- Владимир Петрович, в последние дни российские общество предъявляет немало претензий к Паралимпийскому комитету России. Люди высказывались не только на страницах «МК». Справедливые упрёки есть?
- Справедливые упрёки, конечно же, есть, были и будут. Их немало накопилось за те 20 лет с тех пор, как я стал Президентом ПКР. Паралимпийское движение – дело рук человеческих. А человеку свойственно ошибаться. Важно только, чтобы найти правильный, объективный контекст между этими ошибками и достигнутыми общими результатами.
А результаты таковы, что за истекшее двадцатилетие людям, взявшим на себя груз работы в этой непростой области, удалось практически с нуля создать и развить очень серьёзную гуманитарную общественную инициативу, которая как минимум, не уступает существующим мировым стандартам. Причём в отличие от нашего большого спорта, возраст которого более века, спорт инвалидов – детище практически целиком новой постсоветской России.
Вот в этом серьёзном, уважительном контексте я готов рассматривать любые критические заявления и даже обвинения. А без него разговор был бы преднамеренно или непреднамеренно односторонним.
- Вы принимаете обвинения или они надуманные?
О каких обвинениях вы говорите: о тех, которые содержатся в так называемом «докладе независимого лица» (Макларена), опубликованного в августе или о содержании статей в СМИ, в том числе в вашей уважаемой газете?
Читайте материал «Большой паралимпийский скандал: тренеры подняли проблему лжеинвалидов»
Если речь идёт о докладе, то на него весьма непросто отвечать. Ведь в нём никаких прямых обвинений в адрес ПКР не содержится. И сам ПКР упоминается в докладе лишь один раз. Конкретно в таблице, где содержатся данные об исчезновении из антидопинговой лаборатории в Сочи 35 проб спортсменов-паралимпийцев.
После наших пояснений представители МПК и сам докладчик согласились с тем, что эта цифра достаточна, и после многих уточнений выяснилось, что речь идёт о троих спортсменах-паралимпийцах, дела которых ПКР уже рассмотрел и исключил их из паралимпийской сборной. Причём речь шла о 3 случаях за 4 года (2011-2015 гг.). На этом основании МПК приостановил членство ПКР в МПК и отстранил 266 спортсменов российской сборной от участия в Играх в Рио.
Решение это настолько чудовищно несправедливо, настолько противоречит соответствующим решениям МОК, что президент МОК г-н Бах демонстративно проигнорировал Игры в Рио и впервые за 32 года не принял участие в их открытии.
Упрёк ПКР в том, что мы могли предвидеть всё это и каким-то образом предотвратить, мне кажется неосновательным. Ведь 11 июля было получено письмо от МПК, в котором последний информировал нас о том, что «нет никаких доказательств того, что антидопинговые вопросы распространяются на ПКР или российскую паралимпийскую команду». А поэтому позиция МПК в отношении ПКР не меняется.
10 дней спустя мы получили уведомление МПК о том, что открыта процедура приостановления членства. Удар был тем более быстрыми внезапным, что до этого за долгие годы тесного сотрудничества мы ни разу не получали от МПК упрёков по допинговому или какому-либо иному вопросу. Напротив, президент МПК Крэйвен назвал паралимпийские Игры в Сочи лучшими за всю историю, а вашему покорному слуге вручил высший паралимпийский орден.
Упрёк в том, что мы не нашли сильных юристов так же не считаю основательным. У нас замечательные спортивные юристы. В их послужном списке – многие выигранные сложные дела. Я уверен, что мы в конечном счёте выиграем и наше дело. К сожалению, скорее всего после окончания Игр в Рио.
Раздавались упрёки в том, что мы якобы слишком гонимся за медалями и имеем какие-то медальные планы на каждую Паралимпиаду. И это неверно. Медальных планов у нас никогда не было и нет. Уже в начале своей работы в ПКР я огласил формулу: «Мы медалей не планируем, хотя иногда их завоёвываем». Мы всегда подчёркиваем, что гуманитарные, социальные аспекты паралимпийского проекта значительно важнее конкретных результатов. При том понимании, что для каждого отдельного паралимпийца результат исключительно значим. Спорт есть спорт.
Были подозрения, велись расследования, но потом ситуация как-то рассеялась. Никаких судебных решений я не припомню, кроме одного случая с Неволиным- Световым. В котором суд не принял обвинительного решения. Поэтому имен вам не приведу. Но я лично настаиваю на самых жестких проверках. Я готов выслушать все претензии, но место, куда нужно обратиться – это даже не мы, это прокуратура. Мошенничество есть мошенничество. Его надо профессионально расследовать и профессионально оценить.
