Что, для болельщиков? Ой, не смешите только! Смешит пускай Задорнов. Петросян, в конце концов (кому то, говорят, нравится).
А тут не смешно — грустно.
Грустно, как подумаю про тех людей, что по доброй воле пришли (да еще и денежки за билет заплатили) в среду вечером на трибуны казанского Центрального стадиона. Я-то ладно: смотрел эту, с позволения сказать, игру в уютном парижском баре по завершении второго дня чемпионата мира по дзюдо. Под бокал доброго пива. По соседству — простите за интимную деталь — с очаровательно щебетавшими юными мулатками-шоколадками… Но те, кто убивал полтора часа собственного времени на не самой комфортной арене планеты Земля, явно не были (в большинстве своем по крайней мере) наделены сопутствующими приятностями. За них душа болит.
Они-то чем так уж провинились перед небесами? Заслуженный человек Минтимер Шаймиев, например?
Им-то за что 75 минут тоскливой жвачки, разбитой 15-минутным перерывом?
Футболом, во всяком случае, это назвать — язык не повернется. Футболом в нормальном понимании этого слова. Футболом «непротокольным», как писал Евгений Евтушенко в стихах про Всеволода Боброва. Футболом «воистину футбольным». «Где, — продолжу цитировать, — забивают, черт возьми!»
Каким образом собирался забивать «Рубин» «Лиону» до выхода на поле Мартинса — мне сейчас, честно сказать, неинтересно. Да и не о том здесь речь…
Я даже и не про то хочу сказать, что в матче, где терять по большому счету было нечего (место в Лиге Европы у Казани никто даже за 0:5 дома не отобрал бы), стоило бы сыграть и покуражистее.
Я лишь грущу из-за того, что футбол во дворе — московском ли, парижском — мне лично смотреть интереснее, чем отборочную игру Лиги чемпионов из Казани.
…Наверное, это просто эмоции — хоть и не только мои. И сотрясание воздуха.
Курбан Бердыев и иже с ним лишь усмехнутся: «Делаем результат».
Вот только и результата нет. А когда он и был — разве добавил бердыевцам орды болельщиков?
И если бы благополучие футбольного клуба «Рубин» зависело, как, допустим, в Германии, от посещаемости домашних матчей — тогда у нас с вами сейчас был бы другой разговор.
Или — вообще никакого бы не было…
