- На момент моего прилета Федор находился в Нью-Йорке уже неделю, вместе со своей командой. Он тренировался, уже подводил себя к бою, а что касается досуга, то он был весьма спокойный. Но на мое удивление, он предложил мне показать Таймс-сквер. Когда мы вышли в город, увидел, как Емельяненко популярен в Америке. К нему постоянно подходили! Мы спрашивали иногда, оказывались люди из разных стран. Особенно его уважали японцы и корейцы. Большую часть автографов Федор раздал, фотографировался с фанатами и почти не отказывал. На следующее утро я был у него на тренировке: он размялся, побегал и поработал с Питером Тайссе на лапах. Я увидел, что он находится в великолепной форме, хороших физических кондициях и у него нет травм.
- В Нью-Йорке чувствовалось, что грядет такое событие?
- Нет. Конечно, все билеты были проданы за неделю еще, но всего я видел рекламу лишь пару раз. Город не был зациклен на турнире.
- Много людей было в команде Фёдора?
- У него была огромная поддержка. Я до сих пор ловлю себя на мысли: а был ли хоть кто-нибудь у Митриона? По стадиону он ходил один, за ним никто не бегал. После боя он вернулся к клетке и стоял с кем-то разговаривал. Вокруг него не было ажиотажа. В отличие от Федора. К раздевалке Емельяненко даже приставили двух полицейских, чтобы народ туда не прорывался. До гостиницы нас доводили в их сопровождении.
- Что было в день боя?
- Федор не покидал гостиницу. Он позавтракал утром и все, он даже не обедал. Причем поединок был намечен на 11 вечера по местному времени. Я спросил у него, комфортно ли ему так. Ответил, что хочет быть налегке и все отлично. Поужинали мы только в 2 или 3 ночи.
- Каково тебе было находиться в углу? Подметил что-то для себя?
- Подметил. Что Федору в углу нужны только те люди, которые ему не будут мешать. Он сам разберется. Вот сейчас пишут, мол, «кто эти люди в углу Емельяненко»… Почему-то они не видели, что тренерский штаб из Голландии был точно также там.
- Что творилось во время боя среди секундантов?
- Друг Федора – Денис – следил за таймингом и говорил об этом каждые 30 секунд, а Питер подсказывал, в основном – чтобы поднял выше руки. Денис дублировал это все на русском.
- О чем подумал, когда оба оказались на канвасе?
- Первая мысль: что будет обоюдный нокаут. Второе: как в Рокки Бальбоа, оба поползут к канатам, лишь бы быстрее подняться. Потом, как в замедленной съемке, оба начали подниматься. Но, видимо, удар по Феде был немного пожестче… При этом я уверен, что Емельяненко сам себе нанес ущерба больше, чем это сделал Митрион. Он настолько сильно вложился в свой удар, что именно он наткнулся на кулак. Это мое любительское мнение.
- Что было дальше? Сколько отходил Федор и осматривали ли его?
- Врачи осматривали его три раза. В клетке, потом его отвели за кулисы, там стояла Скорая помощь. Минут 5-7 его проверяли, причем Митрион находился в соседней палатке, его точно также осматривали. Потом уже в раздевалку пришли два разных доктора. Дали указания повнимательнее отнестись в течение ночи, но по состоянию Федора было ясно, что сотрясения мозга у него не было.
- Что Федор говорил в раздевалке?
- Он посмотрел бой раз пять и сказал «Простите». Кажется, он сразу для себя принял решение, что хочет реванш. Нам при этом он ничего не сказал, и никто из нас не осмелился ему задать вопрос о том, что будет. Он все держал до пресс-конференции. И мне было приятно, что он не сказал про уход из спорта, я не хотел этого слышать. Потому что он мог вернутся на ринг хоть через десять минут после произошедшего.
- А уже после он не обозначал даты, возможно, когда хотел бы вернуться?
- Во-первых, он просто горит желанием боя. В его понимании, по сути, поединка не было. Произошло быстрое стечение обстоятельств. Он мне сказал: «Эдгард, я все видел, все эти нападки». Потом и сам Митрион сказал мне, что Емельяненко – очень чувствительный спортсмен, шикарно видит бой, чувствует дистанцию и не совершает ничего лишнего. Более того, после всего уже, Мэтт подошел к Федору и они разговаривали минут пять. Оказалось, он изъявил желание потренироваться с ним и готов ради этого приехать в Россию.
- И что Федор ответил?
- Не знаю. Даже если знал бы – не сказал.
- Вообще проникся Митрионом? С виду хороший мужик.
- Он мне сразу понравился. Относился с огромным уважением и для него было большой честью выйти против Емельяненко. После боя, мы сидели в раздевалке, не разговаривали, Федор был в душе. Вдруг открывается дверь и заходит Митрион. Начинает осматривать комнату и искать глазами Емельяненко. В одной руке перчатка, в другой – бинт. Потом он сказал: «Ребята, есть ли у меня хоть какой-то шанс, что Федор оставит автограф?». Это так нелепо звучало, в хорошем смысле слова… Я взял у него бинты, выразил респект за все и дальше его понесло! Начал рассказывать, как это было круто встретиться с Емельяненко, был под огромным впечатлением. Потом Федор все ему подписал.
- В какой атмосфере прошел ужин?
- Федор был удручен только в одном, как по мне: ему казалось, что он обидел своих фанатов. Все были убеждены, что Емельяненко выиграет. Но он не был в убитом или подавленном состоянии.
- Президент Bellator Скотт Кокер что-то говорил лично о случившемся и дальнейшем?
- Они с Федором поужинали после турнира еще. От части знаю, о чем был разговор, и Емельяненко вернулся после него довольный.
- Что было на следующий день и перед отлетом?
- Он встал очень рано, часов в 7 утра, и мы поехали в город, он накупил очень много вещей для своей новорожденной дочки. Теперь Федя будет принимать решение, куда двигаться дальше. Bellator заинтересован в продолжении контракта, как я понимаю…
