- Вас, Сан Саныч, с таким назначением поздравлять или соболезновать?
- Ну, можно и то, и другое.
- В равных долях?
- Примерно. Сложности большие и позади, и впереди, это все понимают. Не только я их прочувствовал, ответственность большая на плечах уже лежит. Да и пока ничего уж особенно радужного в прошедшем сезоне у женщин не было …
- То есть для вас существует только окончательный результат – отсутствие медалей, а то, как к нему не пришли и насколько близко были, вы не оцениваете?
- Я соглашусь с тем, что чуть-чуть везения добавить, и все было бы более-менее. Но «более-менее» - это тоже не тот результат, который нужен.
- А как вы вообще смотрели после Ванкувера на то, что происходило в сборной? Для начала обиду ведь надо было перебороть? Вас же, извините, попросили выйти вон, чтобы освежить тренерскую мысль.
- Обида, конечно, была. Особенно - первое время. Но любые эмоции ведь проходят, все успокаивается. И ты смотришь на ситуацию уже со стороны. Переживания были сильные, нервотрепка побуянила. Но все, как я уже сказал, стирается, выравнивается. И можно ведь сказать, что весь этап от Ванкувера до сегодняшнего дня был просто отдыхом от работы со сборной.
- Но вы держали в голове, что возвращение возможно?
- Честно говоря, не предполагал. И никаких планов по этому поводу не строил. Потому что была твердая позиция руководства на то, что Пихлер будет работать, у него контракт до Игр. Поэтому - совсем не предполагал, что мне предложат такую должность, тем более – старшим тренером.
- Профессионал всегда может дать объяснение – почему позвали того или этого тренера. Вы нашли для себя объяснение, почему именно Вольфганг Пихлер оказался после Ванкувера на вашем месте?
- Трудно сказать. В России есть сейчас склонность к иностранным специалистам, не только в нашем виде. Считается, что у иностранцев более жесткая дисциплина, передовые методики…
- Вас уже успели назвать смелым человеком – и много каким еще, но мы берем только приличные эпитеты… За год до Игр брать сборную, вроде, и не очень страшно – потому что есть Пихлер, на которого можно все неудачи переложить. А если удастся придать цепочке недостающее звено, то можно взлететь вместе с удачей и Пихлером, но вы будете старшим. Но в случае неудачи - можно и упасть окончательно. И это – стопроцентно - будет уже ваш последний приход в сборную.
- Естественно, эти мысли присутствуют.
- Скажите прямо: эти мысли за последние дни меня извели!
- Да, могу и так. Я, на самом деле, думал: а нужно ли мне это все? Потому что… Но думаешь: а кто, если не мы? Если не я? Ну, кто еще? Есть опыт, положительные результаты были. Почему это должен быть не я? Я бы, может, и рад был, если бы кого-то другого нашли, флаг в руки, но раз на мне сошлись мнения – и в СБР, и в министерстве спорта …
- А близкие примкнули к этим мнениям?
- Да отговаривали, еще как! Супруга говорит: подумай еще! Я говорю – «поздно уже, все свершилось». Есть такое – внутренние мучения. А что – может быть по-другому за год до Игр? Не сомневаются, как известно, только определенные люди.
- Когда было озвучено предложение, вы, честно, опешили?
- Предварительный разговор, конечно, был. Я удивился.
- Потому что все были уверены, что Пихлеру дадут не просто доработать, а именно старшим тренером?
- В общем да. Было некоторое замешательство, даже растерянность.
- Но вы их быстро подавили.
- А что делать?
- Вопрос дня: как вы будете работать с Пихлером – вместе или врозь? Про «вместе» судить вообще сложно, про «врозь» – специалисты говорят, что у того и другого должны все же быть полноценные команды. И где эти команды, спрашивается?
- Да, это будут раздельные группы и раздельные планы. По персоналиям, кто у кого, – надо выслушать спортсменок с личными тренерами. Одно дело – когда Пихлер был старший, им деваться было некуда, один тренер у основной сборной. Сейчас - другая ситуация.
- То есть, вы думаете, переходы от Пихлера к вам возможны?
- Думаю, если кто-то изъявит желание работать с нашей бригадой, не надо препятствовать. Насильно заставлять: ты два года работал с Пихлером, и теперь ты должен довести его программу до конца, я считаю, тоже не целесообразно. Надо дать спортсменкам право выбора.
-Уточню еще раз: общественное мнение склоняется к тому, что весь действующий костяк сборной остается с прежним старшим тренером. Но вы допускаете, что будет не так.
