Президент Путин во вторник подписал очень хороший закон — закон о том, что ни в прессе, ни в Интернете нельзя разглашать персональные сведения детей, пострадавших от насилия.
Но работать на благо общества он будет только в том случае, если в дополнение к нему принять другой закон — об обязательной публикации персональных сведений о людях, совершивших в отношении детей насилие.
Отныне запрещается называть в СМИ имена и фамилии пострадавших от насилия детей, распространять их фотографии, указывать их место жительства и данные их законных представителей, по которым можно будет догадаться, кто он такой, этот ребенок. За нарушение вводятся штрафы: для физических лиц от 3 до 5 тыс. руб., для юридических — от 400 тыс. руб. до миллиона.
В соответствии с этим законом всякая информация в прессе о преступлениях в отношении детей теперь будет лишена конкретики. «В одном селе мать-алкоголичка била ребенка-школьника тяжелыми предметами», «в одном регионе тренер спортивной секции соблазнил несовершеннолетнего воспитанника», «в одну больницу поступил ребенок с травмами, полученными в результате изнасилования» — вот все, что можно будет узнать из СМИ.
Никаких подробностей о детях-жертвах. Потому что им еще жить да жить. И совершенно не нужно, чтоб за ними волочился хвост ужаса и стыда, про который им, наоборот, надо поскорее забыть. Не нужно им, чтоб соседи при виде их перешептывались, одноклассники хихикали и чтоб спустя много лет, когда они уже уедут в другие города и заведут свои семьи, коллеги по работе вдруг наткнулись в Интернете на описание случившейся с ним беды тридцатилетней давности.
Спасая детей от огласки их трагедий, закон будет защищать их интересы. В этом его плюс. Но есть и минус.
Одновременно он будет затушевывать реальную ситуацию с насилием против детей. Смягчать ее остроту.
Потому что когда рядом с тобой, в реальном городе реальные подонки насилуют реальных детей — это одно. Это шокирует. Вызывает оторопь, возмущение, неприятие. Люди становятся осторожнее, требуют принятия мер от полиции и внутренне мобилизуются. А когда то же самое происходит где-то, в каких-то «регионах», с безымянными детьми — оно воспринимается теми же самыми людьми как далекая абстракция. Как нечто, происходящее на другой планете. Где-то, с кем-то… Главное, не у нас.
А оно ведь наоборот — именно, что у нас.
По данным МВД, в 2012 году жертвами насильственных преступлений признаны более 89 тыс. несовершеннолетних. Из них 2,1 тыс. — погибли. Это только по официальной статистике. По неофициальной — пострадавших наверняка больше.
Чтобы эффективно бороться с насилием в отношении детей, нужно, чтоб его проявления стали абсолютно неприемлемыми и нетерпимыми в глазах общества. И для этого как раз нужна максимальная огласка таких случаев. Причем с подробностями, чтоб все понимали: это не где-то происходит. Это у нас.
Сведения о пострадавших детях разглашать, конечно, нельзя.
Но можно и нужно разглашать сведения о людях, которые били детей, насиловали, соблазняли, издевались, брали в заложники.
Имена и фотографии осужденных за такие преступления должны в обязательном порядке публиковаться в СМИ. Чтоб они не могли снова сделать что-то подобное. Чтоб ходили как с печатью на лбу и от них все шарахались, как от прокаженных.
Без такого дополнения подписанный вчера президентом закон защищает только тех детей, которые уже пострадали. А те, кто еще может пострадать, оказываются даже более беззащитными, чем прежде. Потому что беда, которая с ними может случиться, в общественном сознании переносится этим законом куда-то «на другую планету»: насилуют, бьют детей, да. Даже иногда убивают. Где-то, с кем-то оно случается. Но главное — не у нас.
