История без подвесок
Страсть к ушедшим временам в середине XIX века во Франции была повальной. Как известно, это обычно происходит тогда, когда окружающая действительность оставляет желать лучшего. Дюма был едва ли не самым сильным “двигателем” интереса французского общества к галантной эпохе. К слову сказать, свою эпоху современники Дюма галантной уже не считали. Читаем роман Дюма “Тысяча и один призрак”: “Я ищу общество, которое создает изящество, галантность, оно создавало жизнь, которой стоило жить (извиняюсь за это выражение, я не член Академии и могу себе это позволить); умерло ли это общество или мы его убили? У наших современников исчезает способность слушать. Войдите случайно в Палату в какой вам вздумается день и час. Держу пари сто на один, что вы найдете на трибуне лицо, которое говорит, а на скамьях от пятисот до шестисот лиц, которые не слушают, а постоянно прерывают. То, что я говорю, так верно, что в Конституции 1848 года имеется даже специальная статья, которая запрещает прерывать речи. Сосчитайте также количество пощечин и ударов шпаги, нанесенных в Палате со времени ее открытия — бесчисленное количество!” Вспоминаем Думу середины 90-х…
Итак, страсть к истории прорвалась повсеместно и одновременно в разных областях жизни и искусства. К примеру, совершенно независимо от Дюма живописец Мессонье тоже трудился над созданием образа мушкетеров.
— Во второй половине XIX века историзм — общее для всей Европы направление, — рассказывает Мария Чапкина, эксперт в области книжной иллюстрации, один из самых знающих букинистов Москвы. — Тогда появляется разностильная мебель с элементами помпезности барокко. Потом прерафаэлиты, стремившиеся возродить раннеренессансное искусство. Во Франции к 30-м годам культ Наполеона постепенно сходит на нет. Как результат — революция 1948 года и всеобщее разочарование в современных реалиях. В этот период обращаются к временам мушкетеров, когда страна была сильной. Оттого одни идут читать Дюма, другие — Маркса.
Итак, один из тех, кто обращался “к временам мушкетеров”, был художник Жан-Луи-Эрнест Мессонье. Свою карьеру живописца Мессонье начал в 19 лет, когда заявился практически без гроша в кармане в Париж. Приехал он — нет, не из Гаскони — из Лиона и отправился в Лувр. Не покорять знатный двор, а копировать известных живописцев прошлого. В основном голландцев. Так он развивал в себе талант художника. Сначала, чтобы заработать, иллюстрировал книги, например, Библию, а к 1841 году созрел до своего первого шедевра, вошедшего в анналы истории — картины “Игра в шахматы”. Потом он сделает много повторений этого незамысловатого сюжета — двое мужчин в камзолах задумчиво и напряженно играют в шахматы. Вот он, быт старой Франции. Не пускаясь в передачу сильных душевных движений, Мессонье точно изображает сцены ушедшей эпохи. Его блестящая техника быстро делает его известным. Ка ртины, которые художник в основном писал маслом на дереве, — это портреты все тех же мушкетеров, дам и господ той Франции времен Людовика. Мессонье стал знаменит, а в историю искусства вошел еще и как баталист.
— Мессонье и Дюма были практически ровесниками, и еще неизвестно, кто на кого повлиял, — замечает Мария Чапкина.
Лелуар — иллюстратор Дюма
Понадобилось полвека, чтобы у Дюма появились свои знаменитые иллюстраторы. Первый среди равных — Морис Лелуар. Когда будущий живописец родился, Европа уже вовсю зачитывалась романами Дюма. Лелуар проявил себя во многих областях искусства — как живописец, акварелист, гравер, книжный иллюстратор, художник театра и кино. Но вошел в историю как иллюстратор Дюма. Его звездный час настал в 1894 году, когда в парижском издательстве Calmann Levy решили выпустить юбилейное издание “Трех мушкетеров”, к 50-летию первой публикации романа. Лелуар сделал для той книги 250 рисунков. И сейчас часто можно увидеть современные переиздания “Трех мушкетеров” с этими рисунками.
