Кампания по досрочным выборам мэра Москвы уже в самом разгаре, хотя официальная агитация формально начнется только 10 августа. В столице да и по всей стране по этому случаю нарастает радостное возбуждение. Еще бы: всего-то в 2010 году тогдашний президент РФ Дмитрий Медведев утверждал, что прямые выборы глав субъектов Российской Федерации вернутся лет через сто, не раньше. А оказалось — медведевские сто лет пролетели как один исторический день. Кто бы мог подумать, что уже 8 сентября состоится московское голосование, по итогам которого не кто-нибудь, а главный внесистемный оппозиционер Алексей Навальный может на полном серьезе занять второе место, потеснив представителей старых системных партий?
Мы видим движуху, неизбежно сопутствующую и соответствующую перестройке-2 (предсказанной нами в «МК» еще летом 2010-го). И не так уж важно, что финал электоральной драмы — победа действующего градоначальника Сергея Собянина, причем в первом туре — практически очевиден. Любая движуха сама по себе ведет к эрозии сложившейся политической системы и, значит, к будущим фундаментальным переменам. Вспомним перестройку-1 им. М.С.Горбачева, 1989 год. Коммунисты и сочувствующие получили большинство на I съезде народных депутатов СССР. Да и сам громкояркий съезд генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев затеял вовсе не для того, чтобы выпустить из пальцев свою советскую власть, но чтобы попрочнее в нее вцепиться. Однако к чему на самом деле привело мероприятие, за ходом которого с придыханием следило по ТВ полстраны? Так и сейчас. Сам факт предвыборной кампании совершенно объективно, независимо ни от чьих явных или тайных пожеланий, помогает вернуть нам серьезную публичную политику в первозданном смысле.
И в этом смысле даже хорошо, что выборы мэра проходят досрочно. Да, конечно, перенос с 2015-го на 2013-й объективно дал дополнительные шансы Собянину. Но зато политическое пробуждение Москвы, стремительно стартовавшее после печальной памяти думских выборов-2011, тоже пройдет в ускоренном варианте. А кто знает — может, и кое-какие федеральные выборы высшей категории важности тоже пройдут досрочно?
Теперь немного о кандидатах в мэры.
Мне кажется, я — единственное физическое лицо на земле, кто прочитал их предвыборные программы целиком, от начала и до конца, по два раза (чтобы ничего важного не пропустить). В связи с этим я уже мог бы претендовать на внесение моего скромного имени в Книгу Гиннесса. Чтобы избавить мою высокочтимую аудиторию от необходимости повторять рискованный, но скучноватый эксперимент, а заодно избавиться от конкурентов в Гиннесс-эпопее, я могу прямо сейчас выдать на-гора свое резюме: программы ничем существенным друг от друга не отличаются. Везде — один и тот же круг неизменных тем: пробки, коррупция, ЖКХ, мигранты. С максимально, насколько позволяет русский язык, расплывчатым набором рекомендаций по каждой группе вопросов. Иногда складывается впечатление, что и писали эти важные кандидатские документы почти одни и те же люди, для конспирации меняя местами параграфы, абзацы, слова и знаки препинания.
Пробки — строить дороги и расширять метро. Коррупция — ввести какой-нибудь очередной институт контроля над тем, чтобы никто не воровал. (А потом, видимо, еще службу контроля над этим институтом и т.д. до бесконечности). ЖКХ — ограничим рост тарифов. (А мы-то думали, что хоть один из претендентов на мэрское кресло пообещает тарифы всемерно и неуклонно повышать — что, я думаю, и случится в реальности).
Мигранты — это особая любовь и боль всех потенциальных градоначальников. Здесь тоже есть элементы кричащей путаницы. Никто толком не может объяснить, кто вообще такие эти мигранты, фактически и формально. Инвестиционные банкиры из США, работающие за безумные российские деньги на своих московских коллег? Дворники из стран Центральной Азии? Наши возлюбленные сограждане из мусульманских регионов Северного Кавказа? Совершенно русскоязычные приезжие из донельзя братской Украины?
Общий вывод кандидатов один: легальные мигранты — хорошо, нелегальные — плохо. Это сродни утверждению, что нарушать закон нельзя, а соблюдать — можно и нужно. Свежайшая мысль.
