В Америке погиб очередной усыновленный ребенок из России. Любая детская смерть — страшная трагедия. Смерть трехлетнего Максима Кузьмина из штата Техас — трагедия даже не вдвойне, а втройне. Мало того что несчастный мальчик погиб от рук человека, который называл себя его матерью. Даже после смерти ребенку не будет покоя. Его имя станет разменной монетой в российской внутриполитической игре.
Впрочем, почему станет? Уже стало. «Главным следственным управлением Следственного комитета России возбуждено уголовное дело по факту убийства российского мальчика приемной матерью в США. В ближайшее время следствие намерено ходатайствовать о заочном аресте приемной матери убитого ребенка», — говорится, например, в пресс-релизе ведомства Александра Бастрыкина.
Если ребенок действительно был убит своей приемной матерью, то любой нормальный человек хотел бы видеть эту, с позволения сказать, женщину за решеткой. Но перед кем именно Следственный комитет намерен ходатайствовать об аресте преступницы? Перед судом штата Техас? Смешно.
Перед российским судом? Это больше похоже на правду. Но разве решение российского суда будет действовать на территории штата Техас? И что тогда сделают в нашем Следственном комитете? Пошлют в Техас парочку суперагентов, которые объявят изумленной американке: «Именем Российской Федерации вы арестованы?!»
Конечно, ничего подобного не будет. А если так, то зачем Следственный комитет зря сотрясает воздух? Чтобы показать, какой он хороший и как он нежно заботится о судьбе усыновленных российских детей в США? Может быть, я чего-то не понимаю. Но у меня подобная «нежность» вызывает лишь цинизм и чувство глубокой горечи.
Еще громкое заявление по поводу смерти Максима Кузьмина сделала председатель Комитета Государственной думы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая: «США так и не сделали выводов из трагедий, связанных с гибелью российских детей, не предприняли мер в защиту их жизни, не обеспечили должный уровень ответственности тех, кто совершил в их отношении преступления».
В наличии красноречия депутату Яровой не откажешь. Но что конкретно стоит за этим потоком красивых слов? На днях в статье журналиста The Moscow Times Майкла Бома я прочитал следующую статистику: «За последние 20 лет американцы усыновили 60 тысяч российских детей. 19 из них погибли. Смертность составляет около 0,03%. В России за этот же период, по данным Министерства образования и науки РФ, зафиксировано около 1220 случаев гибели на 170 000 случаев усыновления. Смертность — 0,7%».
Допустим на минутку, что американец г-н Бом в силу каких-то причин занизил уровень смертности усыновленных российских детей в американских семьях. Допустим, что и в США и в РФ этот уровень одинаков — 0,7%.
Является ли это поводом, взяв за образец слова Яровой, сделать следующее заявление: Россия так и не сделала выводов из трагедий, связанных с гибелью российских детей, не предприняла мер в защиту их жизни, не обеспечила должный уровень ответственности и так далее и тому подобное? Если следовать логике Ирины Яровой, то да, является.
Я вовсе не хочу сказать, что смерть Максима Кузьмина — «статистическая случайность», которую невозможно было предотвратить. Не считаю я и то, что в этой ситуации у официальной Москвы нет поводов предъявлять претензии официальному Вашингтону.
На уровне федерального правительства Америка взяла на себя совершенно конкретные обязательства в вопросе обеспечения консульского доступа и своевременного информирования о судьбах детей. На уровне отдельных штатов эти обязательства откровенно не выполняются. Такая ситуация является абсолютно безобразной и непристойной. Здесь я готов согласиться с российскими политиками.
Беда в том, что справедливые требования российских слуг народа к Вашингтону погребены под густым слоем политической накипи. Конкретный российский мальчик, принявший страшную смерть в Техасе, — не более чем предлог, оружие в борьбе даже не столько с Америкой, сколько с «антипатриотической» оппозицией.
Оппозиция, впрочем, ничуть не лучше. У меня ощущение, что очень многие «борцы с режимом» окончательно сбились с пути и апеллируют не к логике, а исключительно к эмоциям — причем эмоциям самым диким и примитивным.
Я уверен, например, что в недавнем марше протеста против запрета на усыновление российских сирот в США принимали участие в основном достойные и искренне озабоченные люди. Но вот название действа — «Марш против подлецов» — и идея выбрасывать фотографии депутатов в контейнеры для мусора вызывают у меня стойкие ассоциации с шабашем.
А вот погибшего мальчика до безумия жалко. Он не заслужил ни такой смерти, ни того, что началось после нее.
