Об этом мы говорим с Владимиром ПОТАПСКИМ, заместителем главного врача по организации и пропаганде донорства Станции переливания крови, заслуженным врачом РФ, профессором. И — генералом.
“Национальных героев надо знать в лицо”
— Владимир Марьянович, вы занимаетесь организацией и пропагандой донорства крови. Не думала, что в наше время есть такая должность. Неужели “правильная” пропаганда способна сподвигнуть наше пассивное население на сдачу крови?
— Конечно. Более того, в организации донорского движения пропаганда донорства и есть главное звено. Простой пример: когда были известные события в Беслане, мы обратились к людям. Так у нас стояли очереди желающих поделиться кровью, мы еле успевали принимать. Потом кампания прошла, и все затихло.
— Вы привели экстремальную ситуацию. А сколько надо доноров, чтобы в обычное время лечебно-профилактические учреждения Москвы работали без дефицита крови?
— На тысячу населения достаточно 40—50 доноров. Два года назад в столице было всего 6—8. И 30 декабря 2008 года издано постановление правительства Москвы о развитии донорского движения. Принята целевая программа, рассчитанная на два года, по увеличению количества доноров и улучшению их социальной поддержки. И за восемь месяцев эта цифра с 8 выросла до 16. Тоже мало. Считаю, СМИ должны занимать более активную позицию: кровь может пригодиться абсолютно каждому. Но наш человек не будет беспокоиться, пока самого не прижмет.
— Что в этой ситуации делаете вы, что должна делать возглавляемая вами служба? Или вы один в поле воин?
— В нашей службе я действительно один. В основном опираюсь на студенчество: сегодня в активе почти 30 вузов Москвы. В каждом созданы небольшие студенческие агитационные группы. Информация о донорстве оперативно доводится до студентов. Написали письма и всем десяти префектам столицы, в которых, ссылаясь на постановление правительства Москвы, призываем развивать донорство. В префектурах назначены ответственные за донорство в ранге одного из замов. Такие письма написали практически всем ректорам вузов. И многие откликнулись. Допустим, в МГУ назначается день донора, там вывешивается объявление. И четыре врачебно-сестринские бригады нашего выездного отдела отправляются туда и за один раз привозят до 100 литров крови. У бригад все рабочие дни, включая 31 декабря, в году расписаны. Каждый день они куда-то выезжают.
Благодаря постановлению правительства Москвы мы теперь имеем юридическое право работать с организациями, учреждениями, вузами. Считаю, подобное постановление необходимо и на уровне Правительства России.
Кстати. 60—70 процентов всех доноров в Москве составляют именно студенты. Больше всего крови сдают именно молодые люди от 20 до 35 лет, восполняя 85% всей собираемой крови в Москве. Сейчас разрабатывается проект “Московский студенческий день донора”. Но есть доноры-феномены и среди рабочих: один москвич, простой рабочий, сдал 240 литров крови и занял третье место в России по количеству кроводач.
“В СССР были излишки донорской крови: помогала партия, перед которой государством ставились задачи”
— Владимир Марьянович, давно ничего не слышно о некогда очень активном Красном Кресте. Он действует или рынок поставил на нем жирный крест?
— К сожалению, московский Красный Крест в последние годы практически не функционирует, там идет какая-то юридическая тяжба. Хотя когда-то в каждом округе был свой филиал, где и заготавливали до 50—60% донорской крови в Москве. В округах они имели связь с предприятиями, заводами, фабриками, вузами. У них были свои помещения, фонды заработной платы. Они занимались не только донорством, но и патронатом. Это была общественная организация, но государство выделяло деньги на проведение работ, на оплату труда, на патронажную службу. Красный Крест подчинялся непосредственно правительству, это было сконцентрировано в одних руках и управляемо.
Это было безвозмездное донорство. Сегодня мы работаем в трех направлениях: донорство безвозмездное, платное и родственное. Благодаря родственному донорству мы собираем более 50% крови: беда заставляет людей привлекать близких и знакомых. На втором месте платное донорство (30%) и безвозмездное (10—15%).
