«Опять ты! Чего еще хочешь предложить?» — вот типичное приветствие западного редактора, обращенное к журналисту-«слависту».
В последнее время статьи о России, об СНГ, о Восточной Европе стали менее востребованными в международной прессе. Даже немцы со своим традиционным интересом к востоку закрыли ряд корпунктов в Москве.
Итальянцы это сделали давно, когда после распада СССР идеологическая борьба с Западом закончилась. А американцы частично уехали в середине первого десятилетия этого века.
Пора признать очень неудобную правду для такого профильного журналиста, как я: Россия сегодня — немодная, Украина — скучная, как и всё СНГ, а бывшие соцстраны, каждая со своей скоростью, уже более-менее интегрировались в ЕС.
Политическая динамика в этом макрорегионе ясна, и в ближайшие времена резкие перемены не ожидаются. Непростая для журналиста ситуация усугубляется еще и резким падением влияния этих стран на судьбы человечества.
Могу представить реакцию местных националистов на свою последнюю фразу. Но, увы, такова реальность.
Давайте попробуем разобраться, что интересно и, наоборот, что неинтересно иностранным читателям (зрителям). Кто это определяет? И каким образом?
Во-первых, надо прямо сказать, для любого народа своя страна является центром мира. Она же компас, по которому принято судить о событиях за границей. Каждое общество имеет свои взгляды, основанные на собственной культуре и истории. Так, например, если в сводке новостей агентств появляется информация о расизме или о нарушении прав человека где-либо на планете, немцы и французы на 100% ее опубликуют в своих газетах. Американцы и британцы делают то же самое с информацией о торговых барьерах, итальянцы — об искусстве...
Одним словом, у каждой нации своя чувствительность к новостям.
Во-вторых, в прошлом власти часто использовали международную информацию, чтобы оправдать, скрыть или смягчить для населения внутренние проблемы. Тем более что надо было постоянно отвечать на вопрос, где живется лучше.
До сих пор помню репортаж на советском телевидении о римских котах, живущих рядом с метро. Я такую грязь в Италии в конце 80-х нигде не видел, но советские журналисты умудрились ее найти. А после распада СССР западные масс-медиа соревновались друг с другом в показе самых жутких московских бомжей. Подозреваю, что у некоторых каналов был огромный архив со страшными картинками из российской жизни.
В глобализированном мире ситуация кардинально изменилась: границы открыты, люди свободно путешествуют. Технологическая революция дала широкие возможности любому гражданину и СМИ. Стратегия теперь другая.
Прошлым летом, когда на Кубани произошло стихийное бедствие, я посчитал на федеральных каналах долгие минуты с репортажами только о катастрофах по всему миру. Российскому зрителю могло показаться, что повсюду на планете природа вдруг восстала против человека.
Однако такие трагедии, к сожалению, происходят каждый день. Но они незаметны мировому обществу, если в том нет особой информационной нужды.
«Сколько жертв?». Вот типичный первый вопрос, который задают мне в редакции, когда происходит какая-то авария. «Так мало мертвых? Неинтересно».
«Россия стала стабильной страной», — говорят мои российские друзья. А один приятель шутливо (но, похоже, с гордостью) добавляет: «Поэтому вам, мерзким западным журналистам, стало нечего писать». Логика тут, правда, хромает. Если бы было так, мои коллеги постоянно писали бы о многочисленных войнах в Африке и никогда, например, о Великобритании или Германии.
Везде хватает проблем, но определенные страны серьезно — политически и экономически — влияют на развитие человечества. Плюс к тому мы живем в стремительный, я бы сказал, эпохальный переходный период.
Какие сейчас самые привлекательные для СМИ текущие события в мире? Давайте попробуем перечислить.
Энергетическая революция в США и Северной Америке в целом.
Китайское развитие.
Иранский и северокорейский ядерные планы.
Проблема суверенитета островов в Желтом море.
Последствия «арабской весны» в Африке и на Ближнем Востоке.
Посткризисная эволюция в политике и финансовой среде ЕС.
