Американская мечта российского донора

Россия-2000

— Я училась на третьем курсе института, и мне только исполнилось восемнадцать лет. По нашей группе прошел слушок, что можно поехать сдать кровь и заработать денег. Я тогда ни сном ни духом не представляла, что такое донорство, все время, почти круглогодично, болела и кашляла, уколов не переносила, а одногруппница, давшая мне адрес, сказала, что дача крови очень помогает от прыщей. Вот с таким опытом и набором знаний я и поехала сдавать кровь. Потому что очень хотелось денег, а прыщей не хотелось.  

Была зима, холодно и скользко. И встать надо было очень рано. Я прогуляла день в институте и нарочно не поехала со своей группой, потому что уверена в себе не была и боялась сдрейфить. Помню коричневые стены регистратуры отделения переливания, ободранный линолеум и какие-то надписи о том, как предохраняться от СПИДа и гепатита. Огромную очередь каких-то подозрительного вида людей, толпящихся у окошечка за деньгами. Помню нескольких человек, которые сидели у стенки и ждали частных покупателей своей крови. И еще людей, которые просили сдать кровь для их родственников. Ко мне тоже подошла какая-то женщина и попросила сдать кровь для кого-то из ее родных. Я сонно сказала, что не разбираюсь, мне без разницы, торговаться не стала, она сунула мне какую-то бумажку, и в регистратуре я зарегистрировалась с ней. Помню донорский зал, такой болотно-голубого цвета закуток с яркими лампами на потолке, светящими белым светом, с двумя койками-каталками. Умирая от страха, я легла на койку пластом и уставилась на лампу, светящую прямо в лицо белым светом. И просунула руку в окошечко, где из меня стали качать кровь. На середине кроводачи рука стала болеть, в глазах забегали белые точки. Надо мной то и дело наклонялись медсестры, закрывая свет лампы, и говорили мне, что я плохо зажала кулак, поэтому порвалась вена, но теперь уж придется дотерпеть, пока кровь не возьмут до конца. Под конец кроводачи одна из медсестер попросила посгибать ноги в коленях, а то “ты что-то бледная”, но я не смогла, и она стала сгибать мне ноги в коленях сама. Когда иглу из вены вынули, я почувствовала такое облегчение, что резво и бодро вскочила с каталки, уверяя, что прекрасно себя чувствую. И, не дойдя до стульчика, грохнулась в обморок. Приведя меня в сознательное состояние, медсестры сказали мне сесть, опустив голову между колен, и сидеть так пятнадцать минут. В такой позе я и встретила начало своей “донорской карьеры”.

 Когда я спустилась в регистратуру, мне выплатили вместо трехсот рублей 800. Почему так много, не знаю. Судьбу своей крови и для кого я в итоге сдала (для той женщины?), тоже не знаю. Пока регистраторша отсчитывала сотни, мне снова стало плохо, меня оттащили к скамеечке, где какая-то сердобольная старушка дала мне шоколадку и очень сокрушалась, что вот голодают девочки и кровь сдают с голодухи, кожа да кости, и я снова сидела пятнадцать минут, засунув голову между ног…
Эту свою кроводачу я помнила очень долго.  

Тогда я еще ничего не знала о донорстве, ни о чем не задумалась и вскоре обо всем забыла, считая все, что увидела и испытала в тот день, для донорства само собой разумеющимся.  

…Только через год я сдала кровь снова, тогда уже для знакомой женщины с работы. А еще через год — в Российскую детскую клиническую больницу. И все стало по-другому. Ни обмороков, ни страха. Но с тех пор мне стало стыдно вспоминать ту первую кроводачу и, наверное, будет стыдно всегда.


Первый раз я сдала кровь на blood drive — то есть на выездной акции. Так прикольно! Сидишь в вагончике, усыпанном кровавыми сердечками, который стоит на улице посреди огромнейшего бизнес-центра. Там четыре кресла и пяток толстых веселых медсестер, которые травят байки о том, в каких переделках они успели побывать в этих вагончиках и что никуда с такой развлекательной работы не уйдут. Народ не то чтобы валом валит, но косяком точно идет. Из офисов на перерыв выходит, сдал, пончик съел — и назад, работать. И ехать никуда не надо, и отпрашиваться. Какие там отгулы! И речи нет. Зато выдают купончик с билетом на скачки, на раунд по гольфу и на бесплатную мойку машины. А в вагончике висит список: “Спасибо всем тем организациям, кто помог нам пережить тяжелый период лета!” И список организаций... Я посчитала — пятьдесят штук, от частных компаний до супермаркетов, колледжей и фастфудов. Может, когда-нибудь и у нас тоже так будет?


