А как потрясающе улыбается Лариса Латынина – знает весь мир. И спала она в этот день хорошо. Уже полгода назад Латынина собственными руками повесила Фелпсу медаль на грудь – на удачу.
- Лариса Семеновна, и что это у вас за тайные отношения с Фелпсом?
- Да что вы, - смеясь, идет «в отказ» Латынина, - у меня их нет, просто американцы, видимо, ожидая того, что как раз и произошло сейчас, еще в марте пригласили меня с супругом в Нью-Йорк. Попить с Фелпсом кофе, пообщаться, сделать съемки. И все спрашивали, какое Майкл производит на меня впечатление…
- А он вам приглянулся?
- Очень даже. Общительный, улыбчивый – сидели и пили кофе абсолютно свободно, общались, говорили о том, как было раньше и как сейчас, что бывали разные периоды отношений, и между нашими странами в том числе. Я ему сказала: «Майкл, поверь, какими бы ни были разногласия между государствами, холодная война или недоразумения, у спортсменов всегда преобладало дружелюбие. Даже в шестидесятые годы мы проводили соревнования США – СССР. Мы ездили к вам, вы - к нам». И вот на одной такой матчевой встрече Советский Союз подготовил очень красочные медали – вот такие большие, эмалью расписанные. С одной стороны – флаг американский, с другой – советский, а в центре – гимнастка на бревне. И я тогда завоевала две медали.
- Только не говорите, что…
- Да, одну такую я подарила Фелпсу. В знак дружелюбия.
- А что Фелпс вам подарил?
- Ничего. Во-первых, он не ожидал ничего подобного. Во-вторых, он – молодой, а у меня больше опыта, больше общения, поэтому…
- Значит, теперь он вам должен. А как вам показалось, ему было интересно?
- Ощущение было хорошее, он не красовался, не вел себя, как звезда…
- Вы что, смеетесь, перед кем?
- Вот, мне все так и говорят: мол, может, он где-то и зарывается, но не перед тобой же! Во всяком случае, все приятно прошло. Встреча была недолгой. Я ему задавала разные вопросы. Он говорил, что очень устал от плавания и что эта Олимпиада - давал честное слово - будет последняя. Говорил, что так устал, так устал, что ноги его больше в бассейне не будет.
Он признался здесь, что хочет после Лондона сказать: «Да, парень, ты сделал все, что мог. Выжал все из каждого шанса».
- А вы ему не говорили, что потом он будет скучать, что, может..?
- И зачем это я его буду уговаривать дальше завоевывать медали?
- Признайтесь, Лариса Семеновна, ревнуете?
- Абсолютно нет. Потому что, во-первых, я считала, что это рано или поздно должно произойти, тем более что он был на подходе к рекорду. А самое главное – Фелпс очень талантливый и работоспособный. Не разгильдяй ведь какой-то, которому медали просто на голову падают. И он не просто плывет, а здорово плывет.
- Вы теперь должны дружить семьями.
- Ну… А, кстати, мы же все узнаем от журналистов. Я вот знала про свои 18 медалей, и все. А перед выездом мне напомнили: Лариса, а индивидуальных медалей у вас 14, а у Фелпса - гораздо меньше. Я была в бассейне во время эстафеты, смотрела, какое же преимущество ему товарищи обеспечили, когда он плыл!
- Цитирую: «Я просил дать мне наибольшее преимущество, насколько возможно. Если бы я стартовал без такого отрыва, кто знает, как бы все сложилось!».
- Да, ему оставалось только не потерять то, что подарили. И таких медалей у него много. А у меня – все же большинство личных.
- Коварная вы, Лариса Семеновна. И – лучшая!
