Биатлонисты страдали и мучились весь сезон у нас на глазах. Мы страдали и мучились, на них глядя. Всплесками радовал Шипулин. Сумел вырваться из трясины неудач Цветков. Не вырвался Бабиков. Вдруг проявился Малышко. Кайшева набралась опыта. Подчуфарова, практически не выступая, объявила о приостановке карьеры. Акимова в минусе… Тренеры говорили мало и тоже явно мучились. Они казались всем просто вредителями.
Кто-то из спортсменов говорит: диалога с тренерами не было, человеческого отношения не было. Кто-то из наставников комментирует: тренироваться надо больше. И те, и другие хотели получить результат.
Жалко биатлонистов. Но «жалко» не из спортивной лексики. Тренерский совет выставил «неуд». А кто выставит «неуд» тренерскому совету?
Вновь во внутренних комментариях спортсменов проскочило: изначально прописанные тренерские планы проходили через фильтры многих людей. И становились на выходе уже и не очень тренерскими. А чьими? Кто они, эти люди из круга советчиков и корректоров? У кого есть доступ к «телу» сборной?
А «тело» колбасит. Умы спортсменов бьются в недоверии и упреках. Соблюсти золотую середину, выцарапывая из указаний самое ценное, позволяющее двигаться вперед, взять ответственность за себя на себя способны не все. Кто-то получил негативный опыт непонимания ситуации впервые, кто-то привык подчиняться или надеялся, что результат после выполненных указаний все же будет.
Люди из этих «фильтров» — тоже сегодня двоечники. И они в ответе. Но не уйдут. И будут дальше влезать в планы главных или старших. Называть должность-то можно как угодно, но вот старший тренер женской сборной Коновалов отвечал лишь за стрельбу. За функциональное состояние женской сборной в ответе был Владимир Королькевич, а Михаил Девятьяров работал с техникой…
При таком подходе, когда есть тренер, который не имеет реальных прав, зато на него взваливают гору ответственности, мы никогда не сможем понять, какие у нас вообще тренеры? Не важно, нанятые из-за рубежа или собственные. Спортсмены никогда не смогут понять, кому могут доверять. Сами тренеры — с кого и что требовать. И все будут вновь дружно констатировать: ушел из российской сборной, вывел в лидеры новых подопечных. Потому что ему никто не мешал.
А пока нам объясняют: «неуд» не потому, что тренеры плохо работали, просто результат плохой. И констатируют ошибку в методике: если показан худший результат за последние четыре года, то не нужно искать дополнительные объяснения.
Нет уж, ищите! И не пишите планы привычной коллективной рукой без имени. Приглашая тренера — Пихлера, Хованцева, Аликина, Селифонова, Гросса, — дайте ему возможность работать самому, без шлифовки его плана. И в сборной — никого лишнего. Ничего личного. И нелогичного.
Эта миссия в полном объеме, конечно, невыполнима. Но начинать ломать ситуацию надо было уже вчера. Сегодня мы потеряли. А завтра не найдем, не переломим традиции.
«Сезон был полон борьбы, разочарований, злости, но и надежде в нем осталось место… Я знаю, что я способен на большее. Безусловно, были допущены ошибки, которые нужно исправлять. И я как спортсмен несу за них полную ответственность. Единственное, в чем я точно не могу себя упрекнуть — это в отсутствии желания бороться до последнего, даже когда сил уже не было никаких…».
Это Антон Шипулин. И его уже довели, а казалось бы, отдельно от сборной тренировался. Олимпийский стресс — само собой. Мы про него помним и все трудности понимаем. Но когда никто не может объяснить причины хронических неудач, это уже эпидемия.
Российский биатлон приступает к обсуждению потенциальных тренерских кандидатур на новый сезон. В комиссию по рассмотрению кандидатов вошли Максим Кугаевский, Иннокентий Каринцев, Николай Савинов, Валерий Захаров и Юрий Кашкаров. Руководит комиссией Вадим Мелихов. Эти люди и два претендента на пост президента СБР — Виктор Майгуров и Владимир Драчев — должны разработать критерии отбора и условия тренерского конкурса.
Очередное президентство в нашем биатлоне подходит к концу. Теперь уходит Александр Кравцов.
Закончится ли эпидемия?