Мне пришло письмо от донора: “Сегодня хотела БЕЗВОЗМЕЗДНО сдать кровь в 20-й клинической больнице, отсидела в очереди, но у меня не стали брать, так как я прописана в г. Александрове Владимирской области. Я учусь в Москве в аспирантуре и работаю, хоть на регистрации это и не сказывается. Я живу тут — и хотела помочь. Но мне отказали — от обиды я даже расплакалась. Что, у тех, кто не из Москвы и МО, другая кровь? Я хочу помочь чем могу, мне не надо ни денег, ни чего-то другого. Но мне не дают этого сделать...”


Оказывается, из всех европейских стран только бывшим жителям Советского Союза разрешается сдавать в США кровь, потому что в других странах повышенный риск коровьего бешенства, и их не принимают в американские доноры. Я была потрясена. В Калифорнии косяки европейцев! Сколько же доноров они теряют? А мексиканцев сколько? Огромное количество из них отводят из-за риска малярии. Кто же остается?


Решила стать волонтером в местном банке крови в Сан-Диего. Какие только волонтерские позиции не предлагаются! Все так серьезно, просто с ума сойти. Внимание, требуются: “Буфетчик. Описание позиции: буфетчики — это дружелюбные ребята, которые сервируют напитки и пончики донорам и следят за их состоянием после сдачи крови. Смена от 2 до 4 часов”.  

“Приветствующий. Описание позиции: наши приветствующие — улыбчивые и знающие волонтеры — создают первое впечатление о нашем банке крови у доноров. Приветствующие приветствуют доноров и инструктируют их, как заполнять анкету и донорскую карточку и как отвечать на стандартные вопросы донора. Смена от 2 до 4 часов и обычно на улице во время выездных донорских акций”.

 “Волонтер на ярмарке здоровья. Описание позиции: волонтеров на ярмарке здоровья обучают отвечать на вопросы о сдаче крови, пуповинной крови, костного мозга и стволовых клеток. Эти волонтеры знают, как рассказать людям о том, насколько важна сдача крови, дар жизни!”. “Экскурсовод. Описание позиции: экскурсоводы проводят туры по банку крови для желающих. Они могут рассказать про процесс сдачи крови в подробностях”.  

 Эти все должности замечательные. Они вызывают целую гамму смешанных чувств — от зеленой зависти и восхищения американской системой донорства до горьких слез. Но самая главная должность меня поразила больше всего. “Мальчик-плазма. Ролевая фигура. Этот ярко-красный, имеющий форму капли крови вдохновитель доноров в капюшоне украшает наши специальные акции, изящно разгуливая по территории и раздавая постеры и флаеры. Разговаривать необязательно. Чтобы стать плазма-боем, волонтер должен иметь не менее 5,5 фута роста и в состоянии носить спецкостюм в течение 30 минут”. Пусть мне приснится, что я играю роль плазма-мальчика!


В РДКБ — нехватка доноров. У нас в РДКБ, про которую хоть иногда, но показывают ролики на ТВ, пишут в самых тиражных газетах, о которой рассказывают известные артисты, а после акции на сайте записываются минимум по пять-десять человек в день. А доноров не хватает. Детей у нас очень много. А в отделении трансплантации костного мозга два ОЧЕНЬ тяжелых ребенка, которым нужны переливания по два раза в день. Я с ужасом смотрю в свою записную книжку, где за всю последнюю неделю полупусто и гуляет какой-то злой ветер, унесший всех доноров. А мамы больных детей сдают тромбоциты второй раз за три недели, чтобы хоть как-то исправить положение. Что делать в таких ситуациях? Вера в человечество снова катастрофически пропадает.


