— Елена, Интернет полон имен мужчин, которые участвовали в женских соревнованиях. Как это вообще возможно?
— Речь идет о женщинах с редкими генетическими заболеваниями. Но я хочу подчеркнуть, что это женщины! В истории женского спорта, несмотря на многочисленные легенды, есть только один достоверный случай участия мужчины в элитных женских соревнованиях, но даже и здесь банального жульничества не было.
— А что это за история?
— На Олимпийских играх 1936 года в Берлине 17-летняя немка Дора Ратьен заняла 4-е место в прыжках в высоту. Два года спустя она победила на чемпионате Европы в Вене, где установила новый мировой рекорд. Когда Дора Ратьен возвращалась из Вены домой, бдительный проводник сообщил в полицию, что в его вагоне находится мужчина, переодетый в женщину. Дора была задержана во время остановки поезда на территории Германии и переправлена в полицейский участок. В процессе допроса Дора Ратьен сказала, что считает себя мужчиной.
Есть две совершенно разные версии этой истории. В 1966 году в «Тайме» была напечатана статья, где описана история Доры Ратьен. Якобы в 1955 году бывшая Дора, а ныне Герман со слезами на глазах рассказал журналисту о том, что нацисты заставили его участвовать в соревнованиях под видом женщины, что это делалось ради прославления Германии. Именно после этой статьи история Доры-Германа Ратьен(а) получила широкую известность. В таком варианте она послужила прототипом для сюжета художественного фильма «Берлин-1936», вышедшего в 2010 году.
— Вы говорили, что версий две. А какая другая?
— Она менее сенсационная, однако более достоверная, и ее обнародовали в 2009 году. Эта версия основана на изучении архивных документов исследователями Кильского университета. Из них следует, что Дора Ратьен с рождения официально считалась девочкой, была крещена как девочка и воспитывалась как девочка. Когда Дора появилась на свет, акушерка колебалась в отношении пола ребенка, но в итоге заполнила документы о рождении девочки. Отец Доры понимал, что у его маленькой дочки что-то не так, и даже обращался по этому поводу к врачу. Однако врач сказал, что исправить ничего нельзя, так что пусть все будет так, как оно есть. Подрастая, Дора стала понимать, что отличается от остальных девочек. У нее не было месячных, не увеличивалась грудь, стали интенсивно расти волосы на руках и ногах. Полицейское расследование показало, что Дора никого не обманывала, она сама оказалась жертвой обстоятельств. Врач, проводивший осмотр, констатировал, что нет сомнений, что это мужчина, но анатомия его гениталий существенно нарушена. Началось долгое полицейское расследование по делу о мошенничестве. В конце концов, с учетом всех обстоятельств, приговора не последовало. Хотя золотая медаль у Доры была изъята, а ее мировой рекорд — аннулирован. Вскоре Дора Ратьен официально изменила пол. С тех пор и вплоть до смерти в 2008 году это был уже Генрих (заметьте, Генрих, а не Герман, как написал «Тайм») Ратьен.
— А когда случился первый гендерный скандал прямо на самой Олимпиаде?
— Не уверена, что этот случай был первым, но он получил широкую огласку, а главное — иллюстрирует всю сложность проблемы. Во время той же Олимпиады в Берлине в 1936 году гендерный конфликт возник между двумя выдающимися спринтерами того времени — Стеллой Велш и Хелен Стефанс. Стелла, которая приехала на Олимпиаду, будучи рекордсменкой мира в беге на 100 м, неожиданно проиграла финальный забег Хелен. Стелла была уверена, что проиграла мужчине, о чем она и заявила в официальном протесте. Ее протест был отклонен на том основании, что у Хелен, согласившейся на осмотр, анатомия наружных половых органов была совершенно нормальной. Спустя много лет эта история получила неожиданное развитие. В 1980 году Стелла Велш трагически погибла — стала случайной жертвой при ограблении магазина. Обязательное в таких случаях вскрытие выявило, что Стелла имела редкое генетическое заболевание — синдром нечувствительности к андрогенам. При этом синдроме внешняя анатомия тела, включая наружные половые органы, типично женская, но внутри вместо яичников присутствуют яички.
— То есть сама же Стелла была мужчиной?