— И какая, на ваш взгляд, самая большая проблема сейчас в донорстве?
— В России не ведется пропаганда донорства в СМИ, а телереклама нам вообще не по карману. В Советском Союзе были излишки донорской крови: помогала мощнейшая партийная организация, перед которой государством ставились задачи. До каждого предприятия, организации доводилась обязательная квота: сколько иметь доноров, сколько и за какой период сдать крови. Если руководители планов не выполняли, их привлекали к ответственности. Сейчас более половины предприятий в Москве коммерческие, они практически не участвуют в донорском движении. А от наших просьб просто отмахиваются. Хотя и коммерсанты не застрахованы от болезней и несчастных случаев, а значит, и им может не хватить крови.
— Можете привести пример самой активной организации и как там все устроено?
— В Москве ведущим по донорству можно назвать Метрострой. Мы работаем с их предприятиями давно. Люди там и по сей день охотно сдают кровь. В Центральном округе создано общество милосердия, которое взяло на себя функции донорства. Возглавляет его бывший руководитель Красного Креста этого округа. Они восстанавливают каналы донорства на заводах, фабриках, в учебных заведениях. Дошли до руководства этих организаций, назначают дни донорства. Кстати, в этом округе количество доноров увеличилось более чем в 2 раза. А в Западном округе к сдаче крови привлекли преподавателей школ, организовали два Дня донора.
— Выделены ли деньги на пропаганду донорства в связи с постановлением правительства Москвы?
— Для проведения комплекса мероприятий по пропаганде безвозмездного донорства крови и ее компонентов в программе деньги заложены. Они пойдут в том числе и на создание видеоклипов для телевидения, правда, только на московских каналах. Включились в пропаганду донорства кабельные, окружные, местные телеканалы и газеты. Но нужно время, чтобы этот маховик заработал как прежде. Мы выпустили плакаты для предприятий, для студентов, плакаты-благодарности, в которые вписываем активистов и вывешиваем в организациях на видном месте. Но в это должны включиться и федеральные СМИ, руководители префектур, предприятий. Должна быть мера ответственности за количество доноров на предприятиях, в вузах и т.д. Хотя бы потому, что в принципе каждый из нас может оказаться на месте больного или потерпевшего. Надо доводить до сознания людей важность данной проблемы. Можно использовать опыт прошлых лет как в пропаганде, так и в организации донорства.
— Но мы живем не в СССР, а совершенно в другом государстве — в рыночных, коммерческих условиях, когда нельзя никого ни заставить, ни потребовать, ни обязать, ни наказать руководителей за пассивность. Может быть, вы назовете что-то из опыта других стран, где уже давно рынок. И что можно сделать в нашей стране, учитывая именно рыночные отношения?
— Во-первых, статус донора должен быть социально повышен. Вернуть россиянам льготы и блага, которые уже были у них. Пока вернули только почетным донорам Москвы (как и прежде, они могут бесплатно ездить в городском общественном транспорте, вносить 50% квартплаты, бесплатно протезировать зубы, покупать лекарства за 50% стоимости, имеют первоочередное право на лечение в санаториях и в городских лечебных учреждениях). А тому, кто один раз сдал кровь, дается два дня свободных, 500 рублей на питание и страховое свидетельство, которое гарантирует, что в случае заболевания страховая компания оплатит лечение донора. А вот по России почетным донорам никто ничего не вернул.
“Одна из причин бедственного положения с донорством — в России нет единой службы крови”
— Владимир Марьянович, вы все же не ответили на вопрос: какие меры пропаганды и агитации существуют в развитых странах?
