… Это был сентябрь 2014 года. Тогда в моем активе имелся всего один материал «с поля» об MMA, и я полетел в командировку в Краснодар. Там должен был состояться бой Дениса Гольцова и Бретта Роджерса — того самого американца, с которым когда-то Федор Емельяненко дрался.
Команда Гольцова меня радужно приняла и в день поединка я настолько влился в коллектив, что тренер Дениса — Александр Игоревич Коршунов, вообще разрешил мне выйти вместе с ними.
Тогда я впервые проделал этот путь — от раздевалки, через сцену и до самого ринга. Разве что через канаты не перешагнул. Но впечатление это оставило огромное.
Примерно в то же время, занимаясь с друзьями в школьной качалке, мы со смехом представляли, под какую песню будем выходить в UFC. Причем каждую неделю предпочтения менялись: обязательно находился тот трек, который будоражил и заводил больше, нежели предыдущий.
Я тогда не придавал ничего особенного этому всему, воспринимал как шутку. Кто ж знал, что это зайдет так далеко. И глупо отрицать, что эти мелочи в итоге повлияли. Они просто стали недостающими элементами ядерного коктейля с моим самолюбием и желанием проявить себя.
Дальше немного штампа: шло время, я все больше и больше погружался в смешанные единоборства, и в итоге всплыл где-то летом 2016-го, когда появилось предложение поучаствовать в любительском поединке. О нем вы могли читать, его вы могли видеть, за что спасибо моим коллегам.
А потом на горизонте замаячила перспектива FIGHT NIGHTS, которые оказались готовы впустить меня к себе в клетку с другим журналистом — Никитой Бурчаком.
Наверное, я немного перепрыгнул суть. Почему вообще я зашел так далеко? Говорил и буду говорить: я обязан разбираться в теме, о которой пишу, досконально. Только ощутив абсолютно все из мира MMA, я буду в состоянии профессионально об этом рассказывать. Как я понимаю сейчас — журналист Сафонов до 31 марта и журналист Сафонов после 31 марта — два человека, которые по-разному смотрят на единоборства.
Много говорить о подготовке нет смысла: этим вопросом мы мучаем каждого спортсмена в каждом интервью, и вряд ли вы найдете что-то новое. Все, что нужно знать: в ноябре моим тренером стал Алексей Ганненко, который и вел меня вплоть до боя. Были спарринги с Никитой Крыловым и другими профессионалами высшего класса — и спасибо им всем, что помогали мне, подсказывали и советовали.
Поэтому мне хотелось бы немного о другом: о том самом спортивном закулисье, которого мало и которого не видят.
Выпадать из ритма ради цели — одно из самых сложных, с чем я когда-либо сталкивался. И дело не в том, что ты выходишь из зоны комфорта. Вместе с тобой ее покидают все твои близкие люди, семья, друзья и команда. Все работают ради тебя. Тренер откладывает дела и несется держать тебе лапы. Родные и близкие не видят тебя сутками, и не ложатся спать, пока ты не приедешь домой и они тебя не накормят.
Смотреть на то, как меняется жизнь других ради того, чтобы победил ты — вот, что больше всего поразило меня во время подготовки к профессиональному дебюту. Люди вокруг тебя должны стать механизмом, чтобы работал твой мотор. Они должны стать идеальной взлетной полосой, на которой нет ни единого камушка.
Эти четыре месяца стали большой проверкой для всего моего окружения, и я в очередной раз убедился в том, что рядом со мной именно те, кто должен быть. Спасибо им.
Сейчас забавно все это вспоминать, учитывая, что все это прошло. Взвешивание, как мы толкались с Никитой на людях, как пытались друг друга подколоть в социальных сетях и так далее. Но в итоге мы смогли сделать так, что нашего боя ждали: его обсуждали и общими усилиями мы заполнили целый сектор в Лужниках.
То, что будет дальше — гонзо-журналистика извращенного вида. Старина Хантер Томпсон употреблял добрую половину таблицы Менделеева, чтобы передать свои субъективные эмоции от происходящего, делал это в экстазе и угаре. Я не совсем сторонник такого, тем более — дела у нас спортивные, но репортаж из гущи событий в моей голове потихонечку собирается. С ароматом адреналина и нашатыря, который врачи так усердно совали мне в нос после нокаута.
***
В день боя я провел утреннюю тренировку и остался спать в зале. Самым частым словом последних 24-х часов было «Готов?», а телефон разрывался от уведомлений. К счастью, скоро приехал Ганненко и мы начали тейпироваться.
– Успокойся. Получи от этого кайф. Не зажимайся: то, что ты будешь делать сегодня вечером, это же реально круто!, - сказал мне Леша.
Путь на арену был веселым, с шутками и хорошим настроением. Где-то в голове я строил планы относительно того, как же отмечать победу, хотя прекрасно понимал, что легко с Никитой не будет.
Забавно, но я был абсолютно спокоен. Вернее, так казалось мне. На всех соревнованиях, от мини-футбола и до пауэрлифтинга, я привык эмоционально себя взвинчивать, а тут я последовал советам и упорядочил мысли в голове. Все, что я делал в тот вечер — это какие-то инстинкты. Я не знал, что и как, и не особо об этом задумывался. Поэтому я шарахался от раздевалки к октагону и обратно бесчисленное количество раз, только потому, что не мог сидеть на месте. На этой строчке я понял, что, кажется, я все-таки не был «абсолютно спокоен».
