«UFC — это уже больная тема»
– Расул, этот год можно назвать переломным для тебя: ты вернулся в клетку. Как-то уже можешь подвести его итоги?
– Хорошо, что мне удалось вернуться, я очень ждал этого. Моя семья - “Fight Nights” - все для меня делает и это очень сильно помогло. Мне же оставалось только усердно тренироваться, чтобы показать на публике ту работу, которую я люблю делать. Что касается года, то оцениваю его положительно, но он ведь еще не закончен: предстоит поединок в декабре, и я постараюсь сделать так, чтобы 2015-й был не просто хорошим, а отличным.
– За последний месяц сильно нашумела история с твоим участием, а именно отказом выступать в Казахстане. Расскажи, что там произошло?
– Скандал возник из-за того, чего вообще не было. У профессионалов как заведено? Должен быть контракт на бой с нашими подписями. Этого не было, и уже хотя бы после такого можно официально говорить, что боя не должно было быть. Во-вторых, где ты видел, чтобы после крайнего поединка спортсмен выходил драться через две недели? Это нереально на нашем уровне.
– Была какая-то устная договоренность?
– Даже ее не было. Это все было придумано. Казахстанский промоушен сделал рекламу на моем имени, заработал определенные деньги, после чего просто позвонили и сказали: приезжайте на бой! Я могу прямо сказать: до меня их вообще никто не знал. Кто они, что они? Но раз они начали, я теперь договорю. После того, как я вышел из тюрьмы, через два месяца я встретился с их лучшим бойцом, как они заявляли. Этот человек мне ни-че-го не смог доказать. Но больше всего меня поразило их негостеприимство. В меня кидали бутылки, обливали водой, и то, как меня там встретили — не нормально. Я вот дрался у себя на Родине недавно, в Дагестане, и ко мне приехал соперник из США. И моей задачей было показать ему, что я гостеприимен — на пресс-конференции, на взвешивании, чтобы он понял, что не к какому-то варвару в гости приехал, а в дружелюбную республику, где его встретят, накормят и приютят.
Когда я приехал в Казахстан второй раз, история повторилась. Поэтому в третий раз ехать туда я не особо хочу.
– Ладно, от дел несостоявшихся, к делам реальным: тебе в декабре предстоит драться. Кто соперник, как идет подготовка?
– Жду имя оппонента, уже вот-вот он должен быть назван. Возможно, им станет Илья Курзанов из Костромы. Подготовку в любом случае уже начал, благо, палец полностью зажил (Мирзаев получил травму во время поединка с Крумом — прим. А.С.). Надеюсь, что покажу зрелищный бой.
– Ты вернулся, провел несколько ярких боев и все традиционно ждут новости: когда же Расул Мирзаев будет подписан в UFC. Расскажи, процесс идет?
– Честно говоря, это самый часто задаваемый вопрос везде, где я только есть. Даже уже больная тема для меня. Я тренируюсь и горю желанием показать всем плоды своей работы именно там, в UFC. Весь вопрос упирается в одно: в США проблемы с теми, кто когда-то был в чем-то замешан, так скажем, нехорошем. Но мой промоутер Камил Гаджиев постоянно общается с ними, так что переговоры ведутся.
«Когда убежал из интерната, жил на улице: под елками, грузовиками...»
– Насколько я знаю, детство было у тебя достаточно тяжелым...
– Я учился в интернате. И там нас с первого класса заставляли драться. Ночью за нами приходили, у кого старшие братья там же учились и мы выходили. Один на один. Да и на улице постоянно дрался. Там была настоящая школа выживания: кто показывал себя слабым, тот... Порции еды отдавал, допустим.
– Как ты оказался в интернате?
– Мать растила меня с младшим братом одна. Отчим нас, можно сказать, не любил. Мы жили в таком месте, где школа была затоплена и поэтому маме пришлось отдать нас в интернат. Хотя до этого меня отец украл и отдал-таки в первый класс обычной школы, но мать забрала меня обратно. С братом учились в одном классе, но потом его оставили на второй год, а я пошел дальше.
– Долго там пробыл?
– В пятом классе выгнали.
– Из-за чего?
– Я был... Плохим мальчиком. Плюс ко мне было несправедливое отношение, меня часто били учителя. За то, чего я не делал, но доказать этого не мог. Поэтому часто убегал из интерната, жил на улице.
– Как?
– Под елками, под грузовиками. В третьем классе попробовал пить, курить, клей нюхал, все это дерьмо. Хоть это был мой город, но я там выживал.
– Как доставал деньги на пропитание?
– Где-то подрабатывал, грузчиком, например, где-то что-то воровал. Так и жил. После этого я многое понял, что хорошо, что плохо. Стал видеть, как люди страдают и дал себе слово, что больше никогда не буду ни пить, ни курить, ничего такого.
– Когда начал, так скажем, в люди уже выбиваться? В спортивную секцию первую когда попал?
– Еще в пятом классе интерната пошел на вольную борьбу. Потом, когда выгнали, меня отправили учиться к бабушке. Но ее целый день не было: у нее была точка с джинсами, поэтому вновь я принадлежал сам себе. Тогда дядя меня опять отправил в вольную. Там я доже много дрался...
– Потом уже была армия?
– Я стал понимать, что если не попаду в Армия, то стану либо наркоманом, либо еще что-то плохое со мной произойдет. Но меня не хотели брать. Потом отправили в Махачкалу и там мне намекнули: хочешь служить, давай копейку. Я занял 4 тысячи рублей и заплатил им, только после этого меня взяли.
– В армии было сложно?
– Нет, я рад, что там оказался. Много чего видел, многому научился.
– Там спорт не забросил?
