Кружочки на пуантах
Борис Ефимов, артист балета, солист Большого театра:
— Я танцевал с Майей Михайловной в балете “Дама с собачкой”. Он готовился специально к юбилею Плисецкой. Вы представляете, какая это была ответственность? Причем для всех: для композитора — а им был супруг Плисецкой Родион Щедрин, — для балетмейстера, для костюмеров. На карту было поставлено все.
Так вот, помню, мы начали репетировать в наш отпуск, летом. И делали это в здании ГИТИСа... К ноябрю уже все должно было быть готово. А это очень короткий период для постановки балета.
Ходят легенды о сверхтребовательности Плисецкой. Но я вам могу сказать на собственном опыте — она требовательна именно к себе. Например, не помню случая, чтобы она отказывалась от спектаклей. Не то что сейчас молодая поросль: афиши Большого меняются с завидной регулярностью. Кроме того, Майя Михайловна редко болела. Лично я никогда не слышал жалоб от нее: мол, голова болит или температура. Показателен один случай: у Майи Михайловны болел на ноге палец. То ли мозоль, то ли еще что. Так вот она на пуантах вырезала кружочек. Для чего? А чтобы материал не касался этого мозоля. И часто у нее спрашивали: а зачем это ты дырочку на пуанте сделала? И она спокойно отвечала: “Мне так удобней танцевать”...
Потерянные бриллианты Кармен
Виктор Барыкин, заслуженный артист России:
— Наше знакомство состоялось в 74-м году. Я только пришел в Большой. И вот тогда один из артистов в спектакле “Кармен Сюита” заболел. Ему сделали операцию по удалению аппендикса. Потребовалось срочно вводить артиста на смену заболевшему. Плисецкая предложила мне, и я согласился с большой радостью. Но! Дело в том, что этой партии никто не знал. А значит, никто не мог меня научить. Но Майя Михайловна заявила: “Это не проблема! Снимали телефильм по спектаклю. Я договорюсь с “Останкино”, вы приедете в телецентр и все посмотрите”. Я был удивлен, но по звонку Майи Михайловны мне тут же выделили целый просмотровый зал, и я провел там почти 5 часов, пытаясь запомнить партию.
Мой ввод в спектакль прошел весьма удачно, и с тех самых пор у нас завязались дружеские отношения. Она невероятная женщина. Одевалась превосходно всегда. Как никто в Большом театре. Очень любила французских модельеров. Прибавьте к ее туалету и редкие украшения.
Серьги, броши, кольца, кулоны — все только из драгоценных камней. Помню, во время репетиции “Кармен” она пришла и грустно так говорит: “Потеряла бриллиантовую сережку”… Так вот мы с ребятами, другими артистами, вместо того чтобы репетировать, искали пропажу. В результате все же нашли. Она очень обрадовалась!
А ходить с ней по магазинам — сущее наказание! Ее слабость — хорошая обувь. На гастролях во время прогулки по городу она обязательно заходила в обувные магазины. И не покидала их, пока все не перемеряет. Мы могли ждать ее по нескольку часов.
А еще Майя Михайловна весьма азартный карточный игрок. В самолете, разумеется, она всегда летала только первым классом, а я экономическим. Так вот во время длительных перелетов она подходила ко мне и просила: “Пойдемте ко мне, в первый”. И зачем же она меня звала? Играть в подкидного дурачка. Она обожает эту игру. Ой, а как она любит японскую кухню! Помню, когда бывали на гастролях в Японии, так она буквально наслаждалась суши.
Доктор-волшебник от примы
Борис Акимов, народный артист СССР:
— Я только пришел в Большой театр, занимался в классе Асафа Мессерера. И вот однажды к нам пришла Майя Плисецкая. Она подошла ко мне и говорит: “Боря, вы знаете, мне нужен для спектакля “Конек-горбунок” высокий, сильный Иван. Я думаю, что вы мне подойдете. Вы не против быть моим Иваном?” Она поговорила с моим педагогом, и вот я пришел на репетицию. Был страшно смущен, взволнован. Она же только лишь взглянула на меня и все поняла. И я даже не понимаю как, но она тут же сняла мое напряжение.
Вот вам показательный пример. Однажды у меня случилась трагедия, травма ног. И даже стоял вопрос о том, выйду ли я вообще когда-нибудь на сцену. Я консультировался со многими докторами — светилами медицины. Тогда болезнь костей еще была мало изучена. Я же мучился со своими болячками долгое время.
И вот однажды ко мне подошла Плисецкая и говорит: “Слушай, Боря! Мне уже надоело смотреть на твои мучения! Я сведу тебя с отличным доктором. Он тебя точно вылечит”. Она тут же позвонила врачу Владимиру Голиховскому. Сейчас он живет в Америке. И представляете, он мне действительно помог! Он посмотрел на мои снимки и заявил: “Боря, ничего страшного. Мы с тобой через два месяца затанцуем!” Уже годы спустя он мне сказал, что на самом деле, когда увидел мои снимки костей, пришел в ужас. И вот те его слова были просто отличным приемом, если хотите, психолога. Как результат — я протанцевал 25 сезонов! Вот такие знакомства были у Плисецкой. И это было чисто в ее характере — долго не грустить о проблеме, но решать ее безотлагательно!