— Вы помните, как это было, подходит к вам Гамба: «Теа, а не хочешь ли ты поработать тренером?..»
— Это был уже чуть ли не последний день выступления на Олимпийских играх в Лондоне: поздравления, слезы, вопли, радость, в разминочном зале все подкидывают друг друга. Вот тогда он и спросил: а ты хочешь остаться работать тренером? И следующий вопрос: «Собираешься замуж в течение трех лет?» — «Пока нет». — «А рожать собираешься?» — «Да нет вроде». — «Ну ты должна понимать, что если даешь согласие на тренерскую работу, это четыре года». — «Пока меня ничего не держит». Я как-то не в своей тарелке была сначала — все ведь другое: и тренировки другие, и обязанности, а сейчас втянулась. Я всегда знала, что, когда заканчивается спорт, надо чем-то другим заняться. Были какие-то варианты, но, конечно, столько лет в дзюдо провести и — оставить в прошлом? Не хотелось резко отходить в сторону. Я только уточнила: если вы, Эцио, будете — пойду, нет — буду что-то другое искать.
— Но вы же не работали под его руководством. Он вообще тогда еще тренировал только мужскую команду — неужели так рассказы подействовали? Или уже знали про новые амбициозные планы: в Рио-де-Жанейро у единой команды должно быть восемь наград! У женщин — три-четыре медали...
— Тогда еще не слышала, но все видела: Гамба дал почувствовать спортсменам, что они все могут, раскрыл их. Наши парни все показали в Лондоне — пять олимпийских наград. Завидовала ли я ребятам, у которых был такой тренер? Конечно! Но это была, как я все время говорю, белая зависть. Так что все видно было, и в таком коллективе работать, конечно, хотелось. Себя жалеть, что вовремя не попала в команду? Были мысли: ух, я бы… Но я же попала теперь. Эцио такой человек — у него от души все идет. Если честно, думала, что представляю его хорошо, но даже сегодня, поработав рядом, понимаю, что, наверное, лишь на 50 процентов его узнала. Нет никакой агрессии, только позитив, только работа. Прекрасно понимает юмор. С ним легко. И все просчитано на три-четыре шага вперед.
— Не раз слышала, что он закладывает в план и проигрыши тоже. Разумом принимаешь, а нервы болельщика хотят радостей победы. Вы — как?
— Я помню, когда Гамба только начинал работать со сборной — многие говорили: ой, он никто, он не то, результата нет! А он: у нас все по плану идет. Как это звучало? Проиграли мир, проиграли Европу перед Играми — и у них все по плану идет?! Сегодня я понимаю, что это все реально шло по плану. Спады тоже должны быть запланированы. Надо видеть главную цель и идти к ней. Сейчас мы идем к Олимпийским играм. И даже чемпионат мира (сейчас проходит в Бразилии. — И.С.) — шаг на этом пути.
— Вам приходится работать с теми, с кем и выступали. Это трудно?
— Знаете, какие в команде сейчас настроения? Ты пришел в дзюдо добиться чего-то, это ты хочешь, а не дядя-тренер. Или тетя. Если ты пришел и хочешь, ты будешь работать. У нас нет в команде отбоя, нет жесткого распорядка, каких-то ограничений. Но ты должен на тренировку не опаздывать, на зарядку вовремя встать, все профессионалы уже. Если цель увидел — иди, все зависит от твоего желания. Нельзя сделать олимпийского чемпиона без его желания.
— Я вот про «тетю». Ситуацию держать под контролем умеете? Эмоции заглушать? Женский коллектив таков, что только спичку брось…
— Быть спортсменом намного легче, чем тренером. Спортсмену нужно что? Не нарушать дисциплину и тренироваться. А тренеру нужно думать, анализировать, мозги активно задействовать. На трибуне мне сдерживать себя не удается, я болею отчаянно. Но в зале — стараюсь. Кстати, эмоции в любом виде спорта на первом месте, нет эмоций — нет ничего: ни скорости, ни реакции.
— А ведь, когда соглашались, еще не знали, что будет объединенная команда?
— Догадывалась. И понимала еще, что мужская психология и женская разные. Женщине скажи, что она дура: или поверит, или мимо ушей пропустит, а мужчина пойдет доказывать, что он не дурак. Но команда сильна, когда в ней пусть все и разные, но все нацелены на результат. У сборной долгосрочные планы, поэтому нам по большому счету все равно, какие результаты покажут спортсменки в нынешнем сезоне. Гораздо важнее за этот год поднять уровень физической и тактической подготовленности, технического мастерства.
— Ваши личные Олимпиады проходили по-разному: Афины — бронзовая медаль, Пекин — травма и стрессовое напряжение из-за военного конфликта в Грузии… Я помню, как подходили иностранные коллеги и интересовались: у вас же в команде грузинка есть, что говорит?
