Княгине Клеопатре Михайловне Святополк-Мирской принадлежал двухэтажный дом, надстроенный в советские годы тремя этажами, под номером 19. Она умерла за семь лет до краха империи. Однако в адресно-справочной книге значилась вплоть до 1917 года. Княгиня вышла замуж за генерала Николая Ивановича Святополк-Мирского, отличившегося в сражении с турками под Плевной и на Шипке, заставившего сложить оружие окруженную турецкую армию. Этот князь семнадцать лет наказным атаманом управлял областью Войска Донского. По непознанному закону природы от него рождались непременно мальчики. (У маршала Жукова от разных жен появлялись обязательно девочки.).
В нашей истории печально известен племянник генерала, командир отдельного корпуса жандармов и министр внутренних дел России Петр Дмитриевич Святополк-Мирский. Его последнее назначение министром МВД длилось всего четыре месяца и двадцать дней на стыке 1904—1905 годов. Этот сановник занял неожиданно для себя кабинет убитого социалистами-революционерами министра Плеве, свирепо боровшегося с “крамолой”, беспощадно подавлявшего крестьянские восстания. Современники характеризуют его “редкой души человеком и очень культурным генералом”, “выдающимся по своей нравственной чистоте”. Но с мягким характером. Что и привело к краху карьеры.
С приходом нового министра ожидали “прекращения грубой реакции”. Либералы с ним связывали грядущую “эпоху доверия” между правительством и обществом, “весну русской жизни”. Но ленинская “Искра” назвала его МВД — “министерством приятных улыбок”, не более того. И оказалась права.
Пришлось “доброму человеку” председательствовать на совещании 8 января 1905 года, решившем против желания Святополк-Мирского применить на следующий день силу к мирному шествию к Зимнему дворцу. “Приятная улыбка” сменилась гримасой смерти. Эпоха доверия — “кровавым воскресеньем”. “Весна русской жизни” — бурей революции.
Двоюродный брат Петра Святополк-Мирского Михаил успел до революции послужить камергером, статским советником, поверенным в делах в Софии. Избежал ужасов революции, оказавшись после развала империи в родовом замке за границами советской России, в Польше, в городе Мир. Жил уединенно, приводил в порядок старинные стены и башни. Умер князь за год до прихода Красной Армии и не увидел, как замок национализировали, превратили в производственную артель, а с захватом немцами — в еврейское гетто, лагерь военнопленных. В советской Белоруссии комнаты стали коммунальными квартирами, пока им не придали статус музея.
Опроверг пословицу “Яблоко от яблони недалеко падает” сын бывшего шефа жандармов и министра МВД Дмитрий Петрович Святополк-Мирский. Питерский человек по рождению и образованию, по службе в лейб-гвардии стрелковом императорской фамилии полку в Царском Селе, стал москвичом лишь в 1932 году. Тогда вернулся из эмиграции на родину с членским билетом Коммунистической партии Великобритании и паспортом СССР.
Жизнь в литературе юный князь начал сборником “Стихотворений” в Санкт-Петербурге, закончил хвалебной книгой о Ленине в Лондоне. С помощью Максима Горького бывший начальник штаба 1-й пехотной дивизии Добровольческой армии генерала Деникина, интеллектуал, читавший курс лекций в Институте славянских исследований при Королевском колледже Лондонского университета, стал советским писателем.
В эмиграции князь защитил магистерскую диссертацию о Пушкине. Издал на английском языке “Историю русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского”. Составил антологию русской лирики “от Ломоносова до Пастернака”. Был желанным гостем в известных салонах Лондона. Оттуда наезжал в Париж, там встречался с Мариной Цветаевой. В предисловии к антологии назвал ее “талантливой, но безнадежно испорченной москвичкой”, что не помешало увлечься ею и помогать деньгами, пока жил за границей.
Князь влюбился в подругу Марины Веру Гучкову, дочь основателя и лидера партии “октябристов”, принявшего из рук Николая II отречение от престола. После Февральской революции этот штатский человек вошел во Временное правительство военным и морским министром. Отец Веры постоянно устремлялся, как теперь говорят, в “горячие точки”, невзирая на расстояние от Москвы и грозившую ему опасность. Будучи гласным Московской городской думы, спасал армян от резни турок. Совершил поход через малодоступный Тибет. Охранял российскую Китайско-Восточную железную дорогу — КВЖД, воевал на стороне буров с англичанами, был ранен и попал в плен. Став директором Московского учетного банка, отправился в Македонию в дни восстания против турок. Спасал русских раненых солдат, попавших в плен к японцам.
