Вчера было обнародовано заявление Следственного комитета РФ о том, что в 2013 году в нашей стране 461 ребенок покончил с собой.
«…Только за 2013 год Следственным комитетом зарегистрировано 461 сообщение о суициде среди несовершеннолетних, что означает гибель по меньшей мере одного ребенка в день».
При оглашении такого рода статистики по меньшей мере неприлично округлять цифры: выходит, из жизни уходил ежедневно не один ребенок, а больше. Получается, что погибших детей на 96 больше, чем дней в году, то есть необходимо добавить еще одно самоубийство раз в три-четыре дня.
Это чудовищные цифры. Нам ежедневно сообщают о падении рубля, а о самоубийствах детей сообщили один раз — завтра это будет вчерашняя новость, и она уйдет в небытие.
В заявлении отмечено, что «в целях профилактики подросткового суицида необходима не только социально-психологическая поддержка в учебно-воспитательных учреждениях, но и комплексные меры, направленные как на детей, так и непосредственно на их родителей».
«Комплексные меры» — это кодовое обозначение безразличия, которому ради приличия требуется придать более-менее благопристойный вид.
Какие комплексные меры? Может, стоит хотя бы один раз в году в память об ушедших из жизни детях назвать вещи своими именами?
В России по действующему закону детей выселяют из квартир вместе с родителями.
В России нет специальной программы по поиску без вести пропавших детей.
В России родители-алкоголики — это не приговор, а смягчающее обстоятельство. Дети болеют, голодают, убегают из дому — но пока они не погибнут, родителей не тревожат, потому что они родные. Это национальная индульгенция. Считается, что лучше пьющий родной родитель, чем трезвый приемный.
16 марта в забайкальском поселке Красный Великан 14 человек умерли от отравления алкогольным напитком «Олень», изготовленным местными умельцами. Целый день по радио и телевидению повторяли, что в результате этой трагедии четверо детей остались круглыми сиротами. Получалось, что родители ушли из жизни по воле рока, как если бы они, к примеру, пострадали в ДТП. «Олень»-убийца, что теперь будет с бедными детьми! И никто ни разу не обмолвился о том, что в Красном Великане четверо детей жили в семьях лютых алкоголиков, где пили и папа, и мама. Родители пили, и все это знали, но так как алкоголизм не преступление, а несчастье, родителей не беспокоили. И первым делом занялись поисками отравителей — это, конечно, правильно, но сегодня там по-прежнему пьют другие родители.
В России образовался новый вид издевательства над детьми: богатые папаши при разделе имущества отбирают детей у матерей, чтобы вынудить их отказаться от прав на свою долю имущества или просто наказать за строптивость. И матери не могут добиться возможности хотя бы видеться с детьми — суд защищает права отца, а все остальные гори синим пламенем. У детей нет защитника, потому что сотрудники соцзащиты очень часто представляют интересы родителей, а не детей.
В России нет детского омбудсмена. Павел Астахов не ведет личного приема, не отвечает на письма и представляется как уполномоченный по правам ребенка при Президенте России, тем самым разъясняя, что он чиновник для особых поручений при президенте страны — и все.
В заявлении также сказано: «Безусловно, особое внимание стоит уделять и профильной подготовке, а также регулярной переквалификации социальных работников. Не секрет, что большинство из них либо не прошло соответствующего обучения и лишь косвенно знакомо со спецификой подобной деятельности, либо их методики, мягко говоря, неактуальны».
Не секрет? А что же мы вспоминаем об этом лишь при оглашении статистики детских самоубийств? Понятно, что это никого не волнует, но приличия соблюдать приходится — вот и помянули недобрым словом. И хватит, есть дела поважней.
Великий философ ХХ века Мартин Бубер писал: «Существует три закона человеческого существования: закон мысли, закон речи и закон действия. В основе любого конфликта с ближним лежит тот факт, что я не говорю то, что думаю, и не делаю то, что говорю…»
461 детское самоубийство — это неопровержимое доказательство того, что мы говорим не то, что думаем, и не делаем того, о чем постоянно говорим.
А говорим мы о любви к детям, защищаем их от иностранных усыновителей, и при этом выбрасываем их на улицу, теряем, оставляем на растерзание опустившихся родителей, и им неоткуда ждать помощи.
И в память об ушедших из жизни детях постарайтесь представить себе, что они должны были чувствовать, принимая страшное решение. Ничего не говорите, просто постарайтесь представить последние минуты их жизни. Они старались докричаться до нас. И поняли, что не докричаться.