В общем, все программы написаны, судя по всему, исходя из двух политических предположений:
— тексты такого объема нормальный избиратель, в отличие от меня, читать все равно не станет;
— политик, идущий на большие выборы, должен быть, как червонец, любезен всем; пообещаем этим всем всё, а там потом разберемся.
Последнее — логичное следствие нашей моноцентричной системы власти как таковой. Когда выборы превращаются в игру с нулевой суммой — есть только один победитель и куча проигравших. Вот в условиях парламентской демократии необязательно получать для триумфа 51% — достаточно бывает, например, 20%. И победителей получается куда больше одного. Потому всякая политическая сила может честнее и откровеннее работать именно со своим избирателем, а не вообще в белый свет как в копеечку. Будем надеяться, Россия доживет до парламентской демократии — и мы тоже доживем — вместе с Россией.
О предвыборных же программах красноречивее всех высказался, как и следовало ожидать, глава избирательного штаба Навального — известный екатеринбургский политик Леонид Волков (в интервью Ленте.Ру): «Что касается программы, то ее специфика заключается в том, что каждый ее новый пункт убавляет поддержку. Программа — это такая штука, которая должна быть, но никто не должен ее читать. Любой найдет один из 20 пунктов, из-за которого он с кандидатом рядом на одной поляне (извините. — С.Б.) срать не сядет… На этапе написания программы мы должны были отделаться общими словами, потому что очень легко было попасть не в масть».
Поначитавшись всего этого добра, в предвкушении всемирной славы, даруемой Книгой Гиннесса, я тоже решил представить вашему вниманию свою программу трансформации и развития Москвы. Нет, мэром мне, к сожалению или к счастью, никогда не бывать: я если и хозяйственник, то некрепкий, а если и политик, то непубличный. Но это не значит, что я, проведя в этом городе сорок два с половиной года жизни, не могу высказать свои соображения — такими, какими я хотел бы их услышать от реальных кандидатов.
Цель: превратить Москву в город, пригодный для нормальной жизни (каковым она сейчас, по моему глубокому убеждению, не является).
Основная задача: сокращение населения Москвы, которое сегодня составляет, по разным открытым и закрытым данным, от 9–10 млн до 12–15 млн человек. Большего количества город выдержать не может, и надо это признать. Количество постоянно ездящих по городу автомобилей должно сократиться с текущих 4 до 2,5–3 (максимум) млн.
Метод: лишение Москвы столичных функций. В России должно быть три столицы: политическая (Санкт-Петербург, знаю, петербуржцы уже против, но мы это чуть позже обсудим) и две деловые: в европейской части страны (Москва) и в азиатской (например Иркутск, потому что он не где-нибудь, а на самом великом Байкале).
В Московском Кремле может находиться только церемониальный президент (каким он и будет при парламентской демократии, которую мы непременно должны построить) или конституционный монарх. Впрочем, такой персонаж будет жить/работать на два города, а потому располагаться в Питере тоже. Высвобождающиеся кремлевские площади передать музеям.
Дальше — превращение Москвы в сносный город требует сноса. Здесь уместна теория и практика большевиков 1920–1930-х гг. Надо снести порядка 100 административных зданий, которые будут не нужны после переезда столицы, и 200–300 уродливых «многофункциональных комплексов», понастроенных за последние 20 лет. На месте снесенного — или дороги, или зеленые насаждения (парки, скверы).
Отказ от проекта «Новая Москва» как явной химеры с элементами панамы. Возврат земель «Новой Москвы» Московской области.
Тотальная проверка всех московских ресторанов, где, как правило, кормят дорого и плохо. Передача ресторанов города в управление каким-нибудь профильным франко-итальянским компаниям.
Политическая реформа: переход в дальнейшем от прямых выборов мэра к избранию градоначальника (главы правительства Москвы) Мосгордумой. Таким образом — построение парламентской демократии сначала в одном отдельно взятом мегаполисе.
За постсоветские годы наша Москва приобрела страшный гламурно-финансовый отсвет, но оттого стала кричаще провинциальной. Как ни покажется странным, чтобы вернуть городу столичный дух, нужно умертвить его столичную плоть.
Нереально? Есть альтернатива из двух слов: «пора валить».
А хотелось бы еще пожить и дожить именно здесь. Хотя для многих читателей это прозвучит как самый странный и нереалистичный пункт моей безвыборной программы.