Вот один из самых динамичных рисунков художника — потасовка в Менге. Рошфор с заложенными за спину руками спокойно смотрит, как на д’Артаньяна нападает целая толпа. Одного ему удалось отшвырнуть на землю, но с разных сторон на голову сыплются удары плетью и даже сковородкой — напомним, что д’Артаньяну досталось от простонародья. А вот первое знакомство: Портос в щегольском черном камзоле, поникший из-за ранения Атос и д’Артаньян с горделивым взглядом. А вот умирает Констанция на руках любимого…
От других иллюстраций рисунки Лелуара отличает достоверность. Дело в том, что художник считался экспертом в области истории моды. Он даже основал Общество истории костюма в 1906 году, а в 1920 году подарил музею Карнавале свою коллекцию из 2000 костюмов и аксессуаров, которая заложила основу собрания парижского Музея моды.
Кстати, мушкетеры — не единственные герои Дюма, которых нарисовал Лелуар. Он иллюстрировал “Графиню де Монсоро”. И даже в 1928 году выступил художественным консультантом на съемках голливудского фильма “Человек в железной маске” по последнему роману трилогии Дюма о мушкетерах.
— Лелуар — обычный ординарный художник, — считает наш эксперт Мария Чапкина. — Но, несомненно, его рисунки стали эталонными.
Действительно, если уж вы встретите издания с рисунками мастера-француза, то это скорее всего будет Морис Лелуар. Однако в России были и свои иллюстраторы Дюма, не менее искусные.
Русский портрет мушкетеров
Впервые “Три мушкетера” на русском языке появляются в России через два года после выхода романа во Франции — в 1846 году, в Санкт-Петербурге. Вплоть до революции в разных издательствах появляются романы Дюма. В большинстве из них не указан даже переводчик, что, впрочем, было для книгопечатания того времени делом обычным. Первое качественное издание “Трех мушкетеров” с иллюстрациями появляется только в 1928 году. Выпускает его известное издательство Academia, славящееся прекрасным оформлением классических произведений мировой литературы. Перевел для Academia роман знаменитый Михаил Лозинский. Роман раскупили в два счета, поэтому на следующий год Academia выпустила дополнительный тираж романа с иллюстрациями Лелуара. Вскоре появляется и продолжение — “Двадцать лет спустя” в переводе А.А.Смирнова, с иллюстрациями другого француза — Фрэда-Монэ. А в 1931 году снова в Academia выходит другой роман Дюма — “Граф Монте-Кристо” с иллюстрациями того же Фрэда-Монэ и вновь в переводе Лозинского.
— Французские иллюстрации делались в основном как политипажи, то есть рисунки переводились с дерева, — объясняет секреты технологии Мария Чапкина. — А в Academia гравер Горин уже переводил рисунки с цинка, поэтому их качество было намного выше. К тому же книги выходили на качественной бумаге, и иллюстрации были четкими.
Самый известный русский иллюстратор Александра Дюма появился только после войны. Рисунки Ивана Кускова выходят в свет в конце 50-х. Но художник возвращается к ним снова и снова. Чтобы передать характер героев и дух времени, Кусков делает акцент на деталях. “Читаю книги разных эпох — художественные, даже научные. Много черпаю из них. А раньше просто срисовывал костюмы...” — пишет Иван Сергеевич. Он тщательно рисует каждую фигуру, украшения одежды, своеобразие ландшафта. Тем не менее любители творчества Дюма находят у него ошибки. Например, почему мушкетеры сражаются левой рукой с гвардейцами? Неужто они все левши? Отнюдь.
— Возможно, когда-то при печати рисунки получились зеркальные, — предполагает наш эксперт.
Как бы то ни было, сведений о жизни Ивана Кускова осталось мало, зато рисунков, кажется, бесконечно много. Он рисовал целые циклы, улучшая с годами каждую иллюстрацию. Так что Иван Кусков не обошел ни одной значимой сцены “Трех мушкетеров”.