– Всегда находил момент, чтобы побегать или чем-то еще позаниматься. И после «учебки» меня перевели в Ногинск, где я сказал, что хочу быть в спортивной части. А я тогда 57 килограмм весил, маленький был, ушастик. На меня так посмотрели, рукой махнули и сказали, мол, были у нас уже такие до тебя. Но прошло месяца два и обо мне стали узнавать побольше. Выяснилось, что все же у них таких как я не было (улыбается). Сперва начал заниматься троеборьем, а потом поехал на соревнования по спортивному самбо. Выиграл. После этого, правда, я побил одного офицера... Но он был плохим человеком, мне потом все даже «спасибо» сказали! Из-за этого случая меня перевели в Москва, и там пацан один был, который мной заинтересовался, рукопашным боем занимался. Предложил помощь и я начал с ним тренироваться.
– Помнишь первые соревнования?
– Конечно. Я на них получил большой... Опыт. Меня там сильно побили и я уже загорелся. Следующий турнир был окружным, там я стал вторым и, что называется, понеслась. За короткий промежуток времени я достиг больших результатов и стал на постоянной основе выступать по рукопашному бою. Дрался везде, где только мог. Стал первым номером вооруженных сил в своем весе, а дальше увлекся боевым самбо.
– Кто на это повлиял?
– Это было в 2006 году, на «Битве чемпионов» в Лужниках. Я там волонтером был и мне удалось 5 минут пообщаться с Федор Емельяненко. Он стал для меня примером.
– В твоей жизни был и очень тяжелый период. Ты понимаешь о чем я. Скажи, возвращаться после этого было сложно?
– Конечно, было трудно. Но я всегда знал, что если у меня будет хоть малейшая возможность вернуться, я ей воспользуюсь. Тренировался четыре раза в день и смог быстро набрать форму.
– В тюрьме как-то удавалось тренироваться?
– Первое время я пробовал, но потом пришлось перестать.
– Та история еще как-то преследует тебя или уже все забыто?
– Такое невозможно забыть. Я каждый день думаю об этом.
– А извне не беспокоят?
– Так как раньше, конечно, нет. Просто иногда в комментариях в социальных сетях об этом пишут.
– Не обращаешь на это внимание?
– Нет.
«Чтобы победить на дуэли взглядов — включаю тигриный взгляд»
– Что для тебя главное показать во время боя?
– Я выхожу и дерусь как безбашенный, рискуя всем. Хочу показать зрелище, не думая о том, выиграю я, или проиграю.
– То есть последнее тебя не страшит?
– У нас такой вид спорта, что возможно и то, и то. Поэтому главное сделать так, чтобы после боя публика сказала: «Вот это была бомба!». Конечно, о нуле в графе поражений я иногда задумываюсь, но это не первостепенная цель.
– Как настраиваешься на бой, что происходит в голове?
– Бардак в голове происходит. Я полностью отключаюсь от внешнего мира, хожу один. А когда выхожу в клетку, я даже ничего не слышу. Только два голоса: тренеров. И смотрю только на своего соперника.
– Face to face – важное мероприятие перед боем с психологической точки зрения?
– Определенно! (улыбается)
– Что ты делаешь, что бы на этой дуэли взглядов победить?
– Просто включаю свой тигриный взгляд.
– На мне покажешь?
– Боюсь, убежишь... (смеется)
«Хочу помогать людям и особенно - детям»
– Когда выдается редкая свободная минутка, чем предпочитаешь заниматься?
– Обычно — дочкой. Но она уехала, к сожалению. Поэтому у меня депрессняк из-за этого, я по ней скучаю. Мой маленький ангелочек. С бывшей супругой они переехали.
– Помимо этого?
– Я киноман! Люблю разные фильмы, у меня неординарный вкус.
– Что из последнего смотрел?
– «Последний охотник на ведьм». Ну так, сойдет на один раз фильм.
– «Звездные войны», наверное, ждешь?
– Да! И еще нового Джеймса Бонда. Он, кстати, вышел, можно будет после вечерних спаррингов сходить.
– В каком кинотеатре тебя искать?
– Я везде хожу, я обычный парень. Любитель везде погулять, хоть и говорят, что Арбат — моя точка (улыбается). Многие кстати пишут, что я вообще не тренируюсь: мол, там меня видели, там, и вообще я тупо хожу да кайфую. Жаль, они не видят, как я тренируюсь, как ты сейчас. Но отношусь к этому спокойно: зачем мне лишние проблемы?
– Тем более, что люди их и так себе сами придумывают.
– Вот именно. А когда таковые все же правда возникают, просто надо думать о хорошем. И на Бога надеяться. Правда, о нем надо помнить не только тогда, когда тебе плохо, но и когда хорошо.
– Помимо боев, в чем видишь свою главную цель в жизни?
– У меня много желаний, но если я начну о них говорить, все сразу скажут, что это тупо пиар.
– Но все же.
– Надеюсь, что у меня будет финансовая возможность помогать людям, а именно детям. Хоть как-то. Хочу делать так, чтобы они улыбались.
– Помню, после боя в апреле ты передал весь свой гонорар детскому дому. На постоянной основе жертвуешь?
– Все зависит от гонорара. Я кстати был потом в этом интернате. Он для детей с ограниченными возможностями. Когда я видел, как они радуются, сам ходил, как маленький ребенок с широкой улыбкой!
– Раз уж ты упомянул про размеры гонораров... В Россия бойцу реально хорошо зарабатывать?
– Нет.
– До UFC совсем далеко?
– П-ф-ф-ф... До них, как до... Кхм. У нас бойцы получают 10-15 тысяч долларов максимум за бой. Там совсем иные цифры, но и вся индустрия там построена иначе.
– ММА в России разовьются до таких высот?
– Надеюсь. По крайней мере, мы все для этого делаем.
