Но на этот раз они всё правильно сделали! Потому как Украина — это практически Россия, так сильно болит. И на госканале с одноименным названием ей самое почетное место.
Одно дело, когда стоит мирный Майдан, а наши уважаемые ТВ-аналитики врут, тасуют факты, как карточную колоду, то и дело передергивают. Это уже не профессия, а нечто другое. Умелый политический шоумен здесь просто обязан выслушивать два разных мнения и, по возможности, быть над схваткой.
Но сейчас все по-другому: сейчас революция, бунт. Когда народ превращается в толпу, толпа в стаю, уже идут погромы нон-стоп. Некоторые особо продвинутые наши демократки писают кипятком от счастья и восхищаются прожженными шинами и избитыми милиционерами. Но это проблемы их личной жизни.
На самом деле госканал реагирует адекватно. «Революция, ты научила нас верить в несправедливость добра…» — пел когда-то Юрий Шевчук, и мы вроде бы с ним согласились. Революция — это однозначно плохо, потому что льется кровь. На «России» артикулируется именно такой пафос.
Не думал, что когда-нибудь соглашусь с Дмитрием Киселевым. Но на этот раз в итоговых «Воскресных вестях», по-моему, он был необычайно адекватен. Не оскорбляя соседей, сказал банальность. О том, что все начинается с радужного Февраля, с ленточек на груди, а кончается злодейским Октябрем. И так бывает всегда. На этот раз Киселев прав.
Правда, никто из выступающих почему-то не говорит о роли России в этой украинской смуте. О том, что когда Янукович два года, не сходя с экрана, агитировал за Европу, мы даже не чесались. А чесаться начали лишь за неделю до… И что там делал посол Зурабов, опять монетизировал льготы? А кто сказал, что ассоциация Украины с Евросоюзом нам невыгодна? Мы-то что, уже не хотим быть Европой? А кем — в рифму?
Политика — дело тонкое. На «России» сейчас быстро реагируют и в основном правильно. Но телевизор всего лишь отголосок настоящей жизни, ее дымовая завеса. Он старается как может, но прикрывает лишь неумелость политиков. В этом его предназначение.
Плач по Урганту
Лучше всего понимаешь необходимость человека, когда он вдруг исчезает. Вот нет кого-то, а ты про него уже забыл, будто и не было никогда. А по кому-нибудь другому вдруг начинаешь скучать, тоскуешь, плачешь. Послушайте мой плач по Ивану Урганту.
Это болезнь, конечно. На самом деле моя фамилия Телеман. Телевизор — моя страсть, а когда читаю телепрограмму, по спине проходит мелкая дрожь. Мурашки от предвкушения счастья.
Привык я уже, что в половине двенадцатого ночи в обязательном порядке должен быть у своего голубого экрана. Потому что в это время мне дадут порцию хорошего настроения, юмора и оптимизма. Просто будут впихивать таблетками, но так, чтобы я сильно не подавился.
Ну, хочется, чтобы тебя рассмешили и сделали это красиво. Но в конце прошлого года Ургант ушел в отпуск. И очень долго не возвращался. А я понял, что просто этого не переживу. В 23.30, как собака Павлова, я включал телевизор, но там шла какая-то сериальная муть. Становилось тошно.
Вечера пропадали зря, просто некуда было себя деть. Я слонялся по комнатам, как привидение, и от злости набрасывался на близких. Или просто сидел в печали, как тихо помешанный. Потому что рядом со мной не было его, Вани!
Правда, не было и всех остальных горячо любимых ведущих, они тоже удрали на свои юга. Но тут я понял, что без них-то проживу спокойно, даже без Соловьева! И без Максимовской, чтобы никто ничего не подумал! И без Собчак.
Я впал в сильную депрессию, но остатками ума все-таки понял: человеку разрешили расслабиться чуть больше остальных, так как он выходил в эфир практический каждый будний день, а это большая напряженка. По Конституции каждый имеет право на отдых, тем более Ургант.
Главное в нашей жизни — уметь ждать. И я дождался! Сегодня он возвращается. Милый, милый…
