— Шамиль Анвярович, давайте начнем с того, что наши юные спортсмены выигрывают множество международных турниров. Но после 18 лет подавляющее большинство из них теряется. В чем, на ваш взгляд, причина?
— Теннис — один из самых трудоемких видов спорта. Обычно у спортсменов может быть в году два-три пика по форме. А у теннисистов в году 14–18 соревнований, значит, и пиков должно быть 14–18. Сыграть все эти турниры хорошо — нереально. А значит, чтобы добрать потерянные очки, нужно сыграть еще 5–6 турниров. Ни в одном виде спорта нет такого, чтобы соревновательный период длился 34–36 недель в году! Кроме того, смена воды, еды, континентов. Некоторые спортсмены пересекают океан 6–8 раз в год. Опять же посмотрите, как возросли скорости. Когда играли деревянными ракетками, теннисисты уходили из спорта в 40–42 года. Сейчас, при металлических и композитных ракетках, скорость полета мяча возросла на 23 процента. Увеличились нагрузки на организм, и календарь увеличился тоже. Люди заканчивают сейчас в 28 лет. Эта потогонная система подготовки украла у спортсменов 12–14 лет. И в этом трудоемком виде спорта очень важно не перегрузить спортсмена до 18 лет. До 7–9 лет тренируется быстрота, до 16 лет — выносливость, до 18 лет — параметры психики и внимания. И если этого не сделать, то молодежь пропадает.
— Плюс, наверное, финансовый вопрос?
— Разумеется. Это одна из самых больших проблем. В нашей стране на воздухе можно играть только 5,5 месяца, остальное время — в закрытых помещениях. И если мы 14-летних теннисистов не отправляем тренироваться за рубежом, то 12-летним тренироваться уже негде. Для них теннис становится сезонным видом спорта. А подготовка теннисиста на выезде до 16 лет стоит порядка 50 тысяч долларов в год, а с шестнадцати — уже 170 тысяч в год у женщин, 230 тысяч у мужчин. И вот в этот период из-за проблем с финансами тоже случаются потери. Многие из тех, кто не имеет возможности платить, уезжают учиться в американские колледжи, поскольку теннис дает им такую возможность. В недавнем прошлом в американских колледжах наших теннисистов играло 442 человека. Наши бюджеты на подготовку теннисистов в 20 раз меньше, чем за рубежом. Мы держимся только за счет того, что знаем, как готовить. И при этом все время держимся в тройке. По Большим шлемам впереди нас разве что Америка и Испания, а шести кубков, кажется, и вовсе ни у кого нет. В мире сейчас из ста талантливых молодых теннисистов начинает играть один, у нас из ста играют восемь. У нас и сейчас эффективность подготовки в восемь раз выше!
— Значит, за границей готовят неправильно?
— Сегодня если взять мировые десятки, например мужскую, то там Федерер да Джокович близки к идеалу. Остальные со страшными дефектами. И в женском теннисе так же. Это говорит о том, что в теннисе мало что изучено, если уж полуфабрикаты попадают в десятки. У кого подача не та, кто только сзади играет... И поэтому мы сейчас готовим исследование о том, что в мире подготовка детей устроена неправильно. Нынешние технологии позволяют обследовать каждого на генном уровне и оптимизировать тренировочный процесс. Не давать ребенку ничего лишнего, чтобы он не перегружался, а тренировал только то, что надо. Вот в той системе, над которой мы сейчас работаем, мы определяем, что надо давать в шесть лет, что в семь, что в восемь и так далее. Что формирует человека? Тренер и среда, которая должна поощрять то, что в ребенке заложено. Если приходит человек с психологией сеточника, то почему мы начинаем обучать его играть с задней линии? Значит, ему надо дать узкий корт, низкие потолки, определенное покрытие и начинать обучать, учитывая его достоинства. Сначала вытягиваем то, что в него заложено. А потом уже обучаем всему остальному. В этом случае ребенок выходит играть в свой любимый теннис, и если вдруг этот теннис не приносит результата, он должен уметь сыграть в любой другой. Хотите пример? Наш теннисист Игорь Андреев. Посмотрите, как он играет в футбол и в хоккей, а как играл в теннис. В теннисе это не он! Его слишком рано отправили в Испанию, где медленные корты. Он потерял всю комбинаторику. Игорь — игрок мировой двадцатки — так и ушел нераскрывшимся. Он атакующий игрок, творец по сути, а играл с задней линии и все.