Разминка, отработка на лапах и «второе дыхание» - все как в тумане, правда. Помню лишь раздавшийся вопрос:
– И как ты на это согласился?
По рации организатора послышалась команда и нас повели к сцене, где меня отделили от секундантов и оставили ждать своего выхода. Там стояли три девушки, которые инструктировали бойцов.
– Вы Алексей?
– К несчастью, да.
– Почему к несчастью? Не переживайте, все будет хорошо!
Мне хотелось в это верить. Вскоре ко мне буквально ворвался Никита Крылов и дал последние установки и морально подбодрил.
Трибун при выходе я не видел. Честно говоря, сам тогда удивился, что тысячная толпа меня никак не смущает. Я просто спустился к клетке и через несколько мгновений оказался внутри нее.
Объявление в исполнении ринг-анонсера Александра Загорского, установка судьи, приветствие Никиты — поехали.
Зная, что он будет стараться попасть в меня правой, я пропустил первый же удар с этой руки. Когда в глазах «поплыла» картинка — в вашей голове мыслей примерно столько же, сколько при прочтении философских трудов. Бурчак устроил мне настоящий земной ад и шикарную трепку, которую я чудом пережил и сам отправил его в нокдаун. Добить не смог — думаю, при желании вы и сами найдете все эти моменты в Интернете.
В какой-то момент боя я начал слышать абсолютно все. Свой угол, который призывал меня держать руки выше, секундантов Никиты, и даже свою трибуну. В конце первого раунда я начал задумываться о том, что надо просто дожить до перерыва, и тут же я оказался на настиле.
Он выбросил множество ударов, но вместо ущерба от них я слышал только «Останавливай!», которое доносилось из его угла в адрес рефери. Тогда я понял, что когда и как угодно, но не сейчас.
Окончание пятиминутки я воспринял с воодушевлением и с мыслью, что сейчас-то я встану, все будет шикарно, а у Никиты не осталось сил. Увы, меня ждало большое разочарование. Ноги подкашивались сами и держать меня были не в состоянии. Крылов и Ганненко усадили меня в углу, Никита приложил лед, в меня вливали воду, а я ей давился, потому что от своего состояния мне было противно.
Честно — я не знаю, что мне тогда говорили. Свою команду я не слышал. Когда я встал с табуретки, я хотел сказать, что не могу выйти на второй раунд. Но оборвал себя в самом начале фразы — дело надо было заканчивать.
Никита быстро сблизился, едва начался второй раунд, и первым же ударом отправил меня в нокаут. Не выключил, а именно сбил с ног. Я перевернулся — взгляд трезвый, все понимающий, но абсолютно обессиленное тело не позволило мне сделать хоть что-то. Да и судья уже подскочил, размахивающий руками. Вскоре и «скорая» появилась, которая, как мне казалось, только кошмарит людей.
«Люди же подумают, что я совсем не алло, на это мои смотрят, им страшно!», - думал я и отмахивался от ватки с нашатырем. Затем я подошел на объявление победителя и поздравил Бурчака. Это было круто, правда.
Меня повели «лечить», а за моей спиной раздался голос ринг-анонсера: «Слово — победителю!». Эта фраза еще долго будет в моей голове. Когда твою стенку украшают в основном золотые медали, ты на подсознании ждешь, что этот микрофон передадут все-таки тебе. Но нет, победитель был 31 марта другой, и мне было это сложно принять.
Несколько минут я провел в уголке врачей, которые дали какие-то таблетки и поставили какой-то укол, после чего побрел в душ. Попросил перед этим Сашу Сашникова написать своим, что все со мной нормально, и потом пошел на трибуну — к тем, кто меня поддержал.
По пути несколько раз поддался эмоциям, а потом не нашел ничего лучше, как сказать собравшимся «Извините». Мне было неловко от того, что они приехали за меня поболеть, а я не ответил победой.
Вы уж простите меня за такое количество соплей. Просто хочется как-то искренне рассказать о том, что было тогда.
Помню кучу слов поддержки, фотографии и мою возвращающуюся в строй голову, которая потихонечку начинала осознавать произошедшее.
***
Упасть в клетке — не сложно. Сложно объяснить родным, что с тобой все нормально и это «рабочий момент». Сложно перетерпеть их эмоции от того, что ты упал. Зареванную семью видеть — тоже так себе.
Не знаю, может быть, это у всех спортсменов так. Или только у начинающих, а потом все это сравнивается на обычный равнодушный уровень.
Все выходные я провел в дуэли с мыслями, разговаривал с именитыми тренерами, которые указывали на отсутствие дисциплины и то, что поединок все-таки был хорош. Прокручивал каждый момент боя, особенно те, в которых мог и должен был побеждать. Самобичевание это называется, кажется? До сих пор я не могу отпустить это и строю картинку, в которой именно мне дают микрофон и говорят «Слово — победителю!».
Не жалею ли я об этом опыте? Однозначно нет. Он был мне необходим, моим эмоциям и жажде вызовов. Надеюсь, что теперь я буду говорить с бойцами с полным пониманием происходящего.
Что дальше? Хороший вопрос. С одной стороны — я очень хочу закрыть это поражение. С другой — я не уверен, что еще разок пройти этот путь смогут все мои близкие. В любом случае, решение я буду принимать вместе с ними.
Но внутри меня бурлит: если на моей стенке большинство медалей — золотые, то я не могу уйти с серебряной.