— Так некорректно говорить. Конечно же, она была женщиной, но с патологией. И по правилам Международного олимпийского комитета (МОК), существовавшим в 1980 году, самой Стелле Велш не было бы разрешено участвовать в женских состязаниях.
— А как сейчас? Сегодня ее допустили бы?
— В настоящее время многие (но не все!) спортсменки, имеющие синдром нечувствительности к андрогенам, допускаются к состязаниям.
— Обязательный гендерный тест когда ввели?
— В 1966 году. До этого, в тех единичных случаях, когда возникали подозрения в отношении пола спортсменки, ее просили пройти осмотр.
Сначала гендерная проверка стала обязательной для всех участниц соревнований, проводимых под эгидой Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF). А начиная с Олимпиады в Мехико (1968 год) — и для участниц Олимпийских игр. И решающую роль в этом сыграла «холодная война».
— Неужели инициатором выступил Советский Союз?
— Нет, наоборот. В начале 60-х годов американская пресса активно писала о советских мужчинах-легкоатлетах, участвовавших в переодетом виде в женских соревнованиях. Американцы были сильно раздосадованы, когда начиная с Олимпийских игр в Хельсинки (первой Олимпиады с участием СССР) советские спортсменки, а затем и все больше спортсменок из стран восточного блока стали активно завоевывать призовые места. Тут и стали раздаваться требования о необходимости введения обязательного гендерного теста с целью срочного спасения женского спорта от советских «мужчин-атлетов, туго забинтовывавших свои гениталии».
— И что представляет собой этот тест?
— Первый вариант гендерного теста — «парад голых». Все спортсменки были обязаны пройти полностью раздетыми перед медицинской комиссией, которая после визуального осмотра подтверждала, что половые органы действительно соответствуют женским. Естественно, такая унизительная процедура вызвала протесты, и уже в следующем году гендерный тест переместился на лабораторный уровень.
Сначала это было определение так называемых телец Барра в клетках соскоба из ротовой полости (тельце Барра — это инактивированная Х-хромосома, которая есть у подавляющего большинства женщин, но отсутствует у подавляющего большинства мужчин). Затем гендерное тестирование стали проводить с помощью молекулярно-генетических тестов на наличие гена SRY. Этот ген во время внутриутробного развития запускает развитие эмбриона по мужскому типу и обычно (но не всегда!) находится на Y-хромосоме. Однако с течением времени эйфория западных спортивных функционеров по поводу гендерного теста стала исчезать: тест «выбраковывал» спортсменок из самых разных команд, в том числе и западного блока. Это имело трагические последствия для многих талантливых спортсменок.
— Например?
— Первой жертвой лабораторного гендерного теста стала известная польская спортсменка Ева Клобуковска, обладательница мирового рекорда в беге на 100 м и двух медалей токийской Олимпиады (бронзовой в беге на 100 м и золотой в эстафете 4х100 м). Ева, стройная, привлекательная блондинка, успешно прошла тестирование пола, основанное на осмотре наружных гениталий. Поэтому результаты лабораторного теста на тельца Барра были для нее как гром среди ясного неба. Ей запретили участие во всех соревнованиях, ну а пресса, конечно же, смаковала, что атлетка оказалась «не женщиной». Однако сама Ева не сомневалась в том, что она женщина, и поэтому отчаянно боролась с запретом. Увы, тогда это было бесполезно.
После гендерного теста многим элитным спортсменкам советовали отказаться от участия в соревновании под предлогом травмы, а затем по той же причине вообще уйти из спорта. В ином случае их ожидала официальная дисквалификация, что, естественно, становилось достоянием прессы, которая тут же печатала историю под заголовком типа «Спортсменка оказалась мужчиной». Большинство предпочло тихо уйти из спорта, но были и те, кто вступил в открытую борьбу.
— Уж не об испанке Марии Патино вы говорите? О ней в свое время много писали газеты.