— К сожалению, я не знаком с зарубежным опытом, никуда не выезжал с этой целью. Но знаю, что на Западе количество доноров — это показатель здоровья нации. В тех же США сегодня более 100 доноров на тысячу населения, в Нью-Йорке — 110, и в Европе этот показатель далеко за 50 (у нас, для сравнения, 16). Там сдавать кровь почетно (донор при устройстве на работу пользуется правом преимущества, в его паспорт вклеивается вкладыш о том, что человек является донором; постоянно идет пропаганда в прессе). Одна из причин нашего бедственного положения — нет единой службы крови. Но есть множество разрозненных: московская, федеральная, ведомственные службы крови — МВД, Министерства обороны, ФСБ, железной дороги и т.д. А единой системы нет.
Нет единого органа, который бы был озабочен проблемой и управлял процессом. Пока как в басне: лебедь, рак и щука тянут в разные стороны. Парадокс, но даже оценка донорской крови в регионах разная: в Москве за одну кроводачу донор получает на питание 500 рублей, в Курске — 150. Хотя человеческая кровь, ее ценность везде одинаковая. Кстати, 40% недостающей крови в Москве мы восполняем за счет закупок на периферии. Нужен единый подход к организации донорского движения.
“Донора надо поднять на уровень национального героя”
— Но и в советское время единой службы крови не было…
— Была единая система пропаганды и агитации за донорство. Сегодня президент, премьер-министр и министр здравоохранения РФ поднимают этот вопрос. Нужен новый закон о донорстве, на который мы, работники службы крови, могли бы опираться. Старый вышел в 2001 году, каждый год в него что-то добавляют, но лучше он не стал. Считаю, в новый закон в первую очередь должна быть заложена пропаганда донорства. Причем не работники Станции переливания крови должны заниматься этим. Наша задача — приехать, взять кровь, причем не заразную, и не заразить самого донора. И если не восстанавливать Красный Крест, то создать хотя бы службу милосердия.
Донора в стране надо поднять на уровень национального героя. Это не забулдыга какой-то, который приходит сдавать кровь на очередную выпивку, а уважаемый человек. И почести ему воздавать по заслугам. Ведь без донорской крови не может обойтись ни хирургия, ни онкология, ни гематология. Невозможно спасти пострадавшего в автоаварии, на пожаре и т.д. Нет крови — нет человека. Не одно столетие ученые бьются над созданием искусственной крови. А ее до сих пор нет и в ближайшем будущем, судя по всему, не будет, настолько сложна структура крови. Вдумайтесь: вокруг маленького эритроцита существует почти 4000 видов аминокислот, и они выполняют важнейшие функции в организме. По большому счету кровь — это вселенная. Медики и ученые до сих пор не могут понять, как и из чего вырабатывается кровь в организме человека. Компоненты крови можно заменить, а вот полную формулу крови пока заменить невозможно.
“Если донор завалил сессию, ему дополнительно разрешат ее пересдать”
— Значит, не надо изобретать велосипед, День донора — идеальная форма заготовки крови.
— Задача предприятия, вуза — организовать людей, а нашим выездным бригадам ничего не надо, кроме 3—4 свободных кабинетов. Есть своеобразие в работе со студентами — они наиболее активно откликаются. У них — задор, молодость, здоровье. Вузы очень активно среагировали на постановление правительства Москвы. В мае на базе 2-го медуниверситета прошло заседание совета ректоров вузов, посвященное донорству. Ректор 2-го меда Володин как раз и является формальным лидером среди вузов. Активно участвуют в донорстве и Институт дружбы народов, МГИМО. Особо хочу сказать о Московском строительном университете. Там ректорат настолько проникся идеей донорства, что решил каждому студенту, кто сдал кровь 3 и более раз, к положенным 500 рублям добавить еще и вузовские 800 рублей. Отправляют в дома отдыха, пансионаты бесплатно. А еще доплачивают к стипендии. Юридически, наверно, это незаконно: денег на поощрение доноров не отпускается, хотя могли бы.