Страсть к острым ощущениям унаследовала Вера Гучкова. В эмиграции в отличие от отца правых взглядов, ненавидевшего большевиков и Советский Союз, дочь стала левой. Более того, ее считают агентом иностранного отдела Лубянки. С мужем подруги Марины Цветаевой агентом Лубянки Сергеем Эфроном она участвовала в “Союзе возвращения на Родину”, вербовала добровольцев в Интернациональную бригаду в дни войны в Испании, где погиб ее муж.
Перед Второй мировой войной дочь непримиримого врага СССР Вера Гучкова приезжала в Москву, встречалась со старым другом Святополк–Мирским и благополучно вернулась в Париж. Будучи коммунисткой, в годы оккупации попала в концлагерь, откуда сбежала в Лиссабон. Ей удалось перебраться в Лондон, там она разочаровалась в идеалах коммунизма, выступала по радио на Би-би-си, прослыла влиятельным кинокритиком и приезжала в этой роли в Москву на Первый международный кинофестиваль. Дожила до 1986 года в отличие от родственников, оставшихся жить в отечестве. Их лишили всего и отправили умирать в ссылку, кого в ближнюю, во Владимир, кого в дальнюю — на Лену, в Сибирь, Казахстан.
Другу Веры не так повезло. Он попал под “красное колесо”. Князю дали недолго пожить на свободе в Советском Союзе, где “сталинские соколы” летали дальше, выше и быстрее всех. С делегацией членов Союза писателей СССР он побывал на Беломоро-Балтийском канале. Его строили “вредители”, заключенные, выпущенные из тюрем и лагерей. В группе из восьми литераторов написал очерк “ГПУ, инженеры, проект”, главу книги, “посвященную XVII съезду партии большевиков”.
За пять лет жизни в Москве под псевдонимом Мирский появилось около ста статей. Бывший князь составил “Антологию новой английской поэзии”. Она вышла в 1937 году без его подписи, потому что автора-составителя арестовали “по подозрению в шпионаже” и осудили на 8 лет лагерей. В том из них, что назывался Особым лагерным пунктом “Инвалидный”, летом 1939 года погиб сын князя Святополк-Мирского и графини Бобринской, состоявшей по линии отца в родстве с Екатериной II.
Плененный турчонок родом из Кутая, подаренный Екатериной II сыну, стал волею вступившего на престол Павла I графом Иваном Павловичем Кутайсовым. Отчеством ему служило имя царя, вписавшего в герб фаворита девиз: “Живу одним и для одного”.
Обученный парикмахерскому, фельдшерскому делу и манерам в Европе камердинер превратился в Фигаро при императоре, более того, стал другом, мнением которого царь дорожил, влиятельной персоной. Павел I постоянно одаривал фаворита землями, крестьянами, чинами, вручил ему орден Андрея Первозванного с бриллиантами, не считая других наград. Это вызывало ропот аристократов. Кутайсов получил один из самых высших придворных чинов, обер–шталмейстера. За пять лет царствования Павла I пленный турок превратился в богатейшего русского помещика и вельможу. После гибели Павла Кутайсов жил в Москве и своих имениях. Его дочери породнились с графами и князьями. Сын, генерал-майор Александр Кутайсов, молодым погиб в Бородинской битве, сын Павел жил долго и умер на вершине власти членом Государственного совета.
В 1917 году сохранившийся в прежнем виде особняк на Тверском бульваре, 20, принадлежал графине Ольге Васильевне Кутайсовой. Отчество ее мужа Александра Павловича напоминало об имени основателя династии. Этот граф умер во время войны действительным статским советником и камергером. Рядом с его чинами в адресно-справочной книге “Вся Москва” указывалась общественная деятельность. Был он почетным опекуном Московского присутствия Опекунского совета. Ни этого совета, ни всех титулов, чинов и званий с 10 ноября 1917 года в России не стало. Как и градоначальства, помещавшегося рядом с домом графини, на месте которого мрачное новое здание МХАТа.
С домом Кутайсовых в близком соседстве, под номером 24, находился особняк, принадлежавший князю Юсупову графу Сумарокову–Эльстон Феликсу Феликсовичу-старшему. Этот сдвоенный титул и утроенная фамилия начал складываться с 1856 года. Тогда состоялось венчание молодых Феликса Эльстона и Зинаиды Сумароковой. Оба начинали семейную жизнь без унаследованных титулов.