— Да. На первенстве Испании 1987 года, незадолго до начала финального забега, Марию Патино проинформировали о результатах ее гендерного теста и посоветовали не участвовать в забеге, сославшись на травму. Однако Мария, абсолютно уверенная в том, что она женщина, вышла на старт, выиграла забег и упала без сознания после пересечения финиша. На основании результатов гендерного теста испанская легкоатлетическая федерация отстранила Марию от участий в каких-либо соревнованиях, все ее достижения были аннулированы. Марию лишили стипендии в университете, которую она получала как спортсменка. Парень, с которым они до этого жили вместе, оставил ее, по-видимому, не выдержав того, что пресса называет Марию мужчиной. Но Мария не сдавалась. Она открыто заявляла прессе: «Я знаю, что я женщина в глазах Бога, медицины, и прежде всего в моих собственных глазах. Если бы я не была спортсменкой, никто бы никогда не задался бы вопросом о том, женщина ли я». В отличие от печальной истории Евы Клобуковски, на этот раз на стороне спортсменки были уже и врачи, и ученые-генетики. Через два с половиной года IAAF восстановила Марию в правах. К этому времени значительный прогресс, достигнутый в изучении механизмов формирования пола, сделал очевидным, что гендерное тестирование является дискриминационным по отношению к женщинам с редкими формами генетических заболеваний. Неудивительно, что с требованием его отмены активно выступили многие ученые и врачи. В 1992 году обязательное лабораторное гендерное тестирование было отменено IAAF, а в 1999 году — и МОК.
— А сегодня каким женщинам запрещено участие в Олимпиаде?
— Тем, чьи генетические особенности или заболевания дают им изначальное преимущество перед остальными спортсменками. МОК в каждом таком случае должен принять соломоново решение.
Рассмотрим такую ситуацию: у спортсменки имеется опухоль надпочечников, которая продуцирует большое количество андрогенов (мужских половых гормонов). Если бы эти гормоны вводились извне, это был бы допинг. Но они ведь не вводятся извне; их высокая концентрация — это результат болезни. То же касается спортсменок с врожденной гиперплазией надпочечников — генетическим заболеванием, вызванным дефектом одного-единственного гена. Еще одно заболевание, при котором уровень андрогенов очень высок, — это уже упоминавшийся выше синдром нечувствительности к андрогенам. В этом случае дефектен ген, отвечающий за рецептор — клеточный белок, с которым андрогены связываются, чтобы оказать свое воздействие на клетку. У женщин с этим синдромом связывание андрогенов с рецептором либо отсутствует вовсе (полная нечувствительность), либо значительно ослаблено (частичная нечувствительность). Все упомянутые выше заболевания объединяются под общим названием «гиперандрогенизм», что означает повышенный уровень андрогенов.
— То есть уже однозначно доказано, что женщины с повышенным содержанием андрогена действительно имеют преимущества перед другими?
— Ответ на этот вопрос труден и неоднозначен. Ведь для этого нужно четко определить порог, выше которого спортсменка имеет несомненное преимущество перед соперницами. При этом должен приниматься во внимание не только уровень самих андрогенов, но и степень активности рецептора. Поиски этически приемлемого решения идут уже много лет. Последний документ МОК в отношении женского гиперандрогенизма появился в преддверии последней летней Олимпиады в Лондоне в 2012 году. Согласно нему все спортсменки с гиперандрогенизмом должны пройти специальное обследование. При этом подчеркивается, что целью этого исследования является не определение пола, а экспертиза того, есть ли у спортсменки в силу имеющегося у нее заболевания преимущество перед соперницами, которое выходит за рамки справедливого соревнования.
— Это по сути и есть современный гендерный тест?
