Тот случай, когда ни одного спортсмена не надо было спрашивать, доволен ли он итогом гонки. А вот спросить, довольны ли они результатом, можно было. Потому что еще до старта многие знали, что в тренировочных заездах команда выехала из 4 минут. Это, как говорят, уже «другие скорости, другой спрос». Это – элита. Но и главный тренер, немецкий специалист Хайко Зальцведель, занимающийся с командой в этом году, и 3-кратный призер Олимпийских Игр Алексей Марков заявили, что секундный результат на чемпионате мира не самоцель.
- Мы, конечно, надеялись на то, что выйдем из 4 минут, - говорит Марков, - учитывая последнюю тренировку, но сегодня было намного прохладней и влажный воздух. Мы тренировались в первый день, была такая же температура, как сегодня – ехали тяжело. На следующий день быстрее – видимо, дерево подсохло. Вчера с утра был туман, дерево вновь впитало всю влагу. Австралийцы сюда ехали и заявляли, что проедут 3.52, а в итоге сами себе шесть секунд проиграли. Да и все сильнейшие проехали хуже, чем могли бы. На то есть объективные объяснения – трек медленный.
Качели финальной гонки держали всех в напряжении почти до последнего. К середине дистанции то австралийцы, то наши вырывались на какие-то секундные крохи вперед, ближе к концу стало ясно, что россияне устали.
- Я думаю, у нас еще полтора года до Игр есть, все решаемо. (Марков, не зная того, почти повторил реплику тренера Зальцведеля, брошенную в камеру на русском языке: «Все решим!».) По силам мы уже близки, не хватает нам еще немного техники, ровного хода. Мы на последних отрезках не выдерживаем физически. Стоит кому-то потерять скорость, раскручивать уже тяжелее. Но и это вопрос времени. У нас очень многое изменилось. Мы стали работать по-другому. Изменения мы сами увидели практически сразу – другая подводка к старту, технические моменты. Хайко сам говорит, что база у нас была – не считает, что подготовил именно он, с нуля, но вот добавил техники, изменил тренировки. И признается, что даже сам удивлен, как быстро мы получили результат».
Аппетит, тем более болельщиков, приходит во время медалей, и Маркову пришлось прямо на месте (крутя после гонки педали стоячего велосипеда, чтобы привести организм в норму), жестко анализировать, чего еще сегодня не хватает команде:
- Сегодня жаловаться на что-то уже не стоит. У федерации – новый руководитель. Вообще-то Игорь Макаров с нами очень давно, начиная с 1999 года. Но сейчас, когда он возглавил федерацию, многим нюансам стало уделяться больше внимания. Конечно, есть еще какие-то вопросы, но все уже намного лучше, ровнее стало. Инвентарь, специалисты — все более четко подбирается. Надеюсь, что перед Олимпиадой не будет никаких проколов, сбоев. Что еще надо? Вот если бы был пятый человек, а то шестой… Нужна конкуренция. И тогда гонщики, включая меня, относились бы ко всему серьезнее, ответственнее. Ведь как бывает часто: трое более или менее шевелящихся, а один из нас — то шевелится, то нет. Поэтому появляется некое чувство расслабленности: все равно без меня никто не поедет. Я не говорю, что мы безответственные, но при конкуренции за место какие-то нюансики ненужные не вылезали бы.
А через вдумчивый разбор полета вдруг остро прорвалась жажда победы. Причем прорвалась в ответ на утверждение об открытии второго дыхания у гонщика Алексея Маркова, нацеленного на пятые Олимпийские Игры в карьере:
- Знаете, после того, как сходишь с пьедестала, кажется, что тебе все еще 17 лет и еще предстоит гоняться и гоняться. А я вот сейчас стоял и ребятам говорил: может, это я невезучий, несу неудачу? Все время третий, второй... И четвертых мест – не сосчитать. Началось-то все с Олимпиады -96. Я не знал, что не будет финала за третье-четвертое место и чуть-чуть расслабился в полуфинале. Там потерял медаль сам. Не сильно расстроился, считал, что мы в команде сильны и покажем себя. И тоже чуть не хватило до первого места. Может, повернись все в первой гонке по-другому… Что ж, пятая Олимпиада, опыта много. А Игры ведь всегда непредсказуемы. Всегда кто-то может, не показывая ничего, вылететь вперед. И наоборот - чемпионы мира нескольких лет могут ничего не показывать. Повторюсь: у нас есть еще полтора года. Все, думаю, решаемо!