В банке крови Сан Диего началась акция под названием “Do it for the donut!” (“Сделай это за пончик!”). Основное блюдо, которым кормят доноров после кроводачи, — пончики. Я сама лично по субботам с восьми до двенадцати “волонтерю” буфетчицей на раздаче этих пончиков. Теперь кормежку пончиками решили возвести до уровня акции для привлечения доноров. Каждому выдается футболка с такой вот надписью и нарисованным пончиком. Самое смешное, что половина приходящих доноров вечно на диете, блюдет здоровый образ жизни и пончики не ест, а вместо этого выбирает дурацкие диетические батончики. Приходится мне, несчастной, подъедать за ними!


Наши дети пишут:  

“У меня есть страшный враг.
Это моей крови рак.
От тяжелого леченья
Происходит “обнуленье”.
Без эрмассы, тромбоцитов
Организму нет защиты.
Если кровь сейчас не влить,
Как я дальше буду жить?
Но нет в Москве у нас знакомых,
Некому прийти на помощь.
Помогите вы, друзья!
В донорах нуждаюсь я.
Приходите кровь сдавать,
Мы вас очень будем ждать”.  

Написала это стихотворение девочка Таня Каверзнева. Таня умерла 29 декабря 2006 года.


В ежемесячном журнале для доноров Сан-Диего в разделе “Интересные факты” пишут: “В Парагвае, государстве Южной Америки, гражданам разрешается вызывать друг друга на дуэль, но только в том случае, если оба — зарегистрированные доноры крови”.


“Волонтерила” я вчера на огромной выездной донорской акции на международном шоу комиков, которое устраивается в Сан-Диего ежегодно. Кровь сдавали помимо обычных граждан еще и всякие странные люди с зелеными волосами, огромными ушами, квадратными носами, черными языками, ногтями до колен, средневековые рыцари прямо в доспехах, японские гейши, феи с крыльями, которые не знали, куда свои крылья девать на донорском кресле, страшные куклы в виде хот-догов, кенгуру и динозавров, вампиры, клоуны и так далее. Это были комики. Было весело. Сдавшим кровь дарили подарок от организаторов шоу — какую-то дурацкую резиновую куклу в виде мужика с крыльями и автоматом, из знаменитого мультика или компьютерной игры, я даже не знаю. Что меня поразило — это то, что куклы очень быстро закончились и господа безвозмездные доноры стали буквально УСТРАИВАТЬ СКАНДАЛЫ из-за них. Пара женщин простояли, скандаля, рядом с нашим столиком (мы регистрировали доноров) минут двадцать, пока не пришли люди от организаторов и им не пообещали выслать эту куклу почтой. Один мужик стоял, понурив голову, пока одна из наших волонтеров, сдавшая кровь чуть раньше и успевшая попасть на раздачу кукол, не отдала ему свою. Он обрадовался, как ребенок! Куча народу вообще отказалась сдавать кровь, узнав, что кукол нет, хотя были записаны заранее и ради кроводачи приехали кто откуда. Получается, они ради кукол записывались? Да те же куклы продаются в любом супермаркете за десять долларов, и что с ними делать взрослому человеку, совершенно непонятно. Это при том, что не менее пяти волонтеров поочередно облизывают донора от самого начала записи на кроводачу до момента, когда он выходит, сдав кровь и наевшись пончиков, из столовой. Это не считая медсестер, которые тоже очень милы. Вокруг донора пританцовывают, беспрерывно улыбаются, открывают двери, дарят сувенирную майку и благодарят буквально хоровым волонтерским пением. Очередной раз убеждаюсь, что наши российские безвозмездные доноры — герои.


Сегодня, “волонтеря” в буфете в банке крови, познакомилась с мужчиной, сдавшим семьдесят галлонов тромбоцитов. Это двести шестьдесят два литра! Если брать общее количество крови в организме, то он сдал свое общее количество примерно сорок семь раз. Я замерла перед калькулятором в состоянии окаменелого преклонения. И это только то, что он сдал ПОСЛЕ УХОДА НА ПЕНСИЮ. То есть он ушел на пенсию, переехал в Сан-Диего и уже ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ КАЖДЫЕ ДВЕ НЕДЕЛИ СДАЕТ ТРОМБОЦИТЫ. В списке почетных доноров, висящем на платиновой доске в холле, он там один из трех таких же монстров. А до пенсии он сдавал кровь с пятнадцати лет, когда была Вторая мировая война и на минимальный возраст обращали меньше внимания. Но тогда он сдавал в Красном Кресте, а, как я уже говорила, в США нет общей базы доноров, так что его кроводачи в банке Сан-Диего даже не подсчитали. То есть на самом деле он сдал много больше семидесяти галлонов. Это кумир. Я не спросила, сколько ему лет, но по моим подсчетам — около восьмидесяти пяти. И он мне говорит: “Пока, увидимся через две недели!” А еще я сегодня наблюдала, как парочка новопосвященных доноров, парень и девушка, познакомились, буквально сидя в соседних донорских креслах. И я вам точно скажу, ну просто зуб даю, что у них будет любовь. Готова спорить: через десять лет они уже с общими детьми придут — показывать молодому поколению процесс донорства наглядно. Ну вот мне бы так, а? Я уже почти сорок раз сдавала кровь в двух странах и четырех разных городах, и никакой любви! Может, мне для этого нужно сдать семьдесят галлонов? Но я тогда буду уже старенькая! Мечтаю влюбиться на донорском кресле.


