У каждой кампании ненависти рано или поздно появляются жертвы. Потрясла недавняя история школьницы в глубинке, которую прорабатывали, позорили и поставили на учет за ее слова (слова!) в защиту лесбийской любви. Словно она воровка или проститутка. Впрочем, что это я? Ворующих — и по-крупному — у нас не осуждают. Продающих себя — и задорого — вознаграждают и продвигают
Кажущиеся эпатажем поступки подростка — крик о помощи, знак беды. Можно представить, каково ей пришлось, если она решилась на подобное. Ежели она и в самом деле испытывает нетрадиционное сексуальное влечение, так ей тем более необходим доброжелательный и понимающий собеседник. А брезгливо рассматривающих ее — как невидаль из кунсткамеры — людей в фуражках заставляют заниматься не своим делом, отвлекают от борьбы с настоящими преступниками.
С ней же обошлись по всей строгости нового закона. Там, в глубинке, указания из центра — да еще на фоне мощной пропагандистской кампании — восприняты всерьез. Гомосексуалисты, лесбиянки и либералы проходят по разряду злейших врагов. Еще более опасных от того, что большинство населения ни одних, ни других, ни третьих в глаза не видело.
Но поскольку пока еще есть кому возмутиться, возник скандал — и от девушки отстали. Но отчего же нашлось столько желающих поучаствовать в травле юного существа? Так Надо! Люди приучены видеть в любой кампании высшую волю государства.
Чему удивляться, если понятие «толерантность» — презираемое. А что, собственно, это слово означает в переводе на русский язык? Способность понять ближнего своего, посочувствовать, разделить его печали, вникнуть в чужую беду, готовность помочь… Что же тут противоречит нашим традициям, о которых печется идеологическое начальство? Формально — ничего. А фактически именно эти чувства десятилетиями выжигали из нас каленым железом.
Воспитывалось иное. Не рассуждая, становись в общий строй и клейми врага. Присоединяйся к любым кампаниям ненависти, которые устраивались по самым разным поводам. Привычка в них участвовать превратилась в безусловный рефлекс. Но каким бы мимолетным ни было участие в травле, все равно что-то в душе отмирает. Не только нервные клетки не восстанавливаются, но и некие свойства души.
В XVII веке в одной только Германии отправили на костер сто тысяч ведьм. Для того времени — масштабный террор. Церковь искала козлов отпущения, которые были необходимы страдавшему социальными неурядицами обществу. Но все, кто тащил несчастных женщин на костер, кто подбрасывал в него дровишек, кто завороженно наблюдал, как огонь пожирает живых людей, — они что, всерьез, осмысленно боролись с бесовщиной? Смешная мысль. Встречаются, конечно, мужчины, у которых нелады с женщинами, и они их побаиваются, но не в таком же количестве! Однако церковь говорила: Так Надо! Плюс — свойственная толпе истеричность. Плюс — мрачные сексуальные фантазии самых рьяных инквизиторов…
Не сомневаюсь: многие осознают безумие подобных кампаний. Но всегда кажется, что неприятности подстерегают других. Когда в позднесталинские годы устроили антисемитскую кампанию, кто-то испытывал злорадство, будучи уверенным, что его это обойдет стороной: у него-то с пятой графой в паспорте все в порядке!
Но поднятая Сталиным на вершину партийной номенклатуры малограмотная шпана боролась в первую очередь с конкурентами. Поэтому в число «безродных космополитов», которых унижали и лишали работы, и «врачей-убийц», которых ждала участь похуже, стали записывать и русских, и украинцев. Не только для маскировки. Устроители кампании спешили под сурдинку разделаться с более удачливыми и талантливыми, спихнуть их и занять их места. Открылись карьерные перспективы для двоечников и троечников. Обвинил заведующего кафедрой, ученого с мировым именем, в том, что он преклоняется перед Западом, — и сам стал завкафедрой. Ничего, что в науке — ноль, зато наш парень, такой, как все.
В 1948 году в Военной краснознаменной академии связи имени С.М.Буденного обсуждалась работа будущего создателя первой системы противоракетной обороны Григория Кисунько. Его книгу выдвинули на Сталинскую премию. Но начальник кафедры основ марксизма-ленинизма заявил, что в книге Кисунько только в предисловии говорится о приоритете отечественной науки, а в самой книге — сплошь иностранные фамилии: Максвелл, Гельмгольц, Герц... Ученый совет отменил выдвижение книги на премию.