В 3-м медуниверситете всех доноров в день кроводачи кормят еще и обедом бесплатно в своей столовой. А если донор завалил сессию, ему дополнительно разрешат ее пересдать. Активно сдают кровь в МГУ (устраивают по 3 Дня донора подряд). Поддержали нас в Бауманке. Многие студенты приходят к нам сдавать кровь платно (мужчина может сдать 1 раз в 2 месяца, женщина — 1 раз в 3 месяца). Плазму крови можно сдавать один раз в две недели, но не более 20 раз в год. В результате — работающие доноры плазмы за год могут накопить себе 60 дней отпуска. Активный донор плазмы за 2 недели может заработать 3 тысячи рублей, в месяц — 6 тысяч рублей. Для кадровых доноров сдавать кровь стало жизненной необходимостью. Систематическое донорство — как утренняя зарядка: сдал и взбодрился.
— Что вам удалось восстановить из наград донорам?
— Раньше за кроводачу были учреждены три медали: золотая, серебряная, бронзовая. Сейчас мы восстановили медали 1-й, 2-й, 3-й степеней (за 10, 15, 20 кроводач). Студенты за определенное количество кроводач награждаются, соответственно, значками с цифрой 3, 5, 7. Восстановили и значок “Капля крови”. А самая высокая в Москве награда — нагрудный знак “Почетный донор Москвы” (за 40 плазмодач и 20 кроводач). Выдается удостоверение к нему. Всего в Москве сейчас 30—40 тысяч доноров.
Мой собеседник, Владимир Марьянович Потапский, высокое звание “генерал” получил в 1999 году указом Президента РФ, будучи в должности начальника медицинской службы Ракетных войск стратегического назначения. До работы на городской Станции переливания крови он 35 календарных лет отслужил в армии. В его кабинете (в шкафу) висит его парадная генеральская форма, увешанная наградами: 3 ордена и 25 медалей.
“Самый ценный для меня, — говорит Владимир Марьянович,— орден “За службу Родине”, который получил в 1986 году, когда формировал медицинское обеспечение стратегически важных пусковых установок при постановке на боевые дежурства новых ракетных комплексов под землей. А еще — ордена Александра Невского и Петра Первого.
Прошел все армейские ступени, начиная от лейтенанта до начальника медслужбы Ракетных войск стратегического назначения. На “гражданке” 3 года работал в “Медицине катастроф” при Минздравсоцразвития РФ, которое участвует во всех чрезвычайных ситуациях государственного масштаба (Беслан, “Норд-Ост”, Чечня и т.д.). Исколесил вдоль и поперек все областные центры РФ. Был в Чечне, на Камчатке (во время землетрясения), в Сибири во время наводнения.
— Помогают ли наработанные “военные” знания и умения здесь, на городской Станции переливания крови, — задаю я последний вопрос собеседнику, еще и кандидату медицинских наук, профессору, заслуженному врачу РФ. — Можно ли что-то привнести в работу на станции?
— Первое: помогает умение работать с большим количеством людей и с большим количеством учреждений. В подчинении у меня было почти 60 госпиталей, поликлиник, санаториев, домов отдыха по всей России, 23 тысячи личного состава медиков. В то время в армии настолько все было грамотно и четко поставлено, что мы не испытывали никаких проблем в обеспечении кровью и кровезаменителями. Более того, мы заготавливали даже запас на случай военного времени. Второе: из того опыта в службу крови я бы перенес единоначалие. Она должна иметь и свою голову, и свои ноги. В том числе — и в организацию пропаганды донорства: нет донора — нет службы — нет крови. И третье: это умение взаимодействовать. Надо поднимать роль руководителей учреждений в организации донорства. Воспитывать и выращивать не только доноров, но и руководителей.
Особенно это касается коммерческих организаций. Видимо, они считают, что откупятся и от болезней, от несчастных случаев. Не удастся: кровь в России не продается. И последнее: нужно содружество службы крови со СМИ, телевидением и радио. Люди хорошо осведомлены о женских прокладках и кариесе, но ничего не знают о донорстве. За последние 15—20 лет служба крови в России уничтожена — она упала на колени. Нужны усилия всех, чтобы ее поднять, и в первую очередь — имидж самого донора. Люди должны знать, что донор — это национальный герой, а почетный донор — это герой России.