В одной газете написали, что если повысить плату донорам, то их количество увеличится. Зла не хватает на этих “специалистов”. Повысить плату донорам! И кровь, конечно же, станет чище! Ага! Снижается количество доноров? Да у нас доноров — просто завал! Добровольных, безвозмездных, готовых сейчас, завтра, в любое время бежать и сдавать кровь — БЕСПЛАТНО! Я отвечаю на сорок писем в день. Мы все уже совсем, совсем не справляемся, мы зашиваемся, и скоро будет уже тупик. А я не знаю, КУДА девать этих доноров — потому что я пытаюсь распределять их по другим больницам, но если я прошу их сдавать в других больницах, их там либо не берут из-за отсутствия прописки, либо там нет человека, который их скоординирует, направит, поможет и поддержит, либо и то и другое.

 Очень жалко больных в других больницах. И не меньше хочется, чтобы донор сдал кровь. Для мотивации граждан не нужно многое, граждане — они хорошие, добрые и отзывчивые! Нужно-то всего ничего — развернутая рекламная кампания и человеческое отношение к этим самым гражданам донорам, которое выражается всего в двух пунктах — работа по вечерам, выходным и наличие координаторов на местах. И будут вам доноры, товарищи “специалисты”! И чистота крови будет на высоте! А так что, подняли оплату — и можно продолжать считать донора дойной коровой.


Пошла сейчас сдавать кровь. Прихожу последняя, доноров уже нет, возле кровавого вагончика толпится группка девочек лет по десять в зеленой форме, все чего-то чирикают взволнованно. Увидели меня — бросились, чуть с ног не сбили: вы, мол, кровь сдавать? Ой, проходите! Ой, добро пожаловать! Ой, вот анкета! Ой, вот тут заполнить и здесь! Удачной вам кроводачи! Ой! Хотите печенья? Еле отбившись от девиц, я вползла в вагончик, спрашиваю: что это за сборище? А это, говорят, у герл-скаутов тут акция весенняя — конкурс. Они “волонтерят” на передвижных донорских акциях и соревнуются, где больше доноров соберут за день. Пекут для доноров печенье, расставляют стрелочки ярко-красные по округе, чтобы все видели, где можно сдать немножко крови, помогают заполнять анкеты (десятилетние девочки!) и так далее. Так нам помогают, молодцы! А сию секунду ты, говорят, сороковой донор, а они находятся наравне с каким-то другим вагончиком за сорок миль отсюда, те только что откачали положенные пол-литра у последнего донора, и если ты сдашь, НАШИ ВЫИГРАЮТ! Тут я, если честно, испугалась и распереживалась первый раз за те несколько лет, что я сдаю кровь. Почувствовала себя прямо-таки главным атакующим сборной, которому за две минуты до окончания матча при равном счете достался мяч! Такая ответственность! Вот, думаю, сейчас как окажется опять гемоглобин низкий или упаду вообще в обморок! Девок подведу… По счастью, гемоглобин явно сочувствовал пионеркам и оказался на высоте. Так я и сдавала кровь, окруженная толпой возбужденных малявок, которые, буквально еле дыша, считали по капле мою дозу.