— А в чем еще суть программы?
— Смотрите, есть шесть разных групп по технологии обучения, и они определяются в детстве. Нами выявлено именно шесть направлений, но пока нет условий, чтобы это воплотить. Кроме того, надо менять современные нормы по наполняемости детских групп. Сейчас в государственных школах в одной группе 16 человек. Но над быстротой, например, с таким количеством детей работать нереально. Их должно быть максимум шесть. То есть существующие нормы противоречат нашим новым разработкам. Далее, мы должны определить, сколько ребенок способен тренироваться, и строить под него тренировочный цикл. К примеру, тренируем быстроту. Он бежит 10 метров с максимальной скоростью, потом возвращается. Снова бежит и возвращается. И так 20 минут. Или 30 минут. Или 40. Но больше сорока минут никто не выдерживает. Так вот воспитание быстроты заканчивается тогда, когда два раза подряд падает скорость передвижения. Если ты продолжаешь, то губишь быстроту. Надо дать восстановиться по полной и только потом продолжать. В этом весь фокус.
— Надо еще научить тренеров работать по этой методике.
— Мы открыли в Казани кафедру тенниса, которая работает уже по новому, нами написанному, учебнику. Первый набор был 16 человек. И обучение происходит на самих кортах вместе с тренерами сборной России. Туда по очереди выезжаем то я, то Мыскина, то Кафельников и так далее. Так что если академия будет работать нормально, кадры будут. А потом останется показать на примере, как работает эта система подготовки, и она разойдется повсюду, в том числе в частные школы. Да и примеры, кстати, уже есть. Казанская академия тенниса работает всего 2,5 года. Так вот в этом году мальчики из Казани на Кубке России обыграли Москву 2:0. Это за 2,5 года!
— Пойти обучаться на тренера по теннису может только тот, кто играл? Или любой?
— Совсем не обязательно это должен быть в прошлом игрок. Тем более профессиональный. Можно четыре раза за всю жизнь в руках ракетку держать и стать хорошим детским специалистом. Правда, к таким тренерам, не прошедшим горнило профессионального спорта, я бы еще приставлял специалистов по тактике и психологии. Это очень важно, но, к сожалению, сейчас этому нигде не обучают. Я, когда закончил играть, какое-то время изучал программу «Состояние стресса в спорте». Преподавал ее Леонид Гиссен, серебряный призер в гребле на Олимпиаде в Риме. Я своими глазами видел, как он и его команда готовили молодежную восьмерку в академической гребле. Разводили этих восьмерых по разным кабинетам и отдельно готовили по психологии, по цветомузыке и так далее. За сорок минут до старта сажают в машину и везут на старт. Я спрашиваю: а как мы определим, что они выложились полностью? Он отвечает: они финишируют, и всех начнет рвать. Ни один из лодки не выйдет. И правда: они выигрывают пол-лодки у немцев (а в гребле тогда ГДР доминировала), и всех до единого выворачивает! Их тут же забирают, разводят в разные комнаты, снова с ними работают. Через полчаса все выходят свежие, полные сил, готовые к тренировке. Это чистая психология!
— То есть вы и это знаете, как делать?
— Конечно. Например, приходит ребенок в оптимальном состоянии. Берешь 16 цветов. Просишь разложить, как ему нравится. Он раскладывает, ты запоминаешь или фиксируешь. Ребенок-то потом не помнит, как он разложил. А ты через полгода тренировочного процесса просишь его разложить снова. И он раскладывает не так. Если яркие цвета в начале линейки, то в тренировках недобрали в эмоциональном плане. А если темные, то он на перегрузках. А если так же разложил, то все нормально.
— Получается, что когда у нас повсеместно заработает новая система, построятся корты и появятся новые тренерские кадры, то никто никогда нас больше не победит?
— Ну, дожить бы еще, чтобы все эти проблемы были решены. Дайте возможности! Если бы нам дали средства, то через пять лет мы своими результатами похоронили бы весь мир. В мире никто не делает того, чем занимаемся мы. И на государственном уровне в мире никто теннисом не занимается, кроме России.
