У нас все было под терроризм. Это, конечно, звучит ужасно, но власти всегда использовали террористические акты для благовидных целей закручивания гаек. Подонки и негодяи взрывали дома и захватывали школы, на что государство решительно заявляло — нужно «ужесточить!». И ужесточали.
Помогло это в борьбе с терроризмом?
Про спецслужбы не знаю, они каждый год рапортуют, что предотвращены тысячи терактов. Но где эти террористы, которых повязали, где публичные процессы над ними? Кто-то их видел? Практика демонстрирует противоположное — лишь через год, а то и через три года после теракта возникают какие-то подозреваемые, и иногда дело действительно доходит до суда.
Но это спецслужбы. Им действительно надо найти, изобличить, доказать.
А есть Государственная дума. У нее одна задача — реагировать.
Реагировать законодательному органу можно либо что-то усовершенствуя, либо запрещая.
Дума умеет только второе.
После каждого теракта депутаты сбегаются в комитеты и сыплют предложениями. Такие, как Жириновский, предлагают немедленно упорядочить любовные утехи своих партийцев, разрешая им «это дело» не более четырех раз в год. Это предложение тут же разносит пресса, и страна благодарит лидера ЛДПР издевательским хохотом.
На этом созидательные предложения Думы заканчиваются и начинаются запретительные.
Так что встречаем целый пакет новых запретов, которые предложены под предлогом противодействия терроризму.
Ну, для начала предлагается, чтобы тебя мог остановить, проверить документы, обыскать и проверить твой автомобиль не только сотрудник полиции, но и сотрудник ФСБ. Вы будете смеяться, но я считаю эту новацию вполне логичной. Если спецслужбы проводят спецоперации, то пусть они и документы проверяют, а держать на подхвате сотрудника полиции, чтобы он специально проверял документы, — это как-то глупо. Если есть удостоверение, то пусть проверяют.
А вот все прочее, что предлагается, требует особого пояснения.
Когда Дума хочет что-то запретить, она использует любимые слова: «упорядочить», «усилить» и все в таком духе.
К примеру, предлагается «упорядочить обмен, хранение и персонализацию информации». На деле это означает: хостинг-провайдеры и интернет-ресурсы будут обязаны хранить данные о пользователях «после окончания их деятельности». Другими словами, если я зашел на какой-то сайт поглядеть на сувенирчик для дочери на ее день рождения, сайт и провайдер должны будут полгода хранить следы моего визита.
Сколько денег потратят провайдеры, чтобы купить дополнительные серверы, и на сколько из-за этого вырастут цены на предоставляемый мне интернет-трафик и на сам сувенирчик, Госдума не уточняет. И я ее понимаю — не царское это дело чужие деньги считать.
Второе антиинтернетовское предложение в адрес провайдеров и сетевых ресурсов и вовсе сбивает с ног, ибо звучит так: «Уведомлять Роскомнадзор о начале деятельности, предполагающей распространение информации и организацию обмена данными между пользователями Сети». Реально это означает, что ваш провайдер, к примеру, не только должен донести властям, что вы сегодня зашли на свой хиленький сайтик (распространение информации), но и прошептать властям, что с 10.00 до 10.05 вы разговаривали по скайпу с тов. Пупкиным и передали ему файл с песенкой «Ландыши» (организация обмена данными).
Я понимаю, вы спросите: а как провайдер может все это знать, откуда у него, к примеру, такая техника? Отвечаю: не думское дело об этом думать. Думское дело — указание дать. А если мелкие провайдеры, держащие низкие цены, при этом разорятся, то это только на пользу крупным, которые вбухают в оборудование миллионы и задерут цены на Интернет.
Видите, как терроризм помогает бизнесу?
Он, терроризм, еще и рты помогает закрывать. Как только гражданин удивленно спрашивает, а не тотальная ли это слежка за гражданами, государство ему отвечает: «А ну, заткнись, у нас тут террористическая угроза!»
Но и это не все — для Думы если уж наступать, то по всем фронтам!
