Мультфильм выйдет в прокат в Японии в декабре, а на днях его показали в России в рамках фестиваля японского кино. Чебурашка восстал из перестроечного пепла и возродился, как птица Феникс, в таком знакомом для нас виде. Японский режиссер Макото Накамура с помощью российских коллег не просто восстановил облик, голоса, декорации. Удалось уловить дух, душу мультфильма, его стилистику. А казалось, это уже невозможно: у нас что ни ремейк чего-то старого, так почти всегда мерзость. Михаил Алдашин, художественный руководитель мультфильма с российской стороны: “В результате получился по-хорошему советский мультфильм, я считаю, в ретростиле, доброе кино для детей”.
В японском “Чебурашке” три серии. Первая полностью и дословно повторяет наш мультфильм — переснимали, чтобы улучшить качество. Здесь и Шапокляк, и чебуреки с Чебоксарами, и песенка Гены про голубой вагон. Сценарий двух других новых серий прислали Михаилу Алдашину.
— Сами новые истории в целом придуманы японцами, а сценарии пришлось переделать изрядно. Особенно диалоги и детали, сюжетные линии. Например, в третьей серии у них папа искал дочку. Чтобы не получилось взрослое кино, решили, что пусть лучше дедушка ищет внучку.
— Как вы считаете, что привлекло японских режиссеров в образе Чебурашки?
— Он им понравился тем, чем нравится и всем нам, тут нетрудно догадаться. Да, это творческая тайна Шварцмана и Качанова, как им удалось создать такой образ. Дети в Японии смотрели мультфильм хорошо, а это главное. Получилось настоящее хорошее кино. Хотя есть некий избыток сентиментальности — японцы чувствительны, ранимы, очень внимательны к словам, невероятно вежливы в обращении.
— А Успенский с вами сотрудничал?
— Нет, у нас в этом смысле была полная творческая свобода. И мы старались максимально вписаться в созданный почти сорок лет назад мир Чебурашки.