- Как вы можете прокомментировать информационные атаки на ПКР, связанные как с допингом, так и с фальсификацией «историй болезни»? Якобы в команде есть абсолютно здоровые люди. И ведь это не только в нашей сборной.
- Когда идет накат на российских паралимпийцев, нужно не забывать и о прецедентах в других странах. Допинг - это не только российская болезнь, а всего международного сообщества. Давайте ее и лечить вместе! Когда вы говорите об этом, я признаю: проблема есть. Но нужна конкретизация. В свое время отменили паралимпийский баскетбол для ментальных больных: помните, как сборная Испании победила на Играх? Я их назвал сборной Нобелевских чемпионов.
Как и везде в спорте - есть конкуренция, иногда выходящая за здоровые рамки. Свои финансовые проблемы, огорчения в связи с непопаданием в состав команды и поиск виновных за пределами спортивной конкуренции. Геростратовские дела. Но если паралимпийский проект в целом работает успешно, если общество готово признать это, надо работать дальше.
- Вы ведь не будете с нами спорить на тему того, что общественное мнение очень сильно зависит от ТВ-картинки? И вот наши федеральные каналы объявили Паралимпиаде-2016 бойкот, отозвав оттуда корреспондентов и операторов…
- Мне очень трудно комментировать ваши слова. Телевидение - это коммерческое предприятие, живущее по своим законам. Там есть подсчет доходов и расходов. Я за то чтобы как можно больше освещать любые паралимпийские соревнования. Любые. Другое дело, как это сделать. Но я за то, чтобы в России показывали и игры в Рио, и наши альтернативные старты. Аргумент «россиян там нет», и поэтому показывать не надо, конечно, не беспочвенный, но как человек, крепко связанный с паралимпийским движением, хотел бы настоять на обратном.
- Так справедливы ли претензии людей из российского паралимпийского общества, которые высказываются в СМИ, в том числе и у нас в «МК»?
- В основе формирования паралимпийских сборных команд лежит очень сложный принцип классификации по типу и масштабам инвалидности. Его цель - достичь максимально возможного равенства стартовых условий: то есть утвердить на практике спортивный принцип.
Несомненно, время от времени происходят злоупотребления по ходу классификации. Это основной критерий допуска. Многие задаются вопросом: «Откуда так много медалей?» Мы-то с вами знаем, что у паралимпийцев даже бег на 100 метров делится на разные категории инвалидности. И здесь одна из сложнейших задач, решаемых на разных уровнях. Например, на местном. Или на общероссийском. А окончательное решение принимают международные паралимпийские власти. И только они. И никакой фальсификации по закону быть не может. Другое дело, если ошибки совершаются на высших международных ступенях. Но от ошибки никто не застрахован. Ошибаться могут в нашу сторону или не в нашу. Проблема действительно существует.
- Получается, проблема есть?
- Да. Жалобы на различные эпизоды имеются, начиная с 1988 года. И поэтому нужно усиливать контроль, работу, чтобы качественно зафиксировать проблемы со здоровьем у того или иного спортсмена. Обмануть? Я сам со своей серьезной дальнозоркостью подхожу под паралимпийские критерии. Но думаю, что технический прогресс в медицине привел к определенным результатам в плане уменьшения ошибок.
- А именно?
- Чтобы определяли степень болезни с минимальной погрешностью. Вторая сторона дела: были заявления ряда людей относительно Федерации спорта слепых. Так сказать «Феномен Паниковского». И еще были обвинения, касающиеся взяток и поборов со спортсменов. Это нужно тщательно рассмотреть. А наказание должно последовать, в том числе и уголовное – за мошенничество.
- Вы можете привести пример?
- Были подозрения, велись расследования, но потом ситуация как-то рассеялась. Никаких судебных решений я не припомню, поэтому имен вам не приведу. Но я настаиваю на самых жестких проверках. Я готов выслушать все претензии, но место, куда нужно обратиться – это даже не мы, это прокуратура.
- А если не берут в сборную по иным критериям? Знакомства, «блат», субъективный взгляд и т.п.?