— Часто его так называют по традиции, но это, конечно, не он. Только при наличии «разрешающих» результатов этого исследования национальные комитеты могут заявлять спортсменку для участия в международных соревнованиях. В противном случае спортсменка может оказаться в ситуации, подобной той, в которую попала Кастер Семеня — легкоатлетка из Южной Африки, победившая на чемпионате мира 2009 года в беге на 800 м. Еще до начала этого чемпионата результаты некоторых лабораторных анализов указывали, что у девушки может быть синдром нечувствительности к андрогенам. Однако спортивная федерация Южной Африки, не проведя необходимые в таких случаях исследования, заявила 18-летнюю Кастер для участия в чемпионате мира. Девушка выиграла финальный забег, ну а соперницы подали протест, обвинив Кастер в том, что она мужчина. IAAF, не получив от национальной федерации обязательные в таких случаях медицинские документы, была вынуждена до прояснения ситуации отстранить Кастер Семеня от дальнейших соревнований. Затем произошло то, что вообще нарушает все этические нормы, — данные медицинского обследования, проведенного по запросу IAAF, оказались достоянием прессы. Вместо победного триумфа юную спортсменку ожидал полный кошмар — газеты писали о ней как о «юноше на легкоатлетической дорожке». Однако тесты, проведенные по запросу IAAF, показали, что заболевание, имеющееся у Кастер Семеня, не дает ей значимого преимущества перед другими спортсменками, и запрет на ее участие в женских соревнованиях был снят. После этого она дважды выиграла серебряные медали: на чемпионате мира в 2011 году и на летних Олимпийских играх в 2012 году. К сожалению, шлейф недружелюбности по отношению к Кастер Семеня со стороны некоторых спортсменок и журналистов сохраняется. Чего только стоят реплики одного из отечественных спортивных комментаторов во время трансляции чемпионата мира 2013 года в Москве: «Не знаю, как назвать данное существо; это — оно».
— А среди российских спортсменок есть такие «странные» женщины?
— В наших командах были и есть спортсменки с генетическими заболеваниями. Все наши спортсменки проходили обязательный гендерный тест начиная с 1966 года до момента его отмены в 1999 году. Никаких официальных дисквалификаций, получивших огласку, не было. Скорее всего наши спортивные федерации в тот период не заявляли в международные соревнования спортсменок, которых бы выбраковывал используемый тогда гендерный тест; а сегодня они не заявляют тех, кто может иметь преимущество за счет андрогенизма. Есть несколько выдающихся спортсменок 50–60-х, о которых ходит много слухов, но это все бездоказательно, и я не хочу называть их имена.
— Нынешняя Олимпиада в Сочи зимняя, там много будет лыжниц, биатлонисток. Таких спортсменок часто отстраняли от соревнования?
— По результатам гендерного теста отстранили австрийскую горнолыжницу Эрику Шинеггер. Она потом, кстати, сделала операцию по изменению пола и стала Эриком.
— Кстати, если спортсмен поменял пол, ему можно участвовать в Олимпиаде?
— Да, но при определенных условиях. Начиная с 2004 года МОК разрешил женщинам-трансгендерам (это мужчины, изменившие свой пол на женский) участвовать в женских соревнованиях, однако лишь в том случае, если после операции прошло более двух лет и они постоянно принимают эстрогены (женские половые гормоны). В спортивной среде отношение к этому решению МОК очень неоднозначно. Споры идут по поводу наличия у женщин-трансгендеров изначального преимущества перед другими спортсменками. Да, операция по изменению пола включает удаление яичек, и андрогены в больших количествах больше не продуцируются. Но сама операция проводится, как правило, у человека, достигшего совершеннолетия, а к этому времени мышцы уже сформированы.
— Скажите, а в принципе для победы у спортсменки должны быть какие-то особые гены?
— Несомненно. К примеру, у баскетболистов — разве это не селекция по росту? Рост контролируется генами, полученными от родителей, и никакие тренировки не могут на него сильно повлиять. Ну а природная гибкость, когда человеческое тело просто складывается пополам, — это ведь тоже за счет генов. Хотя путем тренировок практически любой ребенок сможет научиться делать мостик, но изгиб этих мостиков очень сильно отличается. Уже сегодня известен ряд генов, вариации в которых обеспечивают уникальные качества, важные для спорта. Благодаря прогрессу, достигнутому в области изучения генома человека, уже в недалеком будущем одаренных к спорту детей будут отбирать по сиквенсу их геномов. Так что элитные спортсменки — это, конечно же, изнурительные тренировки, которые, однако, обеспечивают рекордные результаты только при наличии природной, т.е. генетической одаренности. А это означает, что элитные спортсменки имеют изначальное состязательное преимущество перед остальными женщинами. Но тогда стоит задаться вопросом, почему преимущество, даваемое такими генетическими вариациями, — это честно, а вот преимущество в случае генетического заболевания — это уже нечестно? Уместно также вспомнить, что нет ни одного спортивного рекорда, установленного спортсменками с редкими генетическими болезнями, который оставался бы непревзойденным спортсменками, у которых таких болезней нет. Так что, наверное, не стоит вымещать горечь поражения в гендерные скандалы.
