— Номинальная попытка России сыграть в 3 нападающих — это риск или некая условность?
— Точно не риск, поскольку такова была задумка тренерского штаба. Те же нападающие опускались в свои зоны при обороне, помогая крайним защитникам. При владении мячом они, разумеется, выдвигались, пытаясь начать быстрые встречные атаки. Но при таком браке в начальной стадии все наши попытки сводились практически к нулю. Количество не вынужденных, скажем так, потерь заставляло бесконечно отбирать мяч. Или пытаться — это будет точнее. Поэтому схема с тремя условно атакующими игроками себя не оправдала.
— В первом тайме, особенно поначалу, мы пытались фрагментарно прессинговать. Имеет ли смысл такая «аритмия» по Лобановскому или лучше все-таки поберечь силы?
— В принципе можно пробовать подобные эпизоды. При этом необходимо смотреть, как получается выходить из обороны в атаку. Поскольку мы не успевали перестраиваться, эти попытки тоже себя не оправдали. Прессинг требует больших физических затрат. Если хотя бы два игрока из него выпадают, он теряет всякий смысл.
— За весь матч наши футболисты лишь пять раз пытались отдать острые передачи, из которых ни одна не дошла до адресата. Не очень понятно, как мы собирались забивать Аргентине?
— Наша сборная допускала в начальной стадии такое количество ошибок, что сама лишала себя всяких атакующих перспектив. Потом мы опять пытались отбирать мяч, поэтому на атаку уже не хватало сил. Необходимо было как-то придержать мяч, заставить соперника за ним побегать. Мы же действовали чересчур однообразно. Одна передача, вторая, третья… На этом все заканчивалось…
— Еще обратил внимание, что при редких подачах со штрафных группа нашей атаки выбегала из глубины. Выглядело это довольно странно, поскольку в подобных случаях все уже находятся намного ближе к воротам.
— Есть несколько вариантов, которые наигрываются на тренировках. Иногда набегать из глубины имеет смысл. Но только в том случае, если доставка мяча осуществляется в непредсказуемую зону. А если такой перспективы нет, то эта тактическая заготовка теряет смысл. Другой вариант — располагаться на одной линии с соперником. Но только при наличии высокорослых игроков.
— Временами, особенно во втором тайме, России удавалось перехватывать инициативу на короткие отрезки времени. Порой Аргентина даже не знала, что этому противопоставить. Не стоит ли все же почаще играть от себя, невзирая на статус соперника?
— Все зависит от соперника и от того, какие мы можем предъявить аргументы. Мне видится, что наши аргументы — это плотная компактная игра сзади, сочетающаяся с быстрыми выходами в контратаку. Два удара по воротам, и неважно, против Аргентины или Бразилии мы играли, — самая объективная оценка нашего атакующего потенциала. При этом во втором тайме мы все-таки пытались развивать быстрые атаки сходу. И воспользовались наконец таким оружием, как дальние удары. Но Смолову и Кокорину уже, очевидно, не хватало свежести. Поэтому не было столь необходимой для форвардов игры на опережение. И проникающие передачи до адресатов тоже не доходили.
— Кокорин в этом матче проделал колоссальный объем работы, выиграв 10 единоборств, при том, что остальные — все вместе взятые — выиграли только 16. Не говорит ли это о некоей однобокости нашей атаки и проблеме взаимодействия со Смоловым?
— Мы в большей степени отбирали мяч, чем им распоряжались. Кокорин больше опускался во фланг при потере мяча, и это правильно. Смолов действовал на острие. Просто не хватало силенок.
— Нужно ли попробовать другие варианты атаки в игре со сборной Испании?
— Все-таки нужно иметь план «Б» при неблагоприятном развитии событий. Исходя из уровня наших игроков, мы не можем играть с такими командами в открытый футбол. И здесь я полностью поддерживаю Черчесова, хотя его и критикуют за оборонительную тактику.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