Безнадежно отстававшие от мировой науки физики выступили против теории относительности Эйнштейна и квантовой механики. Утверждали, что «для советской физики особое значение имеет борьба с низкопоклонством перед Западом». Это открывало широкие возможности для карьеры — надо было только разделаться с группой молодых физиков-теоретиков.
Но все они понадобились для расщепления атома. В отличие от завистливых, но малограмотных идеологов, руководитель ядерного проекта профессор Курчатов понимал и значение теории относительности, и роль физиков-теоретиков. Обратился к члену политбюро и заместителю главы правительства Берии. Лаврентий Павлович поинтересовался у Курчатова, правда ли, что квантовая механика и теория относительности являются идеалистическими. Курчатов ответил просто:
— Если их запретят, то и атомной бомбы не будет.
Равнодушный к идеологии Берия понимал, что его ждет, если не будет бомбы, бросился к Сталину. Погром в физике отменили. Но только в физике.
То были худшие времена для отечественной науки. В борьбе с «космополитами» и прочими врагами выковалась когорта профессиональных разоблачителей. Увлекательным делом занялись по всей стране, уже и подстегивать их из центра нужды не было.
А вот — последствия таких кампаний ненависти, которые ощущаем и по сей день.
Кибернетику запретили как буржуазную науку, что предопределило безнадежное отставание страны в компьютерной технике. Все, чем мы пользуемся с утра до вечера, все, без чего современная жизнь представляется невозможной, — иностранного производства. Интернет создан и развивается там. А у нас только придумывают, как его ограничить.
Гонения на лучших биологов, устроенные «народным академиком» Лысенко, расправа с генетиками дополнились разгромом химической науки. Результат: чужая еда на нашем столе, низкие надои, плохие урожаи, отсталость всего аграрного сектора. До сих пор нет и хороших отечественных лекарств. Чины, служащие по ведомству здравоохранения, могут рвать на себе импортную рубашку и твердить, что медицина у нас наилучшая. Но есть надежный индикатор: несмотря на существование целой системы медицины для начальства, наши высшие чиновники и олигархи лечиться едут за границу.
Масштабы невосстановимого ущерба, нанесенного русской науке кампаниями ненависти, просто невероятны. Лингвистика, литературоведение… А как пострадала обороноспособность! К восьмидесятым годам отставание в военной сфере стало пугающе ощутимым. В сфере стратегических технологий Соединенные Штаты опережали Советский Союз по десяти позициям. По пяти позициям СССР и США были равны. На двух направлениях СССР опережал США.
В чем опережали? В обычных боеголовках и силовых установках.
В чем отставали? В создании быстродействующих компьютеров, систем наведения ракет, обнаружения подводных лодок, невидимых для радаров самолетов и в высокоточном оружии.
В шарашках, под присмотром надзирателей, можно лишь реализовывать чужие идеи. Революционные открытия совершаются необычными людьми, абсолютно свободными не только от надзора, но и от всяких ограничений, догм, авторитетов и традиций! Отечественные гении, лауреаты Нобелевской премии в воспоминаниях предстают людьми не от мира сего. Как минимум не похожими на всех остальных. На фоне их великих достижений странности представляются милыми чудачествами. Но чудаками-то они родились — и только потом совершили свои открытия, когда всем стало ясно, кто рядом с нами. А как же смогут проявиться таланты, если устраивать гонения на тех, кто по разным параметрам не похож на остальных?
Интересы различных ведомств, групп и отдельных персонажей, паразитирующих на таких кампаниях, ясен. Когда, скажем, разворачивается наступление на журналистский коллектив, попавший в поле номенклатурной ненависти, видны милые лица персонажей, которые доложат об этом наверх как о важном своем успехе. У них уже ноздри раздуваются от запаха политической крови.
Но страшновато торжество этого интереса. Жертвами любой кампании ненависти — вне зависимости от того, против кого она первоначально направлена, — становятся те, кто не похож на окружающих, кто не ходит строем, не поет хором. Словом, инакомыслящие, «другие» (во всех смыслах этого слова).
Кто задумается над последствиями подобной политической линии? Кто вспомнит, наконец, об общегосударственном интересе, озаботится безопасностью страны, обеспечением обороноспособности, что требует перемен в первую очередь в духовной жизни, в моральной атмосфере нашего общества?
Нам грозит оскудение интеллектуальной, духовной, научной жизни. Яркие, необычные, инакомыслящие, а также инакочувствующие, инакодействующие и инакоживущие молодые люди не найдут себе применения. Замкнутся, опасаясь раскрыться, проявить себя и быть опозоренными, выставленными на всеобщее посмеяние. Не совершат того, для чего они рождены. А это — прямой, вполне осязаемый ущерб для страны.