- А это уже глобальная проблема мирового спорта. Я с первого дня придерживался спортивного принципа. Но провозгласить его легко, а соблюсти не так-то и просто! Представьте, человек победил на чемпионате мира. Он достоин поездки на Игры. А иной победил лишь на чемпионате России, но смотрится в этот период лучше. Кого взять в итоге? Трудно решить, согласитесь, особенно когда путевка безымянная.
- Так к вам может обратиться обиженная сторона: мол, так и так, Владимир Петрович, помогите, есть несправедливость?
- Можно и ко мне обратиться. Но у нас есть тренерский совет, который выносит решение, а окончательный вердикт за Исполкомом ПКР. Сам я принципиально решений не принимаю. Но обращения в Исполком случались неоднократно. И их честно рассматривали.
- Есть информация о премии в размере тройного оклада сотрудникам ПКР после того, как сборная не поехала в Рио.
- Так если запустили информацию, пусть для начала найдут эти деньги. Это вопрос к финансовым органам. Мы утаивать ничего не собираемся. Инициатива такая была, но я лично ее отверг. Сразу. И никто ничего не получил. В связи с несвоевременностью момента, сами понимаете.
- В нашем обществе есть «поверье»: если не отвечает, значит – виноват. Владимир Петрович, а возможно, стоило немедленно выступить с комментариями, чтобы теперь не давать опровержения каждому СМИ отдельно?
- Так думает и Международный паралимпийский комитет, взявший на вооружение презумпцию ВИНОВНОСТИ. Она не соответствует европейской демократической традиции.
- Но нас отстранили, и это факт. Политика, доказательства фальсификаций или уже совсем фантастическая версия - личная обида господина Крэйвена? А и еще есть версия, согласно которой президент МПК нас любит, но на него был вовремя состряпан компромат, и нашему британскому другу было некуда деться?
- Давайте вернемся к разговору, когда осядет пыль. Но за 10 дней до объявления приостановления членства ПКР в МПК нам говорили: «Мы приветствуем вас в Рио». Что произошло с тех пор? Публикация доклада Макларена? Паралимпийцы в нем не упоминаются вообще. Лишь одна таблица. 15 упомянутых человек из нее вообще относятся к сурдолимпийцам. Достоверных в этом деле всего 3 случая. И все трое фигурантов наказаны и отстранены, причем именно нами. А есть 266 членов сборной России. Они чисты, тысячу раз проверены, причем международными антидопинговыми службами. На стадионе «Фишт» в 2014 году президент МПК, глядя мне в лицо, сказал, что Игры в Сочи лучшие за всю историю. И вручил мне высший Паралимпийский орден. Они прекрасно знают, что мы сделали очень много.
- Но вернемся к этим 10 дням. Что случилось?
- Что-то вынудило изменить свою позицию. Когда решался вопрос об олимпийцах, человек, которого мы сегодня неоднократно упоминали - господин Крэйвен, проголосовал за участие команды России. Через несколько дней - он же проголосовал за неучастие паралимпийцев России. И мне непонятна эта логика. Политика и особая неприязнь к российским паралимпийцам? Но это просто абсурд. К Фрейду обратиться?
- Олимпийский комитет России провел колоссальную работу в защиту сборной. Есть мнение, что ПКР был уверен в успехе «прозевал» этот момент.
- Я бы мог винить себя, если бы не одно «но». С самого начала Международный паралимпийский комитет объявил борьбу с допингом. Это хорошо и правильно. Но вышло по принципу «лучшее средство от перхоти - это гильотина». Господин Крэйвен занял черно-белую позицию. Побочный эффект – раскол нашего паралимпийского движения и грубое отношение к ни в чем не повинным российским спортсменам. Повторюсь, их 266, а с учетом их семей в разы больше. Суд не единогласно принял решение оставить все, как есть, там были споры. Сейчас есть индивидуальные жалобы в германский суд, и в итоге вердикт CAS можно будет оспорить, и кто знает – может быть наши спортсмены примут участие во второй половине Игр
- Кстати, говорят, подавать в Европейский суд по правам человека можно только на государство, а не на общественную организацию.
- Это не совсем верно. Поверьте экс-омбудсмену, ЕСПЧ действует на основе Европейской конвенции. А она гласит, что там рассматриваются вопросы о грубых нарушениях конвенции по отношению к гражданам. Если это будет констатировано по итогам рассмотрения судебных исков в Швейцарии и теперь в Германии, то у нас есть неплохие перспективы. А мы чисты. Как сказал один великий персонаж великой книги: «Правду говорить легко и приятно».
Отдел спорта
