Ровно 100 лет назад, 20 апреля 1917 года, руководитель большевиков Владимир Ленин по возвращении в Россию из эмиграции выступил с десятью пунктами собственной обновленной программы, результатом которой стала Октябрьская революция. Вкратце суть этих тезисов была следующей — антимилитаризм (нет войне), антиколлаборационизм (нет сотрудничеству с правительством), аграрная и банковская реформы (национализация помещичьих земель и частных банков в пользу государства), построение параллельной системы власти (советы рабочих и солдатских депутатов) и переход к социалистической революции. Изначально большинство большевиков восприняли эти тезисы в штыки, никто не верил в возможность столь быстрого осуществления революции, но уже через месяц газета «Правда» опубликовала их как новую генеральную линию партии.
Сегодня, спустя 100 лет, многие эксперты поддаются искушению провести параллели между тем и нашим временем. Что же, поддадимся и мы и представим себе, как выглядели бы эти самые апрельские тезисы применительно к нынешней России.
Прежде всего остановимся на трех аспектах. С углублением экономического кризиса в стране все большее количество людей начинают задаваться простым вопросом — зачем нам Сирия (Украина и так далее, нужное подчеркнуть), когда у самих дома еще полно медвежьих углов, где живут как при царе Горохе. Из недавнего — размыло федеральную трассу «Сортавала», что идет из Санкт-Петербурга в Карелию, часть которой (оказывается!) до сих пор была грунтовой дорогой. Конечно, мы проходили это в советское время — кто не помнит пересуды на тему «кормим половину земного шара, а самим жрать нечего». Правда, с тех пор и возможности, и ресурсы, и масштаб мысли исполнителей порядком измельчали. На это можно резонно возразить лишь одно — если российская армия не будет уничтожать террористов на дальних рубежах, с ними придется разбираться полиции и, собственно, гражданам уже дома, на Северном Кавказе. Если, по неофициальным данным, только из одного Дагестана в ИГИЛ (организация, запрещенная в России) воюет около 5000 человек, можно себе представить общий размах бедствия.
Второе. Аграрная реформа. Как ни печально это признавать, но эффективно земельный вопрос в России пытались решить только в начале прошлого века (Столыпинская реформа) или уже при Косыгине. С развалом же Союза вмиг исчезнувшая система колхозов породила колоссальный земельный коллапс, из которого мы до сих пор толком не вышли. По большому счету провалившаяся идея с бесплатным гектаром на Дальнем Востоке должна была быть реализована по всей стране. Уж если мы действительно не хотим жить в стране 10 мегагородов, между которыми тысячекилометровое безлюдье (а к этому все идет), то давно пора задуматься над новым освоением стремительно пустеющей российской глубинки.
Третье. Банковская реформа. В современном прочтении, как бы это ни было кому-то неприятно, данный вопрос касается в первую очередь признания итогов ельцинской приватизации, когда созданные гигантским трудом поколений предприятия были за бесценок скуплены сомнительными личностями с еще более сомнительным кредитным капиталом. Корни бескультурья отечественных нуворишей кроются именно в данном факте. И вопрос собственности на средства производства, особенно в нефтегазовой сфере, будет оставаться открытым до тех пор, пока государство как модератор бизнес-процессов не предложит олигархам такую модель взаимодействия, которая может быть расценена населением как справедливая.
Удивительная вещь! По итогам прошедшей (хочется надеяться) зимы можно уже точно констатировать — Россия в лице политиков практически всех мастей умудрилась «не заметить» столетие начала Русской революции, напоминание о годовщине которой можно было встретить по всему миру от выставок политического плаката Лондона и Берлина до галерей постреволюционного искусства Парижа и Нью-Йорка. Видимо, так до конца и не определившись с отношением к этому без малого величайшему событию истории ХХ века, российские власти предпочли сделать вид, будто никакого юбилея вовсе и не было. И надо отдать им должное — это отчасти получилось.