- Да, допускаю. Это возможно.
- А вы вообще-то с Пихлером разговаривали?
- После того, как было озвучено решение, - нет, я его не видел.
- А кто-нибудь видел?
- Кажется, он уехал отдыхать. Мы встречались, когда консультировались с руководством, примерно обговаривали группы: кто у него, кто у меня. Но это все, повторяю, предварительные прикидки.
- Он уехал отдыхать, уже зная, что понижен в «звании». Его реакция? Может, вы сами видели, может, кто-то рассказывал? Кто-то сказал, что ему, мол, все равно, как он называется.
- Последнее понятно – ситуацию приходится принимать. Но он, конечно, не очень ожидал таких решений, и понимает, что придется теперь на какую-то коррекцию пойти. И придется с чем-то соглашаться.
- Вы считаете, он на это способен – согласиться? А вот Ольга Вилухина говорит: кремень, ни вправо, ни влево не сдвинешь, и ей планы не удалось скорректировать. Правда, Вилухина - все же спортсменка и, можно сказать, что Пихлер как раз проявил себя последовательным тренером…
- Я думаю, что способен. Он адекватный человек, поэтому, мне кажется, против разумных вещей не… Сможет их принять.
- А если нет? Разум у всех разный.
- Если нет, значит, по-другому будем разговаривать. Поскольку все равно сейчас вся ответственность лежит на мне. Значит, мне что остается?
- А в момент предварительных консультаций – вы с ним не разговаривали по душам: Вольфганг, ты что хочешь?
- Его желания понятны – чтобы те, кто готовился с ним, его спортсменки, с ним и остались. Но посмотрим, как это будет выглядеть.
- У нас когда кого-то назначают начальником, то этот человек часто испытывает некоторую неловкость, хотя вроде и не должен. У вас такого не было? Вы ему не сказали: ну, извини …
- Да нет, такого не было. И думаю, он прекрасно понимает, что, если два года результата нет, о чем говорить? И что, если бы он был россиянином, то давно бы уже был смещен. Ну, а тут – сложности с контрактом, и вообще…
- Российские реалии ему так и не дались, считаете? Вот, говорят, только по рейтингу на спортсменок смотрит, а у нас – шире надо.
- Я бы не сказал, что Пихлер упирается только в рейтинг. Если он видит, что одаренная спортсменка есть… Да вот та же Слепцова - раз просматривается, что одаренная девочка, и физически, и мышечной системой, и что с ней есть вариант: если проведешь определенную работу, она выйдет на высокий уровень… Он же не бросает ее, поддерживал все это время.
- А с ней уже проводил работу не один тренер.
- Ну, Хованцев и Пихлер.
- И не один год.
- Да, период большой, согласен.
- Но вы видите, что с ней еще можно работать?
- Безусловно.
- И предполагаете, что она будет работать с вами?
- Трудно сказать. Пока я не готов ответить. Вероятнее даже, что с Пихлером.
- Но ведь ее тренер Захаров категорически против него. Ни в точке зрения, ни в выражениях по этому поводу себе не отказывает.
- Есть такое, но… Мы все же опережаем события. Скорее всего, мы соберемся с тренерами на следующей неделе, вот и проясним все.
- А вы соберетесь с личными тренерами и спортсменками или только тренерами? Тот же Захаров ругается, а сама Слепцова говорит – великий тренер, надо сказать «спасибо».
- Разных решений у них быть не должно. Если личный тренер – он в интересах спортсменки выступает. Мы должны обговорить индивидуальные планы. И разобраться с каждой спортсменкой тоже индивидуально.
- С Катей Юрьевой вы готовы лично работать?
- Да, безусловно, будем работать.
- Говорят еще, что сеть тренерам надо шире раскинуть, охватить больший круг спортсменок, кто знает, вдруг выскочит новенькая?
- Круг уже виден, и, как правило, результат делают два-три, четыре – это максимум - спортсмена. Какой бы круг ни был. Да и сильно расширяться тоже нельзя, это в ущерб качеству будет, работа идет индивидуальная. Понятно, что никому не закрыта дорога в сборную, но есть предыдущие годы, старты, прошедший сезон.
- Вас нервирует, когда говорят, что у вас старая методика работы? Хотя старая – вовсе не означает не эффективная.
- Ну, если были результаты, почему же так и не тренировать? Старинка – это что? Новое сейчас – это все то же, только, считай, другой виток: больше велосипед стали применять, ушли больше на роллеры, отягощения…
- А вот есть вы – признанный знаток стрелковой подготовки, и тот же Павел Ростовцев – который использует современные технологии. Сойдетесь лоб в лоб, когда команда, наконец, объединится?