Поскольку депутаты так и не выяснили, кто именно финансирует терроризм, они решили, что это делают обычные граждане, причем через «Яндекс-деньги», городские платежные терминалы и прочие электронные платежи. Как мы знаем, террористы страшно любят везде оставлять следы, поэтому они в последнее время вместо передачи сумки с деньгами из рук в руки стоят возле платежных терминалов, просовывая туда мятые купюры. Поэтому Дума предлагает полностью запретить анонимные переводы средств из-за границы, а внутри России ограничить их тысячей рублей в день и пятнадцатью тысячами в месяц.
Но позвольте, если ограничение на иностранные переводы еще как-то можно понять, то внутреннее ограничение вызывает оторопь.
Почему разрешена тысяча в день? Чтобы не хватило на бомбу? Но если деньги идут террористу, то 10 человек по 15 тысяч в месяц — вот вам и 150 000, на которые можно заниматься всякими нехорошими делами. В чем тут противодействие террору? А если бомба стоит дороже, то можно не десять, а сто человек организовать.
Чему именно противодействует это ограничение — понять невозможно. Вернее, не так: это чему оно должно противодействовать — непонятно, а вот чему будет противодействовать реально — можно сказать.
Во-первых, развитию новой технологии платежей с телефона. Даже сейчас мы оплачиваем с телефона множество сервисов (стоянка, билеты и пр.), а далее новая технология позволит телефону быть кредитной картой: приложил его в супермаркете к терминалу — купил продукты. Не у всех есть счета в банке, многие пополняют свой телефонный счет в терминалах, а они — анонимны.
И что делать? Кто первый загнется в такой ситуации — фирмы платежных терминалов, которым придется либо закрываться, либо придумывать систему авторизации? Либо граждане, которых заставят массово привязывать телефоны к банковским счетам?
Нет ответа. Точнее, он есть и звучит так: «У нас террористическая угроза, поэтому все ваши претензии, граждане, оставьте при себе!».
Именно это говорит Дума, потому что дело тут даже не в простом неудобстве, а в том, что невозможно выполнить ее постановление так, чтобы кто-то не пострадал. И совсем, как видим, не из-за террористов.
Но и это не все. Как известно, в России нет закона «О благотворительности», поэтому бизнесмены боятся открыто финансировать проекты, которые, например, не нравятся власти — на местах или федеральной. Деньги переводятся анонимно, но не только от бизнеса, а и от обычных граждан, которые боятся собственного государства. И дело даже не в том, что Навальному теперь трудно будет на свой «РосПил» деньги собрать. Трудно будет собрать на все — на НКО, на волонтеров, на общественный контроль за выборами, на защиту прав заключенных...
В предыдущей своей колонке в «МК» я писал, что главным достижением года-2013 считаю появление именно масштабного волонтерского движения, массового движения людей, объединенных общей гражданской идеей помощи друг другу. С этим достижением мы вошли в новый, 2014-й год, но родина говорит нам: «А ну, тпр-р-ру! Общество, говорите?! Отменяем мы ваше общество!».
И действительно отменяют. Хотите помощи — получайте, но откройте счет, юридическое лицо, и пусть все, кто шлет свои мятые купюры в помощь детскому дому, идут на почту и заполняют данные паспорта, ибо «у нас тут терроризм».
Так кто же выиграл — государство победило терроризм или наоборот?
Боюсь, что счет пока не в пользу государства.
Ведь смысл террора не только и не столько во взрыве бомб, сколько в дезорганизации общества, в разжигании неприятия гражданами своей собственной власти, в установлении обстановки хаоса и сложности повседневной жизни.
Не знаю уж, членами каких группировок являются авторы вышеприведенных законодательных инициатив, но посеять хаос и насадить неприятие людьми власти им удается с блеском. И не нужно никаких бомб, необходимы лишь бессмысленность и непрофессионализм, крики о терроре и принятие всего этого сырого, непродуманного бреда в трех чтениях за один день.
Нам рассказывают, что главный враг — террорист с бомбой, ибо он потянет с собой в могилу десятки жизней. Но бездумный скороспелый закон опаснее, ибо тянет в пучину раздражения и недовольства всю страну.
