвященная Людмиле Владимировне. Можно полюбоваться красочными тканями, выполненными по эскизам Маяковской. С.Е. Стрежнёва пишет: “Европейская известность пришла к ней только после смерти, когда на выставках в Оксфорде и в Италии впервые были представлены образцы тканей из ее личной коллекции. Выставки в Италии проходили в 1987 году — в Риме, Флоренции, Пезаро и Турине. Итальянцы назвали выставки “Одежда революции”. Известный модельер Д. Армани из всех материалов отметил коллекцию тканей Л.В. Маяковской”. В Америке выходила книжка-каталог “Женщины русского авангарда”, где есть ее портрет. Обратите внимание: на выставке есть портрет Людмилы, сделанный Маяковским акварелью в 1911 году. Артистичный, поистине авангардный портрет.