Оглянешься — а вокруг враги.
Руки протянешь — и нет друзей.
Эдуард Багрицкий
Больше, чем на отсутствие у России друзей, наши дипломаты любят обижаться лишь на описание нашей внешней политики.
Она долго напоминала похоронное бюро: надеявшиеся на «священную нашу державу» кончали как Милошевич или, в лучшем случае, президент Аджарии Абашидзе.
Сохранение хоть каких-то партнеров вызвано лишь ценностью наших ресурсов да мощью истории и культуры, дарующей пресловутую «мягкую силу» даже либералам, готовым творить намаз на Вашингтон — и не 5, а 50 раз в день.
Но трагедия наших союзников, в основном уже бывших (вот и Черногория просится в НАТО), — лишь эхо трагедии самой Россия.
Неутомимо вставая с колен в не поддающуюся цензурному описанию позу, мы остаемся под жесточайшим либеральным правлением не только в социально-экономической, но, похоже, и в правовой, и внешнеполитической сфере.
Либералы прикрывают словами о свободе требование к государству служить не народу, а глобальному бизнесу. А поскольку тот по своей природе враждебен любому народу, тем хуже для народа: «не ту страну назвали Гондурасом».
Американец, когда-то ляпнувший: «что хорошо для «Дженерал Моторс», хорошо и для Америки», всю оставшуюся жизнь извинялся за такую неимоверную глупость, — а нами правят либералы, верующие: «для России хорошо то, что хорошо для «Дженерал Моторс». А если вдруг не хорошо, то виновата (как и во всем, что есть в мире плохого) сама Россия.
Основанная на этом внешняя политика может быть лишь предательской, хотя нашим гибнувшим поодиночке друзьям не было легче от того, что в первую очередь она предает саму Россию.
Тоска по дружбе, напоминающая с учетом этого тоску проститутки по любви, еще более нелепа на фоне отношений наших либералов с Западом.
Они по-прежнему отдают ему все: чего стоит хранение международных резервов на Западе при начале арестов там наших государственных активов!
Но отношения младшего партнера со старшим не подразумевают дружбы.
А главное — они изменились: теперь Западу нужны не младшие партнеры, а исполнители.
Для стабилизации Запада, прежде всего США, надо расширять зону хаоса: капиталы бегут туда из пылающих стран, как в последнюю тихую гавань, позволяя еще немного пожить в долг. «Арабская весна» показала: слабые враги кончились, и Запад вынужден истреблять слабых друзей.
Но кризис углубляется, и, хотя «сланцевая революция» и удешевление энергии и повысили конкурентоспособность США, экспорта хаоса недостаточно: основной прирост госдолга США вынуждена выкупать ФРС.
Судя по политике США в отношении «Исламского государства» и Украина последние новости, часть их руководства готова разжечь Третью мировую, чтоб списать безнадежные долги и начать «с чистого листа».
А не мыслящая так глубоко часть глобального бизнеса снижает издержки. Договариваться с государствами о доступе к их недрам стало дорого. Дешевле разжечь войну, смести власть и захватить ресурсы (или, как в Сирии, не дать строить трубопровод из Ирана). Никакие марионетки в Багдаде не продавали бы, как главари «Исламского государства», свою «кровавую нефть» (похоже, частично оформляемую как американская сланцевая) по 40, а то и 20 долл. за баррель. Как бы ни алкал поздний Каддафи иностранных инвестиций, он не отдал бы Западу свою нефть и (что в Сахаре важнее) пресную воду.
Россия для глобального бизнеса и служащих ему либералов — либо дрова для Третьей мировой, либо хаос десятков псевдогосударств: зачем покупать нефть, когда ее можно взять у, например, мэра Сургута — за вид на жительство и гуманитарную помощь?
Американские политологи не скрывают: для США «распад СССР не закончен».
На этом фоне заявления дипломатов в стиле «вы нарушаете правила», «мы имеем право не навязывать гомосексуализм нашим детям, хотя среди вас и много педофилов» и «давайте вернемся в прекрасное прошлое и будем жить дружно» адекватны и убедительны, как писк комара.
Либералы, поставив государство на службу глобальному бизнесу, превратили Россию в его корм — и за 28 лет национального предательства (с горбачевских реформ 1987 года) Запад привык, что иначе не бывает. Когда подлежащая расчленению ради снижения издержек глобальных монополий («ничего личного, просто бизнес») Россия попыталась противиться этому, Запад стал похож на человека, услышавшего от котлеты речь о ее правах и суверенитете.