Жених появился в Петербурге, когда после долголетнего проживания за границей вернулась вдовой правнучка Кутузова Екатерина. Ее с радостью приняла царская семья на правах камер-фрейлины, с тех пор даму постоянно видели рядом с императрицей Александрой Федоровной, женой Николая I.
В Россию правнучка Кутузова вернулась с шестилетним красивым мальчиком. Она представила его приемным сыном Феликсом. Якобы отец ребенка был дворянином Николаем Эльстон. Когда Феликс подрос, придворные увидели, что приемный сын русской княгини поразительно напоминает прусского короля Фридриха-Вильгельма III, отца русской императрицы. Феликс на самом деле оказался незаконнорожденным сыном немецкого короля и правнучки русского фельдмаршала, то есть сводным братом русской императрицы, матери Николая I.
В тридцать лет за Феликса вышла замуж дочь генерала внучатого племянника знаменитого стихотворца XVIII века Сумарокова. Перед свадьбой отца невесты царь возвел в графское достоинство, а Феликсу, мужу дочери новоявленного графа, повелел впредь именоваться графом Сумароковым-Эльстон.
Спустя годы, когда сын этой четы Феликс Феликсович женился на княгине Зинаиде Юсуповой, невеста осталась в роду единственной носительницей славной фамилии. Княжеский род Юсуповых известен со времен Ивана Грозного, когда на службу к царю поступили сыновья ногайского хана Юсуфа. Их потомки приняли православие и русские имена. Самый известный Юсупов, воспетый Пушкиным, оставил по себе вечную память Архангельским, роскошным подмосковным дворцом и парком, где принимал императоров. Чтобы сохранить фамилию, Александр II разрешил мужу Зинаиды Юсуповой принять титул и фамилию покойного тестя и именоваться князем Юсуповым графом Сумароковым-Эльстон.
После начала Первой мировой войны Николай II назначил Юсупова командующим Московским военным округом. А 5 мая 1915 года в историю города князь-граф вошел московским генерал-губернатором. Но занимал резиденцию на Тверской улице всего 4 месяца без 2 дней. Почему? Потому что при его попустительстве произошел кровавый немецкий погром. Толпа громила фабрики, грабила магазины и дома, не останавливаясь перед убийством. Кузнецкий мост зиял дырами разбитых витрин, на мостовой валялись растерзанные рояли и пианино фирмы “Циммерман”, выброшенная на камень мебель служащих германской фирмы.
Феликс Юсупов не держался особенно за высокую должность, сам подал рапорт об отставке. Князь слыл богатейшим помещиком и домовладельцем. Ему с женой принадлежало 17 имений в разных губерниях, пять заводов, рудник в Донбассе, восемь доходных домов и дворцов в Москве, Санкт-Петербурге, Царском Селе, Архангельском, Кореизе в Крыму. А также палаты времен Петра I в Большом Харитоньевском переулке. Воссозданные в наши дни роскошные залы и комнаты в духе конца XVII века стали замечательным музеем.
Женился Феликс Эльстон на самой богатой невесте России. “Ее драгоценности, — писал очевидец, — равнялись по богатству, разнообразию и красоте драгоценностям императриц”. В фамильную сокровищницу Юсуповых входил бриллиант “Полярная звезда”, диадема неаполитанской королевы, серьги казненной французской королевы Марии-Антуанетты, жемчужина “Перегрина” испанского короля Филиппа II”.
Княгиня Юсупова родилась под стать своим бриллиантам. “Женщиной редкой красоты и глубокой духовной культуры”, называл ее другой современник. “Она мужественно переносила тяготы своего громадного состояния, жертвуя миллионы на дела благотворительности, стараясь облегчить человеческую нужду”. Княгиня состояла членом комитета по устройству Музея изящных искусств на Волхонке, перечисляла на его счет десятки тысяч рублей.
Словесный портрет матери оставил ее младший сын Феликс: “Матушка была восхитительна. Высока, тонка, изящна, смугла и черноволоса, с блестящими как звезды глазами. Умна, образованна, артистична, добра. Чарам ее никто не мог противиться. Но дарованиями она своими не чинилась, а была сама простота и скромность”.
Княгиня Юсупова родила Николая, убитого в молодости на дуэли, и Феликса, получившего при жизни отца право носить титул князя и графа. За него вышла замуж племянница Николая II. В 1909 году князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон-младший убыл учиться в Оксфордский университет. Уехал с идефикс убить друга царской семьи. Эта мысль родилась у него в беседах с матерью, умной и доброй. Что заставило их пойти на столь рискованный шаг? Кого спустя семь лет удалось Феликсу с помощью друзей отправить на тот свет? Но об этом далее, уже в новом году.