Вот так выглядит идентификационная карточка донора крови Сан-Диего. Level 4 (уровень 4) — это когда сдаешь кровь четыре и более раз в год. Почему-то у них четыре — это какая-то критическая отметка. За каждую кроводачу какие-то баллы начисляют, по которым потом можно то ли выбрать подарок себе, то ли пожертвовать баллы обратно в помощь больным, которым требуются переливания. Целая система. А в нью-йоркском банке крови донорам выдают открытки: “Работай так, как будто тебе не нужны деньги. Люби так, как будто тебе никогда не делали больно. Танцуй так, как будто на тебя никто не смотрит. Сдавай кровь так, как будто от нее зависит твоя жизнь”. И внизу приписка: “Спасибо Вам за сдачу крови, напоминаем, что в следующий раз Вы можете сдавать кровь такого-то числа”.


Я сегодня первый раз в жизни “волонтерила” на выездной донорской акции в России. В офисе крупного универмага. Офисные доноры, сдав кровь и получив обязательные по закону триста рублей в виде дотации на питание, возмущенно ходили за мной по пятам, жалуясь, что они сдавали кровь безвозмездно и им обидно получать эти деньги, как будто они ради денег пришли. В конце концов пришлось принять у них деньги на пожертвования для больных детей. Как говорит одна моя знакомая (великая женщина): вон, посмотрите, у меня на шифоньере коллекция розовых очков, вам какие? Где-то, говорят, люди плохие? Посмотрите на наших доноров.


Одна из крупнейших московских больниц, отделение гематологии. Заведующий отделением рассказывает нам про парня двадцати двух лет, у которого лейкоз, и говорит: “Кишечное кровотечение, кровь в моче. Он в любой день у нас выкинет. И выкинет он потому, что нет тромбоцитов”.  

“Выкинет” — это умрет. Умрет, потому что доноров в этой больнице нет совсем. Я познакомилась с этим парнем. Он из Долгопрудного. Сидит в своей палате, ведет блог и пытается сам найти себе доноров и деньги на лечение. Ему двадцать два года, я бы с ним встречаться могла. Симпатичный, обаятельный такой. Лежит и истекает кровью. И все понимает. Он там не один такой. Сейчас докурю и пойду, наверное, объявление напишу красивое, с фотографией, умоляющее очень, трогательное, и буду просить его раскидать везде, и писать, и звонить, и провожать на станцию переливания. У нас так было в РДКБ уже, но это было давно. Стерлось немножко из памяти, как на самом деле это страшно — видеть десять пациентов без крови и знать, что сдать ты можешь только для одного. Ну ничего, напомнили. Только тут не дети, а взрослые, как я, и крови каждому нужно побольше.


Увидела сегодня гениальное. Надпись на заднем стекле машины: “Drive safely. You may need me. I'm a blood donor”. То есть: “Осторожнее за рулем. Я могу вам еще пригодиться. Я донор крови”.  

Угрожающее такое предупреждение. С моей бурной фантазией сразу представился пешеходный вариант для наиболее опасных районов: “Не бейте меня. Я могу вам еще пригодиться. Я донор крови”.


В уходящем 2008 году безвозмездные доноры РДКБ сдали тромбоциты 2114 раз, цельную кровь 190 раз и 32 раза — гранулоциты. Всего за 2008 год выполнено 2336 безвозмездных донаций крови и ее компонентов. Для сравнения: в 2007 году в РДКБ было 2060 донаций. Помимо этого мы с вами в этом году начали сдавать кровь еще для одной больницы — Боткинской. За одни только рабочие субботы городской станции переливания донорами для Боткинской больницы стали более 500 человек. Вместе с буднями получается гораздо больше. Также было организовано 48 выездных донорских акций в компаниях, в ходе которых кровь для РДКБ сдали 2085 доноров.  

Сколько донаций было в регионах после того, как люди заходили на сайт, если честно, понятия не имею, не считали. Но у нас появились доноры-волонтеры в Оренбурге, Перми, Саратове, Уфе, Смоленске... Я так сразу всех не вспомню. Вы знаете, это какое-то чудо. Я уже пять лет не перестаю удивляться, что это возможно — еще в декабре 2003 года мы с величайшим трудом нашли полтора десятка доноров для Полины, а летом 2004-го мамы, хватая редких доноров за руку в отделении переливания, предлагали пятьсот рублей, если доноры сдадут кровь для их детей. А теперь — почти пять тысяч донаций за год. Нереальное что-то. СПАСИБО ВСЕМ, КТО ДЕЛАЕТ ЭТО ВОЗМОЖНЫМ. Это ужасно нервное чудо, которое держится на труде и ответственности множества людей, и все равно все время на грани провала. Ведь провал — это чья-то жизнь. Но эти чудеса пока все-таки не в счет. Потому что это вообще-то даже не чудеса, а норма для любого более или менее приличного общества. А у нас это чудо, потому что общество у нас пока не очень приличное, к сожалению. Потому что умер в Набережных Челнах наш мальчик Равиль Сафаров — у него случилось кровотечение, и не было донорской крови, чтобы ему перелить. Умер наш Коля Исаев — в другом городе, но по той же причине.

