Невероятная легкость падения монархии в феврале 17-го заставляет многих верить во всевозможные теории заговора, ибо кажется невозможным, чтобы императорская власть, по выражению Василия Розанова, «русского Ницше», «слиняла в два дня».
Версию, что союзники в последний момент перед скорой победой отстранили Россию от дележа добычи, мы уже разобрали в предыдущей публикации. Но что же послужило тогда причиной катастрофы, последствия которой дают о себе знать до сих пор? Масонский заговор? Немецкий шпионаж? Распутинское наследие?
Чтобы яснее понять проблему, достаточно сравнить судьбу русской монархии в Первую мировую войну с судьбами других монархий, союзных и несоюзных.
Сербия, с которой и началась мировая война, была в течение первого года разгромлена совместными усилиями Австро-Венгрии, Германии и Болгарии. Поражение было полным — вся территория была занята противником, остатки армии эвакуировались на Корфу. Людские потери были исключительно велики: погибло 25% призывников — самый высокий уровень в Первую мировую войну. По некоторым подсчетам, Сербия лишилась примерно трети населения в результате как сражений, так и выпавших на долю жителей оккупированной страны тягот.
И что же с престижем монархии? Власть короля Петра не пошатнулась ни на йоту. Он неизменно был окружен как любовью населения, так и доверием высшего военно-политического руководства, отправившегося с ним в изгнание. При этом король был стар, болен и именно он нес ответственность за начало войны, поскольку сербские офицеры из организации «Черная рука» и организовали покушение в Сараеве. Их Петр оказался не в состоянии контролировать и до известной степени являлся марионеткой в руках заговорщиков.
Затем с его позволения состоялся сфальсифицированный процесс в Салониках, на котором по ложным обвинениям те же лидеры «Черной руки» (теперь уже национальные герои) были расстреляны. То есть у сербского народа по отношению к Петру и принцу-регенту Александру имелось куда больше оснований для нелюбви, чем у русского народа к Николаю и Александре. Однако, повторимся, никаких революций и переворотов не случилось.
Румынский король Фердинанд I в августе 1916-го позволил втянуть свою страну в войну, хотя ничто к этому не подталкивало объективно, и напал на Австро-Венгрию. Это решение в кратчайшие сроки привело к катастрофическим результатам. Уже к ноябрю более половины Румынии было оккупировано, в том числе Бухарест. В итоге в мае 1918-го страна заключила мирный договор с Центральными державами на самых унизительных условиях: с передачей части территории Болгарии и Австро-Венгрии вся внешняя и внутренняя политика Румынии была поставлена под контроль победителей. Но королевский трон не зашатался ни на минуту.
Можно вспомнить и военного противника России, Болгарию. Она была в 1918-м разгромлена Антантой и капитулировала, также с потерей территорий, но монархия пережила поражение, царь Фердинанд I просто отрекся в пользу сына Бориса III, который восседал затем на троне вполне уверенно вплоть до своей смерти в 1943 году.
Напомним, для вящей парадоксальности, что Россия не терпела таких поражений, как вышеуказанные монархии, и потеряла к февралю 1917-го лишь ничтожную, по меркам империи, и притом не исконно русскую территорию. А с 1916 года русские войска непрерывно наступали, на Кавказском фронте их успехи вообще были великолепными. Снабжение армии к 1917 году наладилось на «отлично», и войска ни в чем не знали нужды.
Со Второй мировой войной вообще было не сравнить — ни по обстановке на фронте, ни в тылу. Никаких тебе голодных подростков на заводах, встающих на ящики, чтобы дотянуться до станка, ни сбора украдкой колосков на полях и выкапывания мерзлой картошки. Пресловутые кратковременные перебои с хлебом в Петрограде зимой 1917 года никоим образом не означали голода. Страна вообще не знала всю войну, что такое недоедание. Особенно это касалось села, где жила подавляющая часть населения, — резкое отличие от ситуации 1941–1945 гг., когда сильнее всего голодала именно деревня, по воле большевиков лишенная доступа к продуктам питания.
