Эпоха дорогого сырья, начавшаяся повышением мировых цен на нефть в мае 1999 года, заканчивается на наших глазах. Несмотря на беспрецедентную накачку спекулятивных (как финансовых, так и сырьевых) рынков дешевыми деньгами, сырье в целом перестало дорожать, а во многих сферах начало уверенно дешеветь.
Наиболее сильное впечатление произвел «звоночек» на рынке угля, цена которого снизилась с максимального уровня, достигнутого во II квартале 2011 года, более чем вдвое. Причины прозрачны: помимо общего перепроизводства, это резкое сокращение импорта Индией и «сланцевая революция» в США (из-за чего подешевевший американский уголь «пошел по миру» и экспортируется сейчас даже в Европу).
Нефть и газ пока держатся, но в целом им осталось лишь около трех лет — пока не достроят уже заложенные в Южной Корее газовозы для экспорта американского сжиженного газа. То, что после этого «национальное достояние» России превратится в курицу (пусть даже очень большую) с отрезанной головой, — забота тех, кому на самом деле это «достояние» служит, однако снижение цены газового экспорта в Европу примерно на треть представляется неизбежным.
С нефтью же и того проще. Понятно, что удешевление угля и газа «потянут» ее за собой, а снижение ее мировой цены даже до 60 долл. за баррель по своим последствиям для нынешней модели российской экономики будет сопоставимо с выстрелом из гранатомета в висок.
Но дело далеко не ограничивается энергоносителями.
С весны 2011 года мировые цены стального полуфабриката и плоского проката снизились примерно на четверть, сортового проката — на одну шестую. Никель за то же время подешевел более чем вдвое, олово и алюминий — примерно на треть (причем запасы последнего в мире существенно превышают годовое потребление, и перспектив их сокращения не видно), медь — примерно на 30%, свинец и цинк — более чем на четверть.
Пугающе — также более чем на четверть относительно максимального уровня — дешевеет даже золото, являющееся, разумеется, в первую очередь не «сырьем для электротехнической промышленности», а средством накопления сокровищ и сакральным металлом всей рыночной экономики.
Скандал со «ссорой хозяйствующих субъектов» вокруг «Уралкалия» привлек внимание к относительно небольшому, но весьма показательному калийному рынку. Только уже осуществляемые в этой сфере инвестиционные проекты обеспечивают увеличение производства калия примерно на треть в течение ближайших трех лет — без каких-либо признаков увеличения спроса. При этом значительная часть реализуемых проектов уже прошла «точку невозврата»: останавливать их на полпути будет значительно дороже, чем продолжать даже себе в убыток. Понятно, что это обрекало калийный рынок на обвальное падение цен, которое только лишь приблизили арест Баумгертнера и весьма убедительная поддержка Интерполом преследования Белоруссией руководства «Уралкалия».
Все перечисленное представляется отнюдь не случайностью, не разовым колебанием, а новым этапом развития мира, как минимум — новым хозяйственным циклом этого развития. Непосредственная причина удешевления сырья — торможение Китая — лежит на поверхности, но ведь и оно вызвано не столько внутренними трудностями Поднебесной, сколько ограничением прироста внешнего спроса из-за сползания мировой экономики к глобальной депрессии.
Понятно, что неизбежный (по крайней мере, насколько об этом можно судить сегодня) срыв в глобальную депрессию еще больше усилит перепроизводство основных видов сырья и, соответственно, усилит тенденцию к снижению цен на него.
Идущее уже два года удешевление сырья дает и глобальному, и национальному бизнесу четкий сигнал, подлежащий быстрому и беспрекословному исполнению: в соответствующие отрасли уже перестают вкладывать деньги. (Яркими примерами служат мораторий Катара на освоение новых газовых месторождений на шельфе и фактический отказ России от освоения Штокмановского месторождения.) Во всем мире центр тяжести инвестиций уверенно переносится с освоения месторождений сырья и приобретения перерабатывающих мощностей на новые технологии. Исключения вроде рынка сланцевых газа и нефти США лишь подтверждают правило — и наиболее передовую часть мира, несмотря на всю косность глобальных монополий, вероятно, ждет новый технологический рывок, новый этап преобразования технологиями повседневной жизни.
Сделанные в эти технологии инвестиции надо будет окупать, и, несмотря на свою растущую производительность, высокотехнологичная продукция начнет дорожать относительно сырья. Тенденция ее относительного удешевления, проявившиеся в последние десятилетия, развернется вспять, и интеллектуальная рента возьмет не обладающую ею часть человечества за горло.
Да, через какое-то время злостное и повсеместное злоупотребление монопольным положением под видом реализации права интеллектуальной собственности приведет к распространению дешевых, общедоступных и при этом сверхпроизводительных технологий, блокируемых сегодня глобальными монополиями и национальными бюрократиями.
Да, через одно-два десятилетия, когда мир ощутит последствия перетока инвестиций в технологии в ущерб разработке сырья, дефицит последнего переломит ситуацию: цены пойдут вверх, вслед за ними потянутся и инвестиции, — и после реализации соответствующих проектов цикл повторится вновь.
Но до всего этого еще надо дожить.
А в ближайшие годы нас, скорее всего, ждет эпоха удешевления сырья, в которой Россия столкнется с резким сокращением доходов от практически всего своего экспорта, включая продукцию первого передела и стремительно устаревающее оружие (при наглядной утрате способности производить значительную его часть). А ведь наша страна сгибается уже сегодня — «всего лишь» под грузом собственных проблем в виде тотального произвола коррупционеров и монополистов: экономический рост тормозится и скоро перейдет в спад, колоссальное увеличение инвестиций прошлого года сменилось их нарастающим сокращением.
Отечественные эксперты, которые в этих условиях продолжают призывать к разработке стратегии по инвестированию нефтедолларов в разработку и реализацию современных технологий, попросту опоздали: пока эта стратегия будет разработана (а опыт медведевской «модернизации» показывает, что этого может и вовсе не произойти), нефтедоллары кончатся.
И новое поколение гайдаров, чубайсов и кириенок, пригревшееся на экспортных потоках, без тени колебания и угрызений совести вывернет наши карманы и торжественно объявит: «Деньги кончились!».
Строго говоря, этот процесс уже начался, причем задолго до исчерпания резервов. Чего стоят истошные вопли об отсутствии денег в бюджете, неиспользуемые остатки которого (свыше 7,2 трлн руб.) превышают полугодовые расходы (то есть более полугода можно не собирать налогов и таможенных взносов, и никто, кроме казначейства, этого не заметит). Урезание социальных расходов и программ развития (но ни в коем случае не производящих впечатление откровенно воровских «имиджевых проектов»!) в этих условиях призвано, похоже, лишь прикрыть вполне возможную финальную операцию по «уводу» из страны заметной части ее собственных резервов.
Беда не в том, что надвигающийся катаклизм практически неизбежно приведет к концу правящей и владеющей Россией тусовки, грабящей советское наследство и перерабатывающей сам народ нашей страны в личные богатства. Этих людей давно уже никому не жалко — даже, судя по их поведению, им самим.
Беда в том, что предстоящий катаклизм будет довольно длительным и может привести к концу самой России, ибо наша неготовность к такому развитию событий очевидна.
Наши технологии, созданные в лучшем случае в 80-х годах, будут так же безнадежны и беспомощны в близком высокотехнологичном будущем, как нынешние РВСН — в ситуации масштабного применения высокоточного оружия в сочетании с четырехуровневой американской ПРО.