Бразильский экономический бум и бурная обстановка в Венесуэле.
Религиозные перемены в католической церкви...
Написать обо всем в этой колонке невозможно, поэтому выбираем то, что более связано с Россией.
По разным оценкам, США станут полностью энергонезависимы к 2017 году и начнут экспортировать излишки энергоресурсов на международный рынок. Как это стало возможно? Просто они развивали современные технологии и научились перерабатывать сланцевый газ и гудрон песка.
В 70-х годах прошлого века энергетический кризис привел к изобретению новых автомобилей с более продвинутыми двигателями. Теперь Запад уходит от шантажа производителей энергоресурсов начала XXI века. До 2020 года уже 20% потребности ЕС будет покрываться возобновляемыми источниками энергии. Так стоит ли далее заниматься передачей огромных финансовых средств не слишком демократическим странам, которые к тому же ведут антизападную политику?
Геополитические последствия этих изменений огромны. Долгие десятилетия США основывали внешнюю политику на защите своих союзников-поставщиков и маршрутов поставок. В будущем теоретически Вашингтон сможет уделять меньше внимания Ближнему Востоку и Персидскому заливу.
Станет ли мир тогда более безопасным? Я не уверен. У всех перед глазами дипломатические коллапсы в ООН во время кризисов последних лет. Очевидно, что всем странам придется более активно заниматься международной политикой.
Тем временем Китай уже выкупает оставленные американцами квоты. С декабря, впервые с 70-х годов, США потеряли статус страны, импортирующей больше всех нефти. Но как долго такая ситуация будет продолжаться — неизвестно. Ведь, кажется, и в Поднебесной есть обширные запасы сланцевого газа. Но главное в Пекине в данный момент другое. Новый лидер коммунистической партии Си Цзиньпин написал секретный документ, в котором содержится стратегия, цель которой — «не закончить как Горбачев».
А наступил ли из-за экономического кризиса паралич Евросоюза, как об этом любят рассказывать российские комментаторы? Ничего подобного! В конце марта начнутся прямые переговоры с Японией по созданию единой зоны свободной торговли. ВВП Японии и ЕС, вместе взятые, оцениваются как 30% мирового ВВП. Переговоры с идентичными целями стартуют также в США до конца июня. Тут уже разговор идет о больше чем половине мирового ВВП.
А что Россия? Что она делает во время столь бурных мировых перемен? Какие ответы дает на вызовы современности?
Тут, как говорят в Италии, dolce vita. Россия сладко живет! И со стороны кажется, что уютно себя чувствует в своем искусственном раю. Однако, увы, и ее лучшие годы, когда нефтедоллары лились в казну как дождь и ВВП стремительно рос, прошли. Пока Россия полностью сконцентрирована на зимней Олимпиаде, на организацию которой потратила всего каких-то 10% своих золотовалютных резервов. Но в 2014 году, одновременно с Играми, Россия получит обратно от НАТО презент в виде Афганистана. Впрочем, об этом пока лучше не вспоминать, дабы не портить вам праздничного настроения.
Я тоскую по тем временам, когда Москва говорила — и ее внимательно слушали во всех мировых канцеляриях. И, честно говоря, мне страшно думать о мире, в котором российский вес неуклонно уменьшается. Но наступает другой век, новая эпоха. И волей-неволей приходится признавать, что вопросы, касающиеся России, по сравнению с глобальными приобрели провинциальный масштаб.
Наконец, третье (и последнее) мое наблюдение о приоритетах в выборе информации.
В мире есть страны, которые могут быть интересны не только благодаря политике или экономике. Есть ведь еще культура, наука, мода, туризм, спорт... Новости из Италии не состоят из одних скандалов, связанных с политиками. Так же, как и новости из Франции или Испании.
А что сказать о России в этих областях в последние годы? Думаю, вы лучше меня найдете на этот вопрос честный ответ.
Грустно об этом говорить, но, похоже, скоро придется ждать нового падения метеорита или первого боя чемпиона по боксу Виталия Кличко в Верховной раде, чтобы мир снова обратил внимание на Россию или на Украину.
