«Во время боя думаю о том, чтобы подарить болельщикам зрелище»
– Начнем с последнего на данный момент поединка, против Наджиба Мохаммеди. Расстроен, что он получится таким скоротечным? (Ковалев выиграл нокаутом в 3-м раунде — прим. А.С.)
– Да, расстроен. Ожидал получить хоть какой-то опыт с этого боя, но не вышло. Из-за этого остался неприятный осадок, но все-таки не может не радовать, что я победил, причем победил досрочно.
– Но ведь затягивать бой — это всегда опасно.
– Согласен, но концовку я никогда искусственно не оттягиваю, просто хотелось получить этот самый опыт. А там — как получилось, так получилось. Я перед боем почему-то думал, что мне придется с Мохаммеди раундов 7-8 упорно бороться, не обостряя. А на деле вышло иначе. Правда, после нокдауна я его чуть-чуть отпустил, чтобы бой прошел слегка подольше. Затем уже попал левым прямым, в который вложил всю русскую душу! Поэтому специально я не затягивал. Это бокс — чем раньше ты бой закончишь, тем лучше для тебя во всех аспектах.
– А для зрителя, как считаешь, что лучше? Увидеть нокаут, хоть и ранний, или же наслаждаться красивым боем на длинной дистанции?
– Думаю, все-таки нокаут. Люди приходят посмотреть именно на яркие моменты, а не на то, как боксеры будут 12 раундов обниматься.
– Держишь в голове мысль: обязательно подарить болельщикам зрелище?
– Конечно! Вот, например, бой против Седрика Агнью. Он по факту в поединке вообще не участвовал! Просто держал руки наверху и все. Мне было сложно до него... Достучаться (улыбается). Пришлось искать какие-то обходные пути, чтобы доставить ему урон. Бой принимал односторонний характер и я понимал, что люди пришли посмотреть не эту «жвачку». И я искал то, за счет чего можно закончить бой досрочно, чтобы зрителям хотя бы нокаут подарить. В итоге нашел. Мог, конечно, и дальше боксировать, спокойно довести дело до судейского решения. Но получилось бы слишком скучно со стороны.
– Возвращаясь к Мохаммеди, доволен ли ходом поединка, все ли удалось показать, что хотел?
– У меня было очень много промахов, поэтому — нет. Наверное, это связано с его весьма странным стилем: он как-то отгибался, уклонялся, причем иногда даже непроизвольно. И из-за этого я часто «мазал». Зато в третьем раунде я наконец-то нашел необходимую мишень и нанес довольно жесткий удар. Мне, кстати, сегодня сказали, что я ему этим ударом подглазную кость сломал.
– Готовился к этому бою как обычно?
– Подготовка у меня всегда в штатном режиме и делится она на две части. Сначала идет общая физическая подготовка, а затем работа на лапах и спарринги — только бокс.
– Сколько длится твой тренировочный лагерь?
– Два месяца. И на стыке этих двух частей я делаю паузу в три-четыре дня, чтобы переключиться с одной работы, на другую. И за это время я начинаю вновь скучать по тренировкам.
– На твоей пресс-конференции в Москва был Стивен Сигал, который назвал тебя своим братом и одним из величайших боксеров современности. Он ведь тоже отлично владеет боевыми искусствами, может...
– … А я как раз на днях за ужином попросил его показать мне пару «фишек»! Я их, конечно же, не раскрою, но подумаю, чтобы включить их в свой тренировочный процесс. Может, мои поединки еще быстрее будут заканчиваться? (смеется)
«Ушел из любительского бокса из-за коррупционной составляющей»
– Твой бой в России: когда появилась идея вернуться на Родину и провести поединок здесь?
– Вернуться? А я никуда и не уезжал. Просто я строю в Америке свою карьеру. Работа там, дом — здесь. Уехал, поработал, вернулся домой. Мы же все люди так работаем, верно? Просто у меня смена немного длиннее (улыбается).
Идея провести бой в Россия была у меня всегда, и я здесь уже дрался. Почему сейчас? Всегда хотел приехать в ранге чемпиона мира. Плюс в данный момент договор с телеканалом HBO позволяет нам драться за пределами США. По контракту в Америке я обязан провести два боя. Ну и я предложил команде организовать поединок в России. Предварительная дата: 28 ноября.
– Особые чувства в связи с этим испытываешь?
– На самом деле, мне просто очень интересно побоксировать на российском ринге, рынке... Черкизовском (смеется).
– Такого, кстати, уже нет.