Дуэль на арт-рынке
Пабло Пикассо тоже был страстно увлечен мушкетерской темой. Он рисовал усатых вояк со шпагами и так, и эдак. С трубкой, треугольным торсом и огромными ногами, то с голубым лицом и разъехавшимися по полотну глазами. Или рядом с обнаженной дивой, раздвинувшей ноги. В своем стиле, конечно, заставляющем коллекционеров выкладывать миллионы долларов.
В прошлом году между двумя мушкетерами Пикассо состоялась настоящая дуэль. Только не на улицах Парижа, а на торгах импрессионистов и модернистов в Лондоне. Два крупнейших аукционных дома, Christie's и Sotheby's, выставили на продажу картины Пикассо с одинаковыми названиями “Мушкетер со шпагой”. Оба написаны мастером на закате карьеры, когда художнику шел 88-й год. Более того — Пикассо писал картины одну за другой, первую 25 июля 1969 года, а вторую — на следующий день. Бой между коллекционерами обещал быть нешуточный, ведь только в мае 2009 года еще одного “Мушкетера” Пикассо продали с молотка за $14,6 млн. А дело было спустя пару месяцев, в конце июня. Мушкетера, рубашка и камзол которого явственно напоминают скелет, художник нарисовал в первый день. Он выставлялся аукционным домом Sotheby's и оценивался 9,8—13 миллионов долларов. Несмотря на то что мушкетер второго дня с двумя носами и яростью в глазах, а полотно, на котором герой нарисован, побольше первого, оценили эксперты Christie's его дешевле — в 8,2—11,5 миллиона долларов. В итоге мушкетер Sotheby's победил. Его новому владельцу пришлось расстаться с 11,5 миллиона долларов. А обладатель носатого противника, выставленный на Christie's, отдал 9,3 миллиона долларов. Так что, как видим, мушкетерская тема, перекочевав в модерн, стала очень ценной.
Конечно, Пикассо и не думал иллюстрировать Дюма. Ему просто нравилось рисовать мушкетеров. Хотя было бы интересно увидеть “Трех мушкетеров” с репродукциями Пикассо вместо классических иллюстраций. Кто знает, может, мастера действительно вдохновили романы Дюма. Что он их читал, это точно. Может, мастер бессознательно обращался к героям Дюма, как мы, бездумно произнося фразу “один за всех” в какой-то бытовой ситуации?
— Ничего удивительного, в итоге мода на историзм XIX века отразилась и на модернизме, — считает Мария Чапкина.
И сейчас сотни художников по всему миру пишут героев Дюма. Одни докапываются до истины, пытаются точно изобразить костюмы и эпоху, другие предпочитают фантазировать, создавая авангардных осовремененных мушкетеров. Объединяет их одно — любовь к захватывающим приключениям, мастерски выписанным Александром Дюма.
Стихи о мушкетерах
* * *
Роскошные усы, изящная бородка,
Ботфорты, шляпа с перьями
и шпага на боку…
Ну разве сможет устоять
надменная красотка,
Когда шепнет ей мушкетер
в ушко “мерси боку”?
Хорошее вино, хорошенькие дамы,
Игра на деньги и на жизнь
да служба королю.
Всем сердцем ненавидят
нас гвардейцы кардинала,
Но, если честно, я гвардейцев
тоже не люблю.
Потертое седло да звонкие подковы,
Гасконь, Шампань, Нормандия,
Бургундия, Прованс…
Подвески королевы
и четыре мушкетера:
На все века история
написана про нас!
Мария ТЕРНОВА.
* * *
Бражники, задиры, смельчаки —
Словом, настоящие мужчины...
Молодеют в зале старики,
Женщины вздыхают беспричинно.
Горбятся почтенные отцы:
Их мечты — увы! — не так богаты.
Им хотя бы раз свести концы
Не клинков, а собственной зарплаты.
Но зовет их дивная страна,
Распрямляет согнутые спины —
Потому что женщина, жена
Хочет рядом чувствовать мужчину.
Бой окончен. Выпито вино.
Мир чудесный скрылся за экраном.
Женщины уходят из кино.