— Я очень переживала, когда из Пекина не могла дозвониться домой. Это же родные! Душа не на месте была, конечно. А вопросами никто не доставал. В спорте у нас вообще другие отношения, мы не делимся на национальности, так и должно быть, наверное. Подошел кто-то: какие у вас тут отношения? Мы с одним из дзюдоистов засмеялись, обнялись: какие — любовные, конечно!
Разные это Игры. Афины же для меня были первый раз, на подъеме, ночь не спала: я хочу! И мандраж. И счастье. Конечно, Афины прошли на таком вдохе — «ах!».
В Пекине я была спокойна и уверена в своих силах. Четко осознавала: куда, для чего и зачем приехала, но так все сложилось… Я была готова, но первая же схватка — с будущей олимпийской чемпионкой. До Олимпиады я с ней не встречалась, а соперницу можно, конечно, попытаться изучить по видеозаписям. А почувствовать в схватке — совсем другое дело. Да я еще получила серьезную травму колена. Кошмарный сон, но из моей реальной жизни. Лечение, восстановление — все это было тяжело, но самое тяжелое было другое — отлучение от команды. Люди, с которыми я работала столько лет, просто от меня отвернулись. Это был для меня шок, я была в такой яме психологической. Меня отовсюду уволили. Я же связку порвала, а это как минимум полгода простоя. Плюс у меня была операция. Чтобы вернуться на свой уровень, чтобы снова завоевать место в команде, мне понадобилось девять месяцев. Хорошо, у меня есть спасение — если что, беру билет, лечу в Грузию.
— Можно сказать, в прямом смысле слова зализывать раны?
— Да. На сей раз улетела еще и есть суп, который полезен для связок. Доктор, когда узнал, что я в Грузию еду, сразу про него и рассказал. Родные меня им целый месяц кормили, уже и смотреть на него не могла. Потихонечку начала восстанавливаться, потом кризис пошел по всей стране… Никто не верил, что вернусь, когда я начала тренироваться. Месяц была загипсована нога. Потом еще шесть месяцев не боролась. Потом с наколенником стала пытаться что-то делать. Когда надо было его уже снимать — страху натерпелась, все не решалась. Хотелось колено вообще как-то обезопасить. Но ничего, преодолела…
— Пройдя через многое в большом спорте, каким вы будете тренером?
— Хочу, чтобы я реальным тренером была, хорошим, а не тупым, который просто крутится около спортсменов. Если почувствую, что не нужна, ничего не могу дать — уйду.
— Вы не умеете договариваться с собой?
— А зачем я буду держаться за то, что не получается у меня эффективно? Надо тогда искать себя. И потом мне 36, и я, конечно, думаю о детях. Моя мечта родить минимум двоих и одного усыновить. Давно так решила. Детей в стране обездоленных много, а тепло нужно всем. У меня дядя, который мой фанат буквально, много лет хранит вино. Спросил после Афин: «Когда откроем?» — «Ну давай на свадьбу!». Так он мне все говорит: «Чего-то ты затянула так, может, откроем?» — «Нет, свадьба будет, тогда и откроем!». Вино же чем старше, тем лучше.
— А вы могли бы сплясать, как Адриано Челентано, — в бочке, где виноград давят?
— Ну как у Челентано, вряд ли у кого получится. Но виноградники есть, и вино мы сами делаем, 800 литров в год бывает. Я тоже топтала. Если по всем правилам, то отрываешь кисть, и никаких ножей и ножниц, только руками, чтобы все живое. Еще важен вес топтуна, у меня брат здоровый вырос, нарасхват там. Вот, кстати, Челентано веса не хватало. Потоптали, потом в длинных кувшинах все выжатое в земле хранят — тогда не вино, а конфетка получается!
— И долго топтать-то?
— Смотря какой вес имеешь, виноград-то тоннами бывает, не килограммами. То, которое делает мой папа, говорят, похмелье не приносит. Он же для себя делает, чистейшее, никаких примесей.
— Теа, завоюют наши женщины медали в Рио-де-Жанейро? Я про Олимпийские игры спрашиваю.
— Знаете, парни у нас — уже сформировавшаяся команда. Мы же начинаем почти с нуля. Если мужчины работают на результат, то мы — на перспективу. Она как раз там, в Рио. Подождите немного, я уверена, что мы всем еще покажем, что умеем. Если русских женщин научить бороться — сметут, никто не остановит. Представляете, как бы я жалела, если бы отказалась от предложения?
СПРАВКА "МК"
Теа Донгузашвили — призер Олимпийских игр и чемпионатов мира, чемпионка Европы по дзюдо в самой престижной весовой категории (свыше 78 кг.). Теперь — тренер сборной России.
