Я знал одну женщину невероятно тяжелой судьбы; казалось, на нее обрушивались все несчастья, которые только могут случиться с человеком. И всякий раз она утешала себя одним. Тяжело вздохнув, говорила: «Слава богу, хоть не в Америке живем». Можно представить себе, каким адом рисовались ей Соединенные Штаты. Она всю жизнь прожила при советской власти, нигде не была. Свято верила тому, что писали газеты, рассказывало радио и показывало телевидение.
Так что не сомневаюсь: депутат Государственной думы, предупреждавшая, что усыновленные американцами сироты будут использованы для трансплантации органов или сексуальных утех, абсолютно искренна. Немалое число наших соотечественников считают Соединенные Штаты преступным государством, а Запад в целом — вековечным ненавистником России. Из газеты в газету, из уст в уста передаются придуманные цитаты американских политиков о том, как они развалят Россию, чтобы поделить ее природные ископаемые.
Многие уверены в извечном геополитическом противостоянии России и Запада. История этого не подтверждает. Налицо трагедия убийства прекрасной теории бандой жестоких фактов.
Ненависть к Западу, Америке, вообще к внешнему миру всегда культивировалась властью. Константин Симонов рассказывал, как после войны Сталин собрал руководство Союза писателей. Заговорил о «неоправданном преклонении перед заграничной культурой»:
— Эта традиция идет от Петра. У Петра были хорошие мысли, но вскоре налезло слишком много немцев, это был период преклонения перед немцами. Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами, — вождь сделал небольшую паузу и с удовольствием добавил: — засранцами.
Кинематографистам вождь внушал то же самое:
— Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждал страну от иностранного влияния…
Сталин неважно знал историю. Как раз по приказу Ивана Грозного в Германии набирали мастеров различных специальностей и заманивали в Россию. И среди опричников, его личной гвардии, процент иностранных выходцев был очень высок. В западном образе жизни ему не нравилось то же, что и Сталину: народоправие, то есть демократия. Когда Иван Грозный обратился к британской королеве, Елизавета ответила, что решение примет парламент. Московский государь пренебрежительно заметил: «Мы надеялись, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государской чести… Но, видно, у тебя помимо тебя другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах... Ты же пребываешь в своем девическом звании как простая девица».
Но вот что забавно. Иван Грозный жил в постоянном страхе, порой смертельном. В начале сентября 1567 года пригласил британского посланника и попросил передать королеве нечто важное. Запретил доверять послание бумаге! Посол сам отправился в Лондон и здесь рассказал: Иван Грозный просит королеву предоставить ему убежище — «для сбережения себя и своей семьи». Как видим, обычай просить убежища в Англии на Руси имеет давние корни…
Член Политбюро Андрей Жданов, отвечавший за идеологическую обработку страны, объяснил, почему Сталин потребовал борьбы с иностранным влиянием:
— Миллионы побывали за границей. Они увидели кое-что такое, что заставило их задуматься. И они хотят иметь хорошие квартиры (увидели на Западе, что это такое), хорошо питаться, хорошо одеваться. Люди говорят: хотим хорошо жить, зарабатывать, свободно дышать, хорошо отдыхать. Настроения опасные...
Накормить людей власть была не в состоянии. Поэтому вождь объяснил, что задача номер один — покончить с преклонением перед иностранцами:
— В эту точку надо долбить много лет, лет десять надо эту тему вдалбливать.
Не десять, как велел Сталин, а много дольше внушали ненависть к загранице, Западу, к Америке в первую очередь. Успешно внедряли в массовое сознание недоверие ко всему чужому. Академические институты сочиняли псевдонаучные труды о мировом заговоре против нашего народа.
Все это сопровождалось самовосхвалением. В аппарате ЦК составили «План мероприятий по пропаганде среди населения идей советского патриотизма». В нем говорилось: «Нужно вскрывать духовное обнищание людей буржуазного мира, их идейную опустошенность… Показывать растление нравов. В то же время подчеркивать моральное превосходство и духовную красоту советского человека».
Как же не поверить в собственное превосходство и высокую духовность, если об этом твердят на каждом шагу! Тут пригодилась стародавняя традиция презрения к иностранцам. Все началось с князей (которых крышевали, говоря современным языком, монгольские ханы) — это они отделили Восток, то есть Русь, от Запада. И пошло-поехало: на Востоке видели, что на Западе живут лучше, и это рождало зависть, обиду и ненависть.