 Пока от нехватки донорской крови будут умирать люди, чудеса наши обнуляются. Мне так кажется. Как бы попробовать сделать так, чтобы в следующем году у нас не было таких нелепых смертей. Нужно не море, а океан крови. Гораздо больше доноров. Гораздо больше волонтеров. Видимо, гораздо больше работы, чем делается сейчас. Больше тех, кто готов немножко помочь — сдать кровь, расклеить объявления, рассказать близким и друзьям, взять с собой на кроводачу знакомых, уговорить директора компании организовать у себя на работе выездную акцию... И просто тех, кому не все равно.


Моя переписка с донорами из регионов долгое время казалась мне пустым делом. Их карточки приходили к нам на сайт, но после приветственного письма отвечал один из пятидесяти зарегистрировавшихся. Казалось, что я разговариваю с пустотой. Держало меня то, что мое дело маленькое — сиди и пиши, точи камень, как говорится. Делай что можешь, и будь что будет. В конце концов докричаться до города Ола Магаданской области мне из Америки вряд ли под силу. А еще есть Вольск Саратовской области, Усть-Илимск Иркутской области, Оленегорск Мурманской области и даже поселок Грязи под Липецком. И много-много других. А теперь они вдруг начали ОТВЕЧАТЬ, присылать информацию о своих городах, говорить, что кровь непременно сдадут и друзей позовут... А те, кто уже сдает кровь, соглашаются, чтобы я им отправляла новых доноров из их городов — провожать-объяснять. Помню, когда у нас впервые появились письма доноров в Москве, на которые надо было отвечать, мы обалдевали от радости! Вот сейчас регионы начали писать, и это такое счастье!


Я теперь сдаю тромбоциты в нашей деревне в Нью-Джерси. Очень удобно, банк крови — прямо через дорогу, идти пять минут. Так вот, сегодня познакомилась там с мужиком 70 лет, который сдал тромбоциты ЧЕТЫРЕСТА РАЗ. Почти двести литров тромбоцитов. К тому же за каждую сдачу он сдает трехкратную дозу тромбоцитов. Боже мой! Мужик пришел сдавать свои очередные тромбоциты со всей семьей. Оказывается, у них такая семейная традиция — каждый год в определенный день они приходят и все вместе сдают кровь. Донор мне ужасно обрадовался, прыгал вокруг меня, прикованной к аппарату, ржал и говорил, что его друзья считают, что он сумасшедший — столько раз сдавать кровь, — и что чем больше он сдает кровь, тем более сумасшедшим становится. Взгляд у него и правда был слегка безумный. Я спросила его, согласен ли он с мнением друзей, и он сказал, что, пожалуй, да — с каждой кроводачей у него еще сильнее сносит крышу и на свою пятисотую кроводачу он, наверное, приедет из дурдома. После чего он снова начал ржать, как дикий конь, и бросился тискать медсестер. Таких товарищей я в США уже не первый раз встречаю — у которых рекорды по сдаче крови просто зашкаливают за какие-то нами воображаемые нормы. Мне бы до ста разочков дотянуть, да я боюсь, я раньше детей рожать начну! В России уже за 60 кроводач дают почетного донора! Этот дядька уже шесть раз почетный донор по нашим меркам. А тут он никаких льгот и привилегий не получает, кроме разве что кучи маек с надписями “Я — донор”. А мне после кроводачи русский медбрат сунул целую коробку ореховых батончиков. Вот такой у нас деревенский банк сдачи крови!  

Россияне! Не поленитесь, сходите и узнайте адрес станции переливания крови в вашем городе! Если город маленький — сходите в главную больницу города. Там, может быть, нужна кровь. Расскажите про донорство вашим друзьям. Не поленитесь узнать, где можно сдать кровь, и сдайте ее! Счастья вам!