Совсем недавно по Сети гуляла ссылка на статью об исследовании неких американских ученых. Ну, американские ученые — это мем, я понимаю, но тут уж результаты некоторым образом очевидны и интуитивно понятны заранее.
Исследование касалось сексуальной жизни совсем молодых людей — тех, кто вырос уже в эпоху Интернета и для кого порно оказалось доступнее многих традиционных подростковых развлечений — аттракционов или там спортзала.
Разумеется, в реальной жизни мальчикам, привыкшим к экранным дамам, оказалось куда труднее найти себе пару, нежели тому меньшинству, которое обходилось по тем или иным причинам без них, это само собой, но что самое интересное — само половое влечение у выросших на бесконечном и легко доступном порноконтенте, как выяснилось, катастрофически падает. То есть пара им в реальной жизни не так уж сильно и нужна.
Я, впрочем, не про «это», я про жизнь — про жизнь реальную и жизнь виртуальную.
Есть пугающее сходство между порно и виртуальным общением в социальной сети. Дело не только в том, что, сидя в соседних комнатах, мы комментируем друг друга, вместо того чтобы заварить чаю и поболтать. Дело в том, что виртуальное общение становится не просто заместителем застольного и уж подавно не дополнением к нему — оно становится первичной формой общения, по отношению к которой общение реальное — лишь дополнение.
Шутке, иронии, лукавству есть место везде — на войне и на смертном одре, на свидании и в родильном отделении, — и только порно всегда совершенно серьезно. И в высшей степени серьезны диванные войны статусов и комментов.
Разругавшись в Фейсбуке, люди не только банят друг друга, не только расфренживают — но и в самом деле перестают здороваться, встретившись на улице. То, что происходит там, в Сети, оказывается важнее: то, как я буду с тобой вести себя при встрече, зависит от того, что ты пишешь в Интернете.
А между тем с порно есть и еще одна аналогия: ведь секс, которым на экране занимаются соответствующие профессионалы, на настоящий секс не похож — это просто другой род деятельности. Даже трудно себе представить, чтобы соответствующий профессионал (или профессионалка) в свободное от работы время проделывал все то же самое для собственного удовольствия. Перед нами, в сущности, своеобразный театр масок — «соблазнительная медсестра», «суровый сантехник», кто там еще, набор амплуа, которых нужно держаться.
Попадая в Сеть, мы как-то забываем, что перед нами не живые люди, что в ощущение нам даны только пиксели, из которых мозг считывает знаки.
Но, попадая в Сеть, мы во многом меняемся и сами. Чаще всего мы сами своим аккаунтам совсем не равны — и, что важнее, не равны аккаунты наших собеседников самим собеседникам. В Сети мы носим маски — сказать, что они совсем на нас не похожи, было бы преувеличением, но все же это не совсем мы. Один куда более развязен, другой куда больше ругается матом, третий хочет казаться куда более утонченным, чем на самом деле, и так далее.
Маски ругаются с масками — и при этом комизм ситуации полностью утерян. Здесь все абсолютно всерьез, последний бой — он трудный самый, каждый пост здесь — штурм Зимнего, каждый комментарий — удар в сердце врагу.
Если человека в порноролике что-то рассмешит, цель просмотра не будет достигнута.
Для такого отношения к социальным сетям есть основания. На русский язык переведена книга египетского активиста «Революция 2.0», в которой он рассказывает, как именно удалось устроить «арабскую весну» с помощью Фейсбука. Со времени событий на площади Тахрир считается, что социальные сети мгновенного реагирования, сети, проникшие в мобильные телефоны и планшеты, стали мощным инструментом организации сначала массовых беспорядков, а потом уже и революций. Но чтобы люди, прочитав несколько десятков статусов и твитов, вышли на улицы и начали жечь покрышки, к статусам и твитам уже загодя нужно относиться с предельной серьезностью. И — минимальной критичностью.
Социальные сети стали страшным механизмом, который замещает тот мир, в котором мы до сих пор жили, — мир кухонных споров, разговоров по телефону, прогулок с детьми, обсуждения прочитанных книг — миром угрюмых аккаунтов, без запаха и вкуса. Аккаунты общаются, аккаунты спорят, аккаунты горячатся и ссорятся. Люди слушаются аккаунтов и повинуются им. Друзья, которые много лет ходили друг к другу в гости, перестают здороваться. Родственники объявляют друг другу: «Ты мне больше не...» Люди, которые, доведись им поговорить об Украине и Крыме, глядя друг к другу в глаза, без сомнения, постарались бы друг друга услышать, возможно, понять и, уж во всяком случае, оставить коридор для продолжения диалога, в Интернете без долгих разговоров объявляют друг друга либо идиотами, либо наймитами — и дальше, понятно, говорить становится уже не о чем.
Но если мы уже не мальчики, мы должны еще смутно помнить, что обнимать и целовать девушку из плоти и крови интереснее и веселее, чем в одиночестве пялиться в экран, свободной рукой запуская и переключая ролики.
Хорошо бы помнить и то, что виртуальное общение — все же не порносеанс, то есть не должно им быть. С тем все понятно — там есть простая, как вареное яйцо, цель. Но цель есть и у превращенного в территорию диванной войны Интернета — возгонка вещества ненависти до такого состояния, в котором люди начинают, повинуясь своим аккаунтам, мочить друг друга в реальности.
Кому это выгодно — отдельный вопрос. Уж во всяком случае, это невыгодно нам — собеседникам, друзьям, родственникам. Из этого и нужно исходить.
А значит, каждую минуту пребывания в социальной сети хорошо бы помнить, что ты присутствуешь на своего рода маскараде, ролевой игре — играешь ты, но играют и все остальные. Эта ситуация изначально, по природе своей несерьезна, так что читать свою ленту с насупленными бровями — это все равно что выбегать на сцену из зрительного зала защищать Офелию, рвать у Отелло платок из рук.
Интернет должен быть комментарием к реальной жизни, а не наоборот.
Известный публицист написал нечто неприятное для многих своих коллег по цеху. Коллеги по цеху прокляли публициста, но мало того — стали внимательно следить за тем, кто нажал под его статусом кнопку «понравилось». Тем, кому «понравилось», угрожают также не подавать руки. Требуют объяснить публично, почему лайкнули...
Бросьте, ребята, — это всего лишь Фейсбук.
Это не порно — здесь можно смеяться, шутить, иронизировать, лукавить, подкалывать, и даже рекомендуется для общего оздоровления ситуации быть немного несерьезным.
Нужно почувствовать весь комизм ситуации: люди обедают, лежат в кровати, едут в автобусах, работают, лежат на пляжах, гуляют по музеям — а в это время их аккаунты сходятся в бою не на жизнь а на смерть, выясняют, кто у кого в друзьях, кто кого лайкнул и не западло ли теперь быть во френдах с тем, кто лайкнул того, кто написал что-то нерукопожатное. Но ведь это всего лишь Фейсбук.
Эти же аккаунты тащат потом людей за рукава и требуют от них подчинения — с этим не здороваться, с этим не разговаривать, на эту встречу не ходить, а вот на этот митинг, наоборот, ходить. Потому что если тебя на этом митинге не увидят, то с твоего аккаунта спросят потом в Сети. Но ведь это всего лишь аккаунты.
Я начал с порно, но в порно ведь ничего плохого нет — у него есть свое место в жизни. Плохо бывает только тогда, когда это место становится слишком большим.
Да и социальные сети придуманы все же не сатаной. Надо только помнить, что это всего лишь социальные сети.
