Есть такой дорожный знак «Осторожно — дети!». Его устанавливают вблизи детских учреждений, чтобы водители успели заблаговременно сбросить скорость. Но такие знаки теперь впору ставить и в самых неожиданных пунктах, весьма далеких от мест пребывания детей.
Радоваться ли этому?
На первый взгляд то, что детство в целом и образование в частности оказались в фокусе общественного внимания, должно греть душу педагога. Целая серия законов, принятых и готовящихся к принятию Государственной думой в защиту детства — от растлевающего влияния СМИ и Интернета, от иностранного усыновления, от пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений, — при всей неоднозначности оценок в обществе дает право выставить дорожный знак «Осторожно — дети!» у стен высшего законодательного органа.
Но лиха беда начало. Свой посильный вклад в дело воспитания подрастающих поколений решили внести министерства и ведомства, религиозные деятели, региональные органы власти и т.д. и т.п. В советскую эпоху такие инициативы называли починами.
Так, с интересным почином выступил недавно Минфин, который в целях повышения финансовой грамотности учащихся предложил ввести в первых классах соответствующие уроки.
Ясное дело, наши дети с младых ногтей должны приучаться к финансовой дисциплине и своевременной уплате налогов. Это ничего, что они только осваивают элементарную арифметику. Я, например, несколько лет назад наблюдал в одном из детских приютов десятилетнего вундеркинда, который никогда не учился в школе, не знал арифметики, но зато безошибочно менял рубли на доллары по действующему курсу. Вероятно, у него была врожденная финансовая грамотность. Но нельзя же, в самом деле, рассчитывать лишь на мать-природу — остальных придется учить. Таким образом, тот же дорожный знак с полным правом можно установить и у Минфина.
Руководитель одного из региональных органов управления образованием с гордостью поделился результатами исследования (мониторинга), целью которого было выявить причины троекратного за год роста травматизма на уроках физкультуры в школах региона.
Мониторинг, разумеется, вещь полезная. Но профессиональному педагогу и без него очевидно, что введение третьего урока физкультуры без соответствующих условий, когда в один зал загоняют три, а то и четыре класса, чревато травмами. В других регионах учителя нашли выход из положения: на третьем, дополнительном уроке дети остаются в классах и играют в шахматы или шашки. Чем не спорт? И чиновники, требующие отчетов, сыты, и дети целы.
Еще в одном районе, относящемся к сельской глубинке, недавно было получено распоряжение о развитии гольфа. Аристократично и вдобавок на воздухе. Интересно, имеют ли авторы этого почина хоть приблизительное представление о стоимости полей и оснащения для этого вида спорта?
Уж лучше развивать в школах наш, исконно российский подвид кёрлинга — тёрлинг. Выдать детям швабры — и пусть натирают до блеска коридоры (параллельно, в качестве элемента соревновательности, передвигая по полу камни). А что, дивное сочетание спорта с общественно полезным трудом! Кстати, кто не в курсе, до камней дотрагиваться шваброй запрещено — они перемещаются по плоскости за счет изменения коэффициента трения. Налицо наглядная иллюстрация законов физики — еще один плюс в пропаганде данного спорта...
Шутки шутками, но в последнее время мы наблюдаем почти спортивное соревнование между чиновниками разных мастей и уровней по выдвижению образовательных инициатив, каждая из которых приводит лишь к имитационному эффекту. Однако не стоит играть в одни ворота, списывая все беды российской школы на чиновничий беспредел. Он возникает не на пустом месте, но в том числе вырастает из инертности самих школ.
Что, надо было дожидаться высочайшего указания, последовавшего после эксцессов с хиджабами, чтобы вводить школьную форму? По своему опыту и практике своих коллег знаю, что во многих школах она существует уже не одно десятилетие. Но коль скоро вопрос у нас начинают решать централизованно, чудится мне, что не ровен час объявится очередной кутюрье и фирма, получившая эксклюзивное право одеть и, извините за сленг, обуть всю страну.
Свою лепту в реформирование образования попытался на днях внести высокопоставленный представитель РПЦ протоиерей Дмитрий Смирнов. Он предложил ввести в школьные программы специальный урок, посвященный смыслу жизни.
Слов нет, нравственное здоровье детей волнует нас всех не меньше, чем физическое. Состояние современного человека, раздавленного цивилизационным кризисом, выразил в своей метафоре С.Беккет: «Голый человек на каменистой земле, и пустое небо над ним». Скучно, тоскливо; и образовавшийся духовный вакуум растерявшийся человек пытается заполнить безудержным потреблением и поиском острых ощущений, какими бы сомнительными и опасными средствами они ни достигались. Другой мыслитель, психолог В.Франкл, переживший нацистский концлагерь, в своей замечательной книге «Сказать жизни да!» доказал, что в экстремальных условиях выживали не самые физически крепкие люди, а те, кого не постигла смыслоутрата, сохранявшие веру в абсолютные ценности вопреки нечеловеческим обстоятельствам. (Между прочим, среди них были как верующие, так и атеисты, которых священник Сергей Желудков называл анонимными христианами.)
О том, как воспитывать детей в нынешних непростых условиях, размышляла писатель, переводчик, человек вселенского христианства Н.Трауберг: «Теперь, когда так долго не было понятия греха, а потом за грех стали принимать что угодно, кроме себялюбия и своеволия, надо все начинать заново».
Начинать заново, чтобы у детей и юношества прорезалось духовное зрение, — общая задача церкви и светской школы. Задача, требующая открытого диалога, огромных творческих усилий, взаимного отказа от стереотипов и догматических представлений о путях ее достижения. Но это в идеале. А пока я с грустью представляю себе поурочное методическое пособие «Смысл жизни», посвященное его постижению. Надеюсь, до этого все-таки не дойдет. Но гарантий нет — в наше время и в нашей стране может случиться всякое.
Проблема в том, что, осознавая собственное несовершенство, мы стремимся вложить в ребенка все, чего так не хватает нам самим. При этом нимало не заботясь о том, насколько ребенок способен вынести этот вал взрослых инициатив.
Школа не может и не должна подменять жизнь, у нее есть свои скромные, но неотъемлемые задачи. Остро ощутить это мне дано было недавно в Академии повышения квалификации учителей Санкт-Петербурга, где есть уникальный музей истории образования.
Среди экспонатов подлинные конспекты уроков учителей блокадного Ленинграда. Написанные перьевой ручкой, они поражают своей четкостью и методической безупречностью. Поразительны и замечания методистов: «отставание от программы по математике — шесть часов». Среди рекомендаций одному из педагогов прочитал: «рекомендуется посещение института усовершенствования учителей». Он, оказывается, продолжал работать в блокаду!
Кто-то скажет: это советская тоталитарная система образования, где педагог лишь винтик. Но мне представляется, что выполнение своего профессионального долга даже в таких условиях помогало людям выжить, придавая их существованию тот самый смысл, в поисках которого сегодня часто загоняют в угол и учителей, и их воспитанников.
А посему знак «Осторожно — дети!» следует держать перед глазами всем, кто, будучи одержим инициативным зудом, срочно стремится внести свой «ценный» вклад в реформирование школы.
