— Дмитрий, с кем поведешься, от того и наберешься. Много ли набрался от кошек ваш папа? Мне всегда кажется, что он скажет «мяу» — так похож на своих артистов!
— Для меня он такой матерый кот! Не на 100 процентов, конечно, он все-таки в человеческом обличье, но кошачьи повадки в нем очень сильно развиты. Начиная с его мягких, плавных и вкрадчивых движений и заканчивая чертами характера. Может быть, поэтому он и достиг таких высот! Наш театр, который скоро отпразднует 25 лет, был создан благодаря его кошачьим инстинктам.
— С какой породой вы бы ассоциировали Юрия Куклачева?
— Кошки такие разные! Как это ни парадоксально, но персидский кот, которому присуще флегматичное поведение, в театре открывает совсем другие способности. Становится игривым, веселым. А обыкновенный житель помойки оказывается настоящим самородком. Мне кажется, что отец ближе к смеси британца с сибиряком.
— Про папин характер, пожалуйста, поподробнее!
— Много лет работая с животными, я понял, что в своей основе они добрые и контактные. Вот только сложно найти ключик, чтобы они открыли тебе свое сердце. Папа такой же очень добрый и общительный, но на человеческую несправедливость реагирует остро и всегда становится на защиту слабых. Созданная им Школа доброты — уникальная система психологического воспитания. Практически на безвозмездной основе папа ездит по колониям для несовершеннолетних в Подмосковье, в Казань, на Урал. Подростки, которые не хотели учиться читать и писать, меняются на глазах. Папин вопрос «кем ты хочешь стать?» ставил их в тупик. Они не умели ничего, кроме как угонять машины и воровать. Многие выучились на механиков, один стал футболистом, другой, инвалид, готовится к Паралимпийским играм.
— Слышала, вас воспитывали, как кошку?
— Это правда, хотя какие-то вещи начинаешь анализировать только по прошествии многих лет. Девяносто процентов моих сверстников из цирковых семей, которые выросли в манеже, не остались в профессии. Один занимается фотографией, другой продает машины, третий ушел в полиграфию. Цирк — это огромный труд с утра до вечера. И, естественно, не все это выдерживают. А со мной было по-другому. Я общался со всеми: с кем-то на руках или на катушках постою, с кем-то пожонглирую, с кем-то на одном колесе покатаюсь — все было как игра. Вечером папа спрашивал: «Ну чему ты сегодня научился?» Я ему показывал, а он поправлял, но без особого нажима. Когда за моими сверстниками родители бегали с тапками по фойе, я бил баклуши. Цирк оставался для меня праздником, пока другие дети уже выступали: ездили за границу, зарабатывали деньги. На папу смотрели с нескрываемым сочувствием: его сын — шаляй-валяй. Но он понимал, что принуждением ничего не добьешься. Можно только отбить желание. Поэтому просто воспитывал своим примером. И сегодня я не мыслю своей жизни без театра, без животных, без всей этой атмосферы. Папа сказал, что можно репетировать много лет, но как только выйдешь в зал и почувствуешь эту энергетику, от