Тем не менее Россия рухнула, а Сербия–Румыния — нет. В чем же дело? Ведь с тезисом о том, что именно война подкосила династию Романовых, правившую триста лет, а с ней и российскую империю, существовавшую два века, согласны все историки. Но возникает закономерный вопрос: что же такого порочного было в российской государственной структуре, что она не вынесла испытаний военного времени?
Начнем с роли монарха. Россия представляла собой после изменений 1905–1907 годов уже не полностью самодержавную монархию, но и не парламентскую. Если в указанных балканских странах реальная власть находилась в руках премьер-министров, то Николай II очень ревниво относился к своим прерогативам и старался руководить министрами через голову премьера. Кроме того, глава правительства не имел никакого влияния на внешнюю и оборонную политику, которые целиком оставались в руках царя.
После того как был убит Столыпин, Николай не позволял главам кабинета хоть в какой-то степени заслонять себя и все преемники Петра Аркадьевича были слабей один другого. Кто помнит имя последнего русского премьера Николая Голицына? Ситуация усугублялась кадровой чехардой: Горемыкин — Штюрмер — Трепов — Голицын — только за один год. А царь с 1915 года взвалил на себя и полномочия Верховного главнокомандующего.
Это приводило к тому, что вся тяжесть за непопулярные решения, за поражения, за невзгоды военного времени ложилась прямо на монарха. Ненависть концентрировалась на царе и его жене. Николай, в отличие от своих коллег, не сумел сохранить необходимой дистанции от повседневного управления. Даже в Германии кайзер Вильгельм был оттеснен на второй план Гинденбургом и Людендорфом и таким образом выведен из-под критики. При этом монархия как институт, ввиду сложности государственного устройства и размеров империи, являлась той самой осью, на которой держалась Россия. И эта ось была перенапряжена. Символ государственности дискредитировался с каждым месяцем войны.
Концентрация власти в руках Николая ухудшила качество управления и потому, что в силу своих личных качеств он был не готов к роли верховного вождя. У него недоставало необходимого интеллектуального потенциала и воли. Он не умел различать способных людей, продвигать их, не обладал стратегическим видением. Одним из следствий этой ограниченности и стала «распутинщина», прямо бившая по престижу царской семьи. Николай так и остался целиком в XIX веке, новые веяния ему были непонятны. Для роли главы государства в эпоху массового общества он совсем не подходил. Царь не общался с прессой, не понимал взаимодействия с общественными организациями и партиями — того, что называют «пиаром». Важно отметить, что для выросшего в изоляции от реальной жизни Николая это было не виной, а бедой. В результате России не хватало более гибкой организации власти, которая бы позволила «амортизировать» проблемы, не имелось самостоятельного правительства, которое бы брало на себя негатив.
В России не существовало даже зачатков гражданского общества, в итоге подавляющая часть населения была просто выключена из какой-либо политики, что приводило к тому, что солдаты не знали, за что они воюют. А власть не могла, да и не пыталась, им это разъяснить. Какие бы потери ни несла Франция, ее солдаты четко понимали, что они отстаивают на фронте — республику, «ля белль Франс», и авансом возвращение Эльзаса и Лотарингии, потеря которых в 1871-м кровавой раной отзывалась в каждом французском сердце. И бунты после «бойни Нивеля» были направлены не против войны как таковой, а против неумелого командования. В России же объединяющих ценностей, за исключением, пожалуй, царя-батюшки, не имелось, но и его фигура усиленно дискредитировалась в военные годы.
«Горизонт планирования» мужика в солдатской шинели не простирался дальше родной деревни. Соображения патриотизма ему были чужды, а вот желание откликаться на революционную демагогию, напротив, было непреодолимо. Не случайно именно солдатский бунт в столице и стал катализатором революции. Но возможно ли было сдержать солдатскую массу? Или возглавить и увести ее с площадей? Почему в других странах в ПМВ бунты не приводили к таким катастрофическим последствиям? Об этом мы поговорим в следующем материале.
