Возможно, сегодня Помазун будет все-таки найден и обезврежен. Но в тот момент, когда пишется эта заметка, его еще не нашли. Хотя времени прошло порядком — особенно если учесть, что он убил шесть человек прямо на улице, средь бела дня, и все было известно с первой минуты. И на какой он машине, и как одет, и в какую сторону двинулся, поэтому задача перед белгородскими полицейским стояла простая и ясная: не дать ему уйти.
У бостонской полиции, ловившей младшего Царнаева, задача была более сложная. Он ушел от полицейских ночью, когда на службе оставались только дежурные подразделения. Объективно американцам требовалось больше времени, чтоб мобилизовать все силы и его поймать. Тем не менее они справились.
Белгородцы — несмотря на более простые условия — пока нет.
Хотя действия, которые предпринимаются в Белгороде, с виду такие же, как в Бостоне. Жителям велено не выходить на улицу, пока вооруженный преступник не пойман. Выставлены патрули на дорогах, к операции привлечены 2000 полицейских, проверяются все машины.
Все вроде так же, как там. А дело не клеится. Почему?
Отвечать на этот вопрос должны профессионалы. И надо надеяться, что они как-то ответят. А мы, непрофессионалы, можем только задавать вопросы.
И первый вопрос такой: кто придумал в то самое время, когда по городу бегает вооруженный до зубов убийца, установить на месте преступления стенд с фотографиями погибших и пригласить жителей туда приходить с цветами и свечками?
Мало этого, во всех храмах Белгородской области во вторник утром прошли панихиды по погибшим. При большом скоплении прихожан, разумеется.
Уж рисковать собой, так по-крупному.
Простая, казалось бы, мысль: чтить память надо, когда все уже кончено. А пока преступник на свободе, его гонят, он не в себе и может выкинуть что угодно, нельзя собирать в одном месте много людей. Но нет, не до всех она доходит.
Какая-то детская недалекость. Недальновидность. Символические публичные жесты подменяют реальные задачи, которые должны решать взрослые люди.
Но взрослых людей, похоже, нет. Поэтому реальных задач никто не решает.
Человек, у которого за отсидку было 29 (!) взысканий, и все вокруг видели, что он нездоров, выйдя в прошлом году на свободу, оказался вне всякого контроля. Ни участковому, ни оперативникам-территориалам не пришло даже в голову изъять из квартиры, где он проживает, оружие. А у его отца и карабин был, и газовый пистолет. И в полиции не могли об этом не знать — они же его сами и регистрировали.
Предотвратить трагедию в Бостоне полицейским было гораздо сложнее, поскольку братья Царнаевы не проявляли себя как потенциальные преступники. Но с Помазуном-то совсем другой случай. Если бы у нас работала разумная система обеспечения безопасности граждан, его должны были выпустить из зоны только под строгий надзор и обязательно направить на лечение.
Но у нас нет такой системы. У нас есть набор символических публичных жестов. И еще высокая покупательная способность.
Как только Помазун сбежал с места преступления, белгородская полиция, долго не размышляя, объявила награду за информацию о его местонахождении в 3 млн руб.
Царнаевых бостонская полиция ловила сама. Просто делала свою работу. Ни о каких наградных миллионах там даже речь не шла.
При разумной системе обеспечения безопасности полиция объявляет награду за информацию о преступнике, когда она уже исчерпывает все свои возможности и проходят месяцы, если не годы, с момента преступления.
У нас полиция объявляет ее сразу. Кому деньги нужны, тот пускай и выслеживает убийц. Чего самой-то морочиться?