Чем же утешиться? А вот у Достоевского в «Бесах»: «Немцы — инженеры, они рационалистичны, благополучны, им сопутствует успех. А мы — садовники, мы бедны и чисты, тогда как они — богаты и порочны».
Судя по опросам общественного мнения, многие уверены: наша страна отличается особой духовной культурой, превосходящей все другие страны. При этом ненавидящие Запад страдают комплексом неполноценности по отношению ко всему иностранному.
В советские времена столпы отечественного антизападничества правдами и неправдами выбивали себе зарубежные командировки, ездили за границу с консервами и кипятильниками, варили суп в гостиничном умывальнике, чтобы не потратить зря ни одного драгоценного доллара, прикупить побольше того, что произведено в атмосфере бездуховности.
Теперь главные ненавистники Америки ездят в чудных импортных авто, поправляют здоровье за границей и отсылают жен рожать за океан. Во-первых, там первоклассная медицина, во-вторых, рожденный на американской земле получает право на паспорт гражданина США. Антизападники шлют в презираемые ими страны своих детей учиться и работать — в надежде, что они сумеют там зацепиться и останутся. Что не мешает возвышать себя разговорами о российской духовности.
Ненависть к Америке так органично вжилась в умы российских граждан, вооруженных айфонами и айпадами, что они не замечают, насколько нелепа в их исполнении уверенность в собственной исключительности и правоте. Они ведут яростный бой с несуществующим противником, потому что реальные Соединенные Штаты Америки — совсем другая страна. С множеством проблем, с глубокими внутренними конфликтами, немалыми амбициями, но не теми, что принято им приписывать.
Положение США в мировых делах требует ясного осознания того, как это государство устроено. Иначе внешняя политика нашей страны окажется ошибочной. И мы питаем надежду, что уж власть-то, люди на самом верху, прекрасно все понимают, и их яростные антизападные выпады продиктованы чисто политическими соображениями. Увы, реальность прискорбнее.
Заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС Борис Стукалин, то есть руководитель всего советского идеологического аппарата, в составе делегации Верховного Совета весной 1985 года прилетел в США. В Вашингтоне на переговорах в конгрессе он сказал, что в Америке еще встречаются таблички с надписью «неграм и евреям вход запрещен». Изумленные американцы попросили назвать хотя бы одно место, где висит такая табличка. Стукалин, естественно, не смог. Вышел конфуз. А ведь это был чиновник, ездивший за границу, снабжаемый всеми видами закрытых информационных сводок.
Нынешний российский истеблишмент верит в то, что в Соединенных Штатах политическая жизнь устроена точно так же, как и у нас. Редакторов американских газет и хозяев телекомпаний вызывают в Белый дом и объясняют, что писать и показывать. Конгресс голосует, как велит президент. Разговоры о политических свободах и правах человека, которыми у них самих и не пахнет, нужны для того, чтобы давить на Россию. Просто американцы — лицемеры и все скрывают.
Социологи фиксируют: с каждым годом все больше тех, кто уверен, что у России полно врагов. Но можно ли говорить о генетически предопределенном отторжении Запада? Старые мифы не умирают, потому что подкрепляются новыми. Стратегический запас злобы и вражды заботливо пополняется властью и переходит от одного поколения к другому. После короткого перерыва — в перестроечные и пост-перестроечные годы — вновь возникло ощущение: мы в кольце врагов, нас никто не любит, все пытаются погубить. А это помогает найти ответ на вопрос, кто виноват в наших бедах и неудачах.
Хорошо помню, как получил первый урок мировой политики. Мне было лет пять. В доме что-то случилось с водопроводом. Весь подъезд тщетно пытался справиться с потопом. Взрослые бегали с тазиками. Ждали слесаря из домоуправления. Я побежал на улицу к ребятам. И увидел на скамеечке нашего слесаря в приятном обществе коллег — судя по их одинаковым чемоданчикам с инструментами.
— Значит, кто наши враги? — слесарь загибал пальцы. — Во-первых, Америка. Во-вторых, НАТО.
— Немцы и Турция, — добавил джентльмен справа.
— Израиль, — внес свой вклад джентльмен слева.
Они, конечно, знали, что пострадавший от потопа подъезд ждет. Но мыслимо ли прерывать дискуссию такого уровня ради столь ничтожного дела, как починка водопровода? Да и стоит ли размениваться на мелочи, когда вокруг одни враги.