Каждая уходит с д’Артаньяном.
Феликс КРИВИН.
* * *
…Гносеологи,
Неофрейдисты, мистики,
Где ж нам взять мозги,
Их мало по статистике.
Ведь не зря ж сказал Сенека:
“Нет ума — считай, калека”.
И читаем мы Дюма —
Набираемся ума…
Тимур ШАОВ.
Фомин в драмкружке д’Артаньяна играет.
Становится в позу. Бросает перчатку.
А бабушка дома за ним
подбирает
Перчатки и шпагу, ботинки и шапку.
Сергей МАХОТИН.
Две молодые головы
На “ты” шептались в прошлом счастье,
И поцелуй был, как причастье,
Но я с тобою попрощаться
Хотел бы все-таки на “вы”...
В колодце плавает звезда
И хочет выбраться на небо,
А я не выберусь, наверно,
Но грустно и благоговейно
Благодарю Вас навсегда.
Боялись оба мы тогда
В избушке скрытной и скрипучей,
Накрытой, как тулупом, тучей.
Вы — незаслуженный мой случай...
Благодарю вас навсегда.
Мне камышами ваше “да”
Ночное озеро шепнуло,
Тень белая ко мне шагнула,
Да так, что ходики шатнуло...
Благодарю вас навсегда.
Туман баюкала вода,
И надвигались ваши очи,
Которых нет смелей и кротче,
Сестра родная белой ночи,
Благодарю вас навсегда.
Мне страшно Страшного суда,
Не страшно мне суда мирского,
Быть благодарным так рисково,
Ржавеет счастье, как подкова,
Готов к несчастьям, что ж такого,
Но я готов и к счастью снова —
Благодарю вас навсегда.
Евгений ЕВТУШЕНКО. Стихи из пьесы
“Благодарю вас навсегда” по роману
А.Дюма “Виконт де Бражелон”.
* * *
Слава — отрава, да честь дорога.
Нету покоя отныне и впредь.
Смилуйся, Боже, — пошли мне врага:
было бы ради чего мне в бою умереть.
Шпага все разрушит споры.
Пей, безумствуй и коли...
Чем храбрее мушкетеры,
тем бодрее короли.
Что наша жизнь? Поединки и кровь!
Полдень в трактире, а полночь
в седле.
Смилуйся, Боже, — пошли мне
любовь:
было бы ради чего мне пожить
на земле.
Шпага все разрушит споры.
Пей, безумствуй и коли...
Чем счастливей мушкетеры,
тем хвастливей короли!
Булат ОКУДЖАВА.
* * *
Истосковалась я
По благородству —
Да, мушкетеры
Сделались не те...
И если честно —
Нелегко бороться
Мне на своей
Последней высоте.
Но все же я
Не опускала руки,
Торжествовать
Не позволяя злу.
Враги мне только помогают:
Ругань
Всегда воспринимала
Как хвалу.
Юлия ДРУНИНА.
* * *
Планета — книжный шкаф,
А полки в нем — дороги.
И книги — к ряду ряд,
Как старые дома.
Так много прочитав
И пережив так много,
Хочу вернуться к вам,
Мой друг, мсье Дюма!
Открою старый том
С потертой позолотой —
Зачитанный давно,
Излюбленный роман.
Забуду обо всем,
Отброшу все заботы
И будь, что суждено!
Я с вами — д’Артаньян!
Марина МИШИНА. * * *
Дни детства. Новгородская зима.
Листы томов, янтарные, как листья.
Ах, нет изобразительное кисти,
Как нет изобретательней ума.
Захватывающая кутерьма
Трех мушкетеров, участь Монте-Кристья.
Ты — рыцарство, ты — доблесть бескорыстья,
Блистательнейший Александр Дюма.
Вся жизнь твоя подобна редкой сказке.
Объектом гомерической огласки
Ты был всегда, великий чародей.
Любя тебя, как и во время оно,
Перед тобой клоню свои знамена,
Мишень усмешек будничных людей.
Игорь СЕВЕРЯНИН.