Верю!
Я верю в мое государство, в мое правительство и моего президента!
Верю в разделение властей, в честную судебную систему, в ГИБДД и в то, что Конституция неукоснительно выполняется.
Да и как не верить?
Вот поймали Сердюкова и Васильеву. И тут же, безо всякого следствия, заявили: виновны! Тут же гостелевидение закричало «ату их!». Показали по телевизору, какие они воры — ну не то чтобы показали, а рассказали. А еще пообещали, что денно и нощно будут следить за развитием дела. А еще, что самое главное, объявили, что это начало войны с коррупцией, серьезный знак того, что даже если ты «наверху», то эта борьба тебя не обойдет. Будешь хлебать тюремную баланду и шить рукавицы из грубой ткани.
Я поверил. Как не поверить, если гибнет моя страна именно от коррупции, если многотысячные митинги требуют бороться с коррупцией, если злейший враг Путина Навальный всю свою политическую карьеру построил на этом лозунге.
И вот они, эти «гады коррупционные», Сердюков и Васильева, под следствием. И каждый день нам рассказывают, что нашли документы, которые он подписал, — страшные документы, сидеть ему до конца своих дней. А про нее рассказывают, что квартира у нее из тринадцати комнат и что девятнадцать килограммов драгоценностей у нее изъяли. Я представил себе эту кучку драгоценностей и прямо увидел, как следователи бегают по ее тринадцати комнатам и выковыривают драгоценности из-под паркета. А потом спрашивают Васильеву: «А за какие деньги, товарищ Васильева, вы купили эти девятнадцать килограммов? Ведь вам, товарищ Васильева, с вашей зарплатой на них сто тысяч лет работать надо!» И тут рвет Васильева на себе дорогую импортную блузку и дает признательные показания. А Сердюков с криками «пошто ты меня заложила?!» во всем сознается и в рубище идет по этапу.
Конечно, разные нехорошие люди пытались внушить мне сомнения.
К примеру, один, явно связанный с мировой американской закулисой, смеялся мне в лицо и говорил, что друзей Путина осудить не могут. А Сердюков был не только другом, но и помощником в самых тонких делах. Именно он помогал распотрошить компанию «ЮКОС», будучи руководителем Министерства по налогам и сборам. Такого человека бросить не могут.
Но я крикнул: «Верую!» — и прогнал «закулису» из моего дома.
Другой, явный почитатель геев и лесбиянок, пытался растолковать мне, что в стране, в которой коррупция и есть основа государственного строя, судить высших коррупционеров невозможно, ибо выходит, что власть судит сама себя. И через месяц-второй я увижу, как дело зачахнет и подозреваемых отмоют. Кроме того, он напомнил мне историю, как Сердюков подал через голову Путина, который был тогда премьер-министром, докладную президенту Медведеву об увеличении бюджета Министерства обороны. То есть он, Сердюков, слишком много о себе возомнил и забыл, кто в стране президент на самом деле. И когда настоящий президент сел на нагретый ему стул, он решил напомнить Сердюкову, что бывает, когда проблемы с памятью.
Такие слова, ехидно улыбаясь, говорил мне этот человек. Но с криком «прочь, педофил!» я прогнал и его, ибо слова его черно-радужного языка ранили мне сердце.
Сердце мое верило, что невозможно обмануть страну, ее граждан. Я еще раз посмотрел на висящее над моей кроватью фото главы Следственного комитета России. На меня глядели красивые глубокие глаза, излучающие последовательность в борьбе с преступниками. И эти глаза приказали мне: верь!
Каюсь, но меня чуть не переубедил сотрудник НКО — из тех, кто упорно отказывается признать себя «иностранным агентом».
Он назвал меня лохом и рассказал страшные вещи. Оказывается, у нас, как в Италии, якобы есть понятие «семья», а Сердюков был членом этой «семьи». И вот Сердюков женился на дочери ближайшего друга Путина, Зубкова, который был премьером России, а потом влюбился в Васильеву, и у них случился роман.
— Помнишь? — шептал мне на ухо проклятый либерал из НКО. — Помнишь, когда пришли к Васильевой, кто там стоял в пижаме в дверях?
— Сердюков стоял... — в ужасе шептал я.
— Вот-вот, так что тут дело не в деньгах, а в нарушении «закона мафии», что жен бросать нельзя, ибо тебя закатают в бетон на какой-нибудь военной стройке! Их у Сердюкова навалом.
И он почти переубедил меня, этот шептун, но я немедленно посмотрел на другой портрет — генпрокурора. Он смотрел на меня глазами, полными надежды. «Ты последний, кто нам верит, — говорили его глаза. — Верь нам, мы тебя не подведем!»
— Верю! — в отчаянии крикнул я. — Верю всему, что скажете и сделаете. Ибо если не верить вам, то кому же?
Я выгнал прочь энкаошника, сел на стул и принялся ждать.
Мое израненное сердце говорило мне, что я не лох, что у родного государства есть принципы, что мне скажут правду, ведь вера начинается с правды, не так ли?
И волшебный миг настал!
По телевизору заявили, что еще до всяких судов Сердюков назначен советником генерального директора государственной корпорации «Ростехнологии», а Васильева устроилась юристом в столичную коллегию адвокатов «Гриднев и партнеры».
Другого я не ожидал. Ведь я не лох, я в них верил!
И вот что важно. Поймите, Сердюков и Васильева могли на своих постах тысячу раз стать коррупционерами, чего-то слямзить, присвоить, на себя переписать.
Но они не сделали этого!
Иначе бы их не устроили на новую работу. Ведь не могут устроить на работу непорядочных, нечестных людей.
Конечно, я не понимаю, как можно устраивать на работу людей, которые пребывают под следствием, но, видимо, такое возможно, раз оно есть.
Думаю, Путин лично проверил их честность.
Так что я восхищаюсь честнейшими Васильевой и Сердюковым. Я восхищаюсь их беспримерной порядочностью. Ведь, по сути, перед нами уникальный пример чиновников, которые могли взять, но не взяли, могли украсть — но не украли.
Про Сердюкова и Васильеву надо снимать телепередачи, приглашать в ток-шоу, чтобы они рассказывали россиянам, как надо жить не по лжи, чтобы и на ответственных постах, где вокруг куча денег, не воровать и оставаться честным.
А еще лучше, чтобы Путин присвоил им нововосстановленное звание Героя Труда, ибо в современной России тот, кто не ворует, по-моему, самый настоящий герой.
А для себя я попрошу у президента награду поскромнее.
Он называется орден Лоха I степени.
Это как раз для таких, как я. Для тех, кто во все верит.