– Да? Жаль, а я еще помню, что был! Так вот, огромное желание провести бой в России. Мне и в социальных сетях постоянно пишут, спрашивают, когда же можно будет увидеть мой бой на Родине.
– Как думаешь, сама публика изменилась с момента твоего последнего поединка здесь? Может, более осведомленная стала. Все-таки, от Америки в этом плане мы немножечко отстатем...
– Да не немножечко. У нас просто в корне отличается сам процесс профессионального бокса. Что касается публики, то, думаю, относительно моего бокса — да, стала более осведомленной, что, конечно, радует. Стали больше узнавать, больше показывать. Поединки Первый канал транслирует, хоть и не в прямом эфире. Я, кстати, поинтересовался: а почему так, почему только в записи? Мне объяснили: аудиторию не собираем. Если показывать мои бои в прямом эфире, а это ведь рано утром по московскому, то соберется только заинтересованный круг людей — процента три. А когда покажут в воскресенье, хоть и в повторе, то это увидят все, а не только спортивная аудитория. И бабушки, и дедушки — уже будут в курсе о боях Ковалева.
– Чем отличается организация боя в России и Америке? Может, уже понял, с какими здесь столкнешься сложностями?
– Как уже говорил раньше, у нас отличается сам процесс, вся система. В США телеканал платит деньги промоутеру на организацию шоу. Откуда они их берут? Абонентская плата с подписчиков. У нас же системы оплаты телевидением нет. В Москве мы постоянно двигаемся и ищем заинтересованных людей, которые готовы выступить спонсором боксерского матча. И только потом уже у нас подключится ТВ и покажет людям. Вот в этом главное различие, поэтому там и крутятся такие большие деньги.
– Неужели сложно найти спонсоров для проведения боя Сергея Ковалева? Личность большая, чемпион мира...
– Многие ссылаются на экономическую ситуацию, на кризис. Мол, у всех очень большие затраты и нужно как можно больше продержаться «на плаву». Много от кого это уже услышали, но, в тоже время, есть и люди, которые выразили свою готовность. Сейчас мы взяли некоторую паузу для того, чтобы все это обдумать и принять верное решение. Как никак, я остаюсь в боксе ради того, чтобы заработать денег.
– Возвращаясь непосредственно к поединку в России: как проходит подбор соперника?
– Я предоставил это менеджеру и промоутеру, они ищут, а я уже говорю да или нет. Но одно «нет» я уже сказал. Предложили какого-то африканца, с рекордом 27-0, 24 нокаута. А имя — вообще никому неизвестно. Я его в YouTube искал, так его даже там не видно. На этот бой просто не собрали бы зрителя. Я хочу, чтобы первым делом люди пришли и посмотрели в живую. Как только на горизонте появится известное имя — я сразу соглашусь.
– Чтобы люди пришли и посмотрели в живую: а насколько доступен будет бой в плане билетной программы?
– Это вопрос не ко мне, а к промоутерам. Все будет зависеть от того, сколько уйдет на организацию шоу. Но я обещаю, что цены на билеты будут максимально доступными.
– Многие грезят тем, чтобы твоим противником по бою в России был Адонис Стивенсон (канадец владеет титулом чемпиона мира по версии WBC, а победа над ним позволит Ковалеву объединить все пояса в полутяжелом весе - прим. А.С.). Насколько это реально, и что вообще мешает вашей встрече?
– Чтобы привезти Стивенсона в Россию, я, честно, даже и не знаю, сколько ему надо предложить денег. Он и так-то не особо соглашается драться... Что мешает организации? В основном — разногласия двух телеканалов, потому что у него контракт с одним, а у меня — с другим. Я не могу боксировать нигде, кроме как на HBO. Совет WBC устроил торги на этот бой, но мы на них не пошли, потому что если нашу цену перебьют, то нам придется проводить бой на их телевидении, а мне этого нельзя по условиям соглашения.
– Твоя цель — это объединить чемпионские пояса. А что дальше? Есть ли что-то за ней, ведь по сути это уже апогей карьеры.
– Это история. Я считаю, что она будет мотивировать моих сыновей и друзей, чтобы они добивались успеха не только в спорте, но и в других вещах. Чтобы им покорялись цели, которые на первый взгляд нереальные. Объединение поясов — это цель для более глобального, нежели боксерская карьера.
– Расстроен ли ты отказом Артура Бетербиева на предложение встретиться и рассматриваешь ли этот бой в дальнейшем?
– Это будет зависеть от того, заслужит он поединок или нет. Пусть становится обязательным претендентом.
– Как-то слышал, что тебе в свое время пришлось уйти из любительской сборной как раз из-за высокой конкуренции с Бетербиевым... Это так?