О чем вы: ваши деньги в наших банках, ваши госрезервы в наших госбумагах, ваши дети, жены и любовницы живут у нас, а сами вы управляете якобы вашей страной вахтовым методом!
Какой суверенитет у котлеты, даже мыслящей?
30-летние разговоры о «слезании с нефтяной иглы» и «углублении переработки продукции» означают лишь желание стать не котлетой, но бензоколонкой — у которой суверенитета не бывает тоже.
Как и друзей.
Поэтому продолжение правления либеральных могильщиков (что они доказали в 90-е), подчиняющего (даже при «поцреотической» риторике) государство интересам глобального бизнеса перед тем, как добить нас, превратит наших партнеров во врагов.
Ведь если котлету разрешено есть Западу, почему от нее не может откусить Китай? И кто-то еще? А если условной Брянской области придется выбирать между Украиной, сирийской катастрофой в России и белорусским порядком?
России надо вспомнить свои интересы и поставить всю внешнюю политику на службу только им. Продвигать свой бизнес. Карать за оскорбления. Вмешиваться в чужие дела так, как чужаки вмешиваются в наши. Зарабатывать, а не разбазаривать.
Утратив внешнее финансирование, наладить свое — ограничив спекуляции, как делали все развитые страны (США отказались от этого лишь в 1999 году). Модернизировать инфраструктуру, ограничив коррупцию и произвол монополий, введя разумный протекционизм (как в Евросоюз - ЕС). Гарантировать прожиточный минимум как воплощение права на жизнь. Нормализовать налоги, сделавшие страну налоговым раем для миллиардеров и сырьевиков и адом для остальных.
Все просто, если государство начнет служить народу, а не глобальному бизнесу.
Но благосостояния мало: Запад доказал, что оно не цель, а инструмент — и кончается бредом, если подменяет смысл жизни.
Когда исламистским боевикам разъясняют, что они служат своим арабским и тем более западным хозяевам «пушечным мясом», они отвечают вопросом: разве у русских есть свой проект?
Ведь плохая роль лучше никакой.
А альтернативы исламизму у не допущенных к столу глобального бизнеса (от которого отпихивают даже «золотой миллиард») нет.
Этой альтернативы мир ждет именно от России — и не из-за исторической инерции.
При всех недостатках и пороках, которые мы знаем лучше своих достоинств, мы сохранили открытую для всех остальных цель.
Она проста и так очевидна для нас, что мы не помним о ней — как не помним о необходимости передвигать ноги при ходьбе.
Это справедливый мир.
Когда-то было — «царство Божие на земле».
Потом — «мир без аннексий и контрибуций», «чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем», «от каждого по способностям, каждому по потребностям».
Потом, утомившись, разрешили лгать и воровать, назвав это демократией и рынком, — и многие подумали, что это справедливо…
И — да, конечно: целый мир нельзя построить «на одной отдельно взятой» кухне. Поэтому мы «агрессоры и оккупанты»: хотим, чтобы каждый жил так, как хочет, и не мешал соседу, — и готовы терпеть что угодно, лишь бы люди, пусть и посторонние, жили по-человечески.
В какой бы заплеванный угол нас ни загоняли, пока мы живы — мы живем не на кухне и не в стране, а в мире: эта особенность русской культуры непреодолима.
Именно поэтому «тюрьма народов» не уничтожила ни одного народа, а «тоталитарная коммунистическая империя» вырастила в себе — порой почти из ничего — полтора десятка государственностей.
Мир нуждается в благосостоянии и работе для всех (лишь труд, а не скачки под лозунги и не пособие, дает достоинство) — в противовес погружению в кровавый ад всех, кто не служит глобальным монополиям.
Мир нуждается в распространении фантастически эффективных и дешевых технологий, в советском образовании, лучше которого не создано, — в противовес превращению масс в «квалифицированных потребителей», лишенных способности мыслить.
Мир нуждается в возрождении гуманизма — против расчеловечивания во всех его изощренных, «свободных и демократических» формах.
Мы слабы как никогда — но мы хотя бы можем понять эту потребность мира.
И наш характер, соединяющий творчество, гуманизм и мессианство, — единственный, способный реализовать этот проект для тех, кто не хочет сходить с ума.
Если мы не реализуем свои собственные склонности, «зашитые» в нас на уровне культуры и генетики, — будем дураками и самоубийцами.
Но чтобы построить лучший мир для всех, надо сначала построить его для себя.
Театр начинается с вешалки, а внешняя политика — с внутренней.
…Кто-то сказал «выборы»?