А между тем совсем недавно, 23 июня 2016 года, в Швейцарии состоялся референдум, на котором гражданам было предложено ответить на вопрос о «безусловном доходе» в размере 2500 швейцарских франков ежемесячно на каждого совершеннолетнего жителя конфедерации. Хоть большинство (76%) и проголосовало против, сама постановка вопроса заставила задуматься — а что, можно и так? Свою нынешнюю избирательную кампанию кандидат в президенты Франции от социалистов Бенуа Амон начал с предложения объявить о введении безусловного дохода в 750 евро на каждого француза в случае своей победы. И это происходит в странах, где социальное обеспечение и без того находится на недосягаемом (а потому столь привлекательном для мигрантов) уровне. Вы спросите, при чем тут годовщина революции — а при том, что все социальные завоевания европейской модели развития от равного доступа к бесплатному образованию для всех до социальных пособий мигрантам есть не что иное, как прямое следствие событий столетней давности в городе на Неве. И опровергать эту данность затруднительно даже самым рьяным поклонникам капитализма.
«Мироточащий бюст» имени Н.Поклонской, «потомки выходцев из-за черты оседлости с наганом» имени П.Толстого, история с Исаакием, грозящая вот-вот перерасти в референдум, — все это вместе и по отдельности говорит нам о том, что страна до сих пор продолжает переживать последствия 1917 года. И национального примирения, объявленного еще Ельциным, как не было в помине, так и нет.
Тем временем со все большей остротой встает вопрос заключения нового социального договора власти и общества. Поскольку его прежний вариант — «колбаса в обмен на свободу» — в силу объективных экономических причин исчерпан, а ничего взамен предложено не было, необходимость поиска новой формулы гражданско-кремлевских отношений актуальна как никогда. К сожалению для нынешней власти, «крымский консенсус», равно как и сирийская операция, не смогли стать долгоиграющим фактором объяснения ухудшения финансового благополучия граждан. Прошлогодний призыв премьера к народу «держаться» в условиях отсутствия денежных знаков оптимизма (впрочем, как и доверия власти) более не внушает — особенно на фоне долларовых миллионеров из правительства (по итогам подачи налоговых деклараций, 10 министров заработали за 2016 год более 50 миллионов рублей). Невероятная популярность фильма Навального (более 19 миллионов просмотров в Интернете) тому подтверждение — люди готовы «затягивать пояса» только вместе с властью, но где же взять такую власть?
Помимо всего прочего хотя бы спустя 100 лет после Революции России необходима модель собственного гражданского согласия. В 1977 году, спустя всего два года после смерти испанского диктатора Франсиско Франко, политические силы разных взглядов — как левые, так и правые — подписали «мировую» — «пакт Монклоа», в котором простили друг другу все прежние грехи и решили вместе строить новую Испанию. И это притом что за время Гражданской войны 1936–1939 гг. с обеих сторон погибло более 450 тыс. человек! У нас же даже спустя 100 лет после Революции продолжается «гражданская борьба» за сердца соотечественников. В процессе этой борьбы довольно часто можно услышать призывы покаяться перед носителями «белой» идеи. Правда, чаще всего они доносятся из уст тех, кто успел себя проявить в период 1990-х, и кому самому нужно было бы покаяться за гораздо более свежие грехи. Если же говорить всерьез о покаянии наследников «красных», то сложно себе придумать большее покаяние, чем Великая Отечественная война.
Сегодня мы наблюдаем продолжение реванша антисоветчиков, которым невыносима сама мысль о природном родстве с Советским Союзом и всем тем, что он дал миру. Поэтому выходным днем и официальным днем России является одна из дат развала Союза (12 июня как «день независимости России от СССР»), но ни в коем случае не День (советской) космонавтики. В контексте продолжающегося уже третий год снижения уровня доходов населения страна особенно остро нуждается в народном согласии. Накануне юбилея Октябрьской революции не признавать ее фактом, давшим первое в мире социалистическое государство равных возможностей, ставшее образцом для половины Земли, значит подливать масло в огонь внутреннего конфликта.
Не стоит забывать, что революции случаются тогда, когда власть не замечает возникающие в обществе передовые классы. В начале ХХ века царское правительство не заметило нарождающийся пролетариат, который стал активным меньшинством Революции. Сегодня его роль исполняет «информационный класс» — передовики информационного общества, в котором мы уже давно живем. Ярчайший пример — молодежь как новое поколение информационных потребителей. Как написал один неглупый коллега-политолог, если вдруг завтра эти протестующие студенты соединятся с недовольными автомобилистами, водителями грузовиков системы «Платон», сторонниками сохранения московской старины, защитниками музея-Исаакия да и просто «рассерженными горожанами», получится крайне взрывоопасный коктейль. Предотвратить это можно, только если помнить свою историю и делать из нее регулярные выводы.
