От безысходности
Корчной стал шахматистом случайно. В детстве у него были три увлечения: на первом месте - музыка, на втором - художественное чтение и лишь на третьем - шахматы. Поэтому в ленинградский Дворец пионеров он записался сразу в три кружка. Однако для музыкальных занятий требовалось пианино, а дома некуда было его поставить, да и не было денег, чтобы его купить. Стать мастером художественного слова помешали «фефекты фикции». И тогда Виктор с головой окунулся в волшебный мир шахмат. Уже в тринадцать лет он сделал игру своей профессией и, как видим, немало преуспел в ней.
Справка
Корчной славится своей принципиальностью, за доской он всегда стремился только к победе, договорных ничьих не признавал. Однажды он давал сеанс в городе Сараево.
«Не согласитесь ли вы на ничью с директором нашего клуба? - спросили его организаторы, - вы доставите ему удовольствие». Но сеансер был непреклонен: «Я могу выдать товарищу директору справку, что он играет в силу гроссмейстера, но на ничью без игры никогда не соглашусь!». Сеанс закончился со счетом 20:0 в пользу Корчного.
Несговорчивость Корчного проявлялась и со знаменитыми любителями. Так, перед сеансом в Гаване в 1962 году к нему обратились с аналогичной просьбой: «С вами будет играть Че Гевара. Он будет счастлив, если добьется ничьей». Корчной понимающе кивнул. «И что?» - спросили его через пару часов, когда он вернулся в гостиницу. «Прибил всех». - «Ну, а Че Гевара?». - «И Че Гевару тоже, понятия не имеет о каталонском начале!».
Армянский коньяк
В 1960 году, победив на шахматной Олимпиаде в Лейпциге, советская команда праздновала победу. Михаил Ботвинник подошел к Корчному и предложил:
- Виктор, давайте с вами выпьем. Это хорошо выдержанный армянский коньяк. Как ваша жена. (Первая жена Корчного была армянкой.)
Корчной взглянул на бутылку, на пустую рюмку Ботвинника (Ботвинник никогда не пил) и мгновенно отреагировал:
- Да, это старый армянский коньяк. Как ваша жена. (Жена Ботвинника тоже была армянкой.)
Шахматный король побледнел как полотно и отошел в сторону. Он не мог снести такого дерзкого ответа и через некоторых людей дал Корчному понять, что тот должен прийти и извиниться. Корчной же полагал, что человеку, который так смело шутит, следует адекватно воспринимать и чужие шутки. Но все-таки Корчной был намного моложе Ботвинника и в шахматной иерархии стоял гораздо ниже, и он охотно извинился. «Армянский» инцидент был исчерпан.
Отказать!
Корчной всегда отличался независимостью, и, может быть, поэтому не имел постоянного тренера. Но и сам не был ничьим тренером. В 1961 году перед матчем-реваншем Таль - Ботвинник оба участника через своих секундантов выразили желание поработать с Корчным. Но он категорически отказал обоим:
- Не потому, что я думал, будто мне нечему поучиться у Ботвинника или Таля, - впоследствии объяснил Корчной. - Просто полагал, что если я сам собираюсь бороться за корону, то мне не следует идти к ним в помощники.
В наше время так не рассуждают. Например, Белявский, когда уже вошел в шахматную элиту, помогал и Карпову, и Каспарову - тому, кто приглашал. Владимир Крамник секундировал Каспарову в матче за корону с Анандом, хотя и сам мечтал сыграть такой матч. Гельфанд работал с Каспаровым, а в поединке Каспаров - Крамник, по утверждению Гарри, помогал Крамнику.
Буйная фантазия
Став гроссмейстером, Эдуард Гуфельд решил похвастаться перед Корчным: «Виктор, можешь меня поздравить, теперь мы с тобой коллеги!» - «Дамянович тебе коллега», - отрезал Корчной, имея в виду одного не самого сильного югославского гроссмейстера.
А спустя пару месяцев в Амстердаме состоялся международный турнир, в котором Корчной проиграл единственную партию, и - надо же! - именно Дамяновичу. Тогда Эдуард поспешил на почту и послал Корчному телеграмму, в которой было всего три слова: «Дамянович тебе коллега!» С Гуфельда взяли 3 руб 90 коп, и квитанцию как доказательство он хранил много лет.
Да, эффектная история, которую Эдуард часто рассказывал своим коллегам (и не только Дамяновичу). Но вот один читатель прислал в «64» результаты своей «криминалистической экспертизы». Оказывается, ни в каком амстердамском турнире Корчной и Дамянович не встречались! Виктор Львович трижды играл в Амстердаме и сдался там всего один раз, но вовсе не Дамяновичу, а Олафссону. Наконец, с югославом Корчной садился за доску только дважды, оба раза в 1969 году: партия в Пальма-де-Майорке закончилась вничью, а в Сараево победил Корчной. «За что же Гуфельд уплатил 3 руб 90 коп?» - удивлялся в письме дотошный читатель.
Впрочем, даже если этой истории с «коллегой Дамяновичем» не было, - написал я как-то, - она столь забавна, что ее, как говорится, надо было придумать. Что Эдуард Гуфельд, наделенный буйной фантазией, благополучно и сделал!
P.S. Остается добавить, что в дальнейшем Гуфельд учел «анализ» въедливого любителя. В своей книге «1000 эпизодов из жизни гроссмейстера», вышедшей, увы, уже после смерти Эдуарда, автор внес необходимые поправки в свою любимую историю: партию Корчного с Дамяновичем перенес в Пальма-де-Майорку, а поражение Виктора Львовича заменил мирным исходом: «На турнире в Испании Корчной в первой же встрече с югославом не сумел добиться больше ничьей. И я немедленно дал ему телеграмму: «Дамянович тебе коллега!». Теперь все стало на свои места.
Взаимная любовь
Хотя в семидесятые годы у Корчного с Петросяном сильно испортились отношения, перед важным претендентским матчем Петросян - Фишер в Спорткомитете решили, что Корчной должен помогать своему коллеге и соотечественнику. По этому поводу их специально вызвали к тогдашнему председателю Спорткомитета Павлову.
- Товарищ Павлов, - со свойственной ему прямотой сказал Корчной, - когда я вижу, какие отвратительные, мерзкие ходы делает Петросян, я не желаю быть его секундантом.
В итоге Корчного освободили от этой обязанности. Счастлив был и Петросян, меньше всего ему хотелось иметь такого секунданта, который не понимал его тонких и глубоких ходов.
(продолжение следует)