– Нет! Я ушел из любителей из-за того, что меня постоянно засуживали в полуфиналах и финалах чемпионатов России. В меня там мало верили. Я выигрывал бои, но в силу коррупционной составляющей победу отдавали не мне. Я устал от этого, это очень сильно влияло на мой заработок. Я себе не мог даже российский автомобиль в кредит купить. О чем тут говорить? И в итоге я устал стучаться в закрытую дверь и полез в окно. В профессионалах начал уже с чистого листа и доказал сам себе, что могу чего-то добиться, если мне не вставляют палки в колеса. Конкуренция с Бетербиевым... Я по факту его побеждал. Все ребята из сборной были свидетелями, что судейское решение было неправильным.
«По полочкам разложил Стивенсону почему он — кусок говна»
– Что было сложнее: стать чемпионом мира или удержать титул, оставаться на вершине рейтингов?
– И то, и то - непростое дело, но, наверное, сложнее все-таки защищать чемпионский пояс. Потому что тебе уже есть, что терять, это большое психологическое давление. Да и когда ты что-то приобретаешь, то аппетит только возрастает. Ты уже хочешь куда-то съездить, или купить квартиру родственникам, или еще что-то. А если потеряешь — бам, и ты уже не можешь этого сделать.
– Является ли для тебя чем-то особенным поединок с Бернардом Хопкинсом?
– Он для меня особенный и значимый. Во время подготовки к этому бою у меня была жена беременная и она рожала как раз тогда, когда я был в тренировочном лагере — за три недели. Я с сыном Сашей познакомился только через три недели после его рождения, после поединка с Хопкинсом! И я сам себе перед нашей встречей говорил, что Бернард за это заплатит! А вообще, все знают, что Хопкинс — был и остается легендой бокса. Поэтому и психологически внутри меня было много борьбы. Но выиграв у себя, я побеждаю соперников.
– Поддерживаете связь?
– Да, постоянно созваниваемся, переписываемся. Я у него могу попросить совета, а он — предложил свою помощь в тренировочном лагере, может приехать как помощник тренера. Поэтому у нас теплые, дружеские отношения: все вопросы были закрыты сразу после боя и он обо мне потом уже много позитивных вещей сказал.
– А вообще ваши отношения начались с так называемого «трештока» - поливания грязью. Собственно, этим занимаются почти все твои соперники, а в Америке это очень сильно развито. Как к этому относишься?
– Плохо. Я не трештокер. По-русски это означает «балабол», тот, кто говорит неправду. Зачем мне быть пустозвоном? Да, я говорю иногда жестко, но зато это правда, я так считаю. Я назвал Стивенсона куском говна, ну так он реально кусок говна! Он может только что-то сказать, где-то там, за спиной, а в глаза — ничего. И он никак это не обосновывает. А я же ему по полочкам разъяснил, почему он, собственно, кусок говна и привел соответствующие факты. Это не трешток. Такая правда.
«Спросил, нормально ли звучит Krusher, а потом согласился на это прозвище»
– Откуда у тебя появилось прозвище — Krusher — Крушитель?
– Его мне дала Кэти Дува, мой промоутер, после боя с Дарнеллом Буном, который был проверочным перед подписанием контракта. И я его в третьем раунде буквально «забил». Дува посмотрела на это и сказала: «Да он какой крушитель, разрушитель!» И мне позвонили, сказали, что надо меня как-то «обозвать», чтобы продвигать дальше, ведь может быть еще какой-то Ковалев. Я спросил: что это значит, звучит нормально? Мне сказали, что отлично! Хоть изначально я и хотел оставаться Сергеем Ковалевым, свое согласие я дал. Теперь я Сергей Krusher Ковалев. Что ж, мне нравится!
– Не могу не спросить про композицию, под которую ты выходишь на бой - «Смысловые галлюцинации» - Вечно молодой. Она что-то значит для тебя?
– Да, она у меня ассоциируется с фильмом «Брат-2», где Данила Багров приехал в Америку и забрал то, что принадлежало его брату. Приехал, решил и уехал. Мне такое по душе. Да и сама песня мне нравится. Вообще люблю музыку слушать.
– Какую?
– Электронную, шансон и русский рэп. Басту, например. У него вообще каждая песня — как отдельная история.
– Может, нам тогда ожидать, что на поединок в России ты выйдешь под живое исполнение Басты?
– При всем уважении к нему, песню я менять не собираюсь. С «вечно молодым, вечно пьяным», я добился того, чего добился. Поэтому она — мой ангел-хранитель!