- Да, нет. Подходы к тренировкам с разных сторон - нормальная ситуация. Павел использует, например, хорошие приборы, я видел их. Ну, лишний раз проанализируем, что сделано и как? Как спортсмены работает на рубеже. Моя «старинка» не означает, что я буду кричать: уберите от меня это немедленно.
- Вы не были утверждены на роль старшего тренера единогласно. Вас это не удивило?
- Я думаю, если бы был только я один, все было бы проще, а поскольку ситуация двоякая, возникли расхождения во мнениях.
- Вы понимаете, что на весь год обречены – будут сравнивать ваши достижения с пихлеровскими. И что вы под колпаком у болельщиков, которые своим, зачастую весьма агрессивным мнением оказывают некоторое давление на умы руководителей.
- Да, болельщики, пресса – это мы знаем. Будем держать удар. А сравнение – это тоже будет, но все равно надо больше объединяться: твои, мои – это не дело. Должна быть наша команда.
- И как вы себе это представляете? Сентябрь, вы воссоединяетесь…
- И определяемся: такие-то и такие-то тренировки мы проводим совместно. Есть какие-то тренировки, которые индивидуально проходят.
(Выходит один из тренеров: «О, Саш, в прошлый раз тебя видел, ты еще никем был, а сейчас уже – старший тренер, интервью даешь!».)
- Добрый коллега… Биатлонные тренеры – это достаточно агрессивная среда, да?
- Конечно, сто процентов. Особенно женские тренеры. Может, потому что за женщин все больше переживают. Мужики и с тренером по-другому общаются, и сами покрепче, и готовить женщин надо по-другому.
- Говорят, вы мягкий тренер, выражение тренер-дипломат вам больше нравится?
- Да, я стараюсь конфликтные ситуации обойти.
- Придет к вам спортсменка и скажет: у меня сегодня ножка болит, не могу. На следующий день – я вот это сделаю, а это нет, не могу… А вы видите, что это лукавство.
- Так не бывает в сборной. Чтобы кто-то столь откровенно халявил. Есть жалобы - мы смотрим с врачом, думаем, как изменить тренировки. Нельзя просто выполнять работу, которая не принесет пользу.
- Сборную упрекали в том, что они не дорабатывают сами. А спортсменки говорят, что психологически измотаны.
- Ситуация для меня сложна как раз тем, что я не был в команде последнее время. И теперь за год надо прочувствовать все, просчитать все варианты.
- А вы, когда руководство проводило с вами консультации, высказали эти сомнения?
- Все всё знают. «Нет, мы тебе доверяем, ты справишься».
- Они вам в жилетку поплачут, девчонки-то?
-Наверное.
- А вы – найдете, кому?
- Не знаю.
- Были условия, которые вам выдвинули уже на предварительных консультациях?
-Нет.
- А вы готовы морально к тому, что произойдет слияние в одну команду, и Пихлер в какой-то момент скажет – да, идите, куда хотите и по какой угодно методике, я тоже пошел - домой…
- Но для этого меня и сделали старшим. В пиковый момент я уже решать буду, а не он. Если вдруг что-то ему покажется и взбрыкнет, как вы говорите.
- Значит, такова его немецкая судьба.
- Да, значит, будет такова, как говорит Губерниев: чемодан, вокзал, Рупольдинг. Нет, предполагать развитие событий и хихикать можно, сколько угодно, просто надо понять, что если уж будет очень конфликтная ситуация, то и решать ее надо будет быстро. Но вообще-то так не бывает в профессиональной среде – вдруг взбрыкнет, развернется. Ведь не развернулся же сейчас? Все равно будем искать золотую середину. Вот это вообще-то самое важно - чтобы в коллективе, в котором мы окажемся (если уж принято такое решение), смотрели все в одну сторону. Никаких уже шараханий вправо или влево не должно быть. Если начнем метаться – результата не будет. От тренеров должно исходить одно направление, чтобы спортсмены верили и понимали: нам сказали, надо делать.
- Биатлонный мир разделился на две части: кто-то считает, что Пихлер не тренер вообще, кто-то – что профессионал в самом глубоком понимании этого слова. Вы считаете, что Вольфганг Пихлер - профессионал?
- Если человек столько лет работает, да на высоком уровне, не знаю, какой степени эпитеты надо употреблять, но исходя из того опыта работы, который у него есть…
- Ответ – да?
- Да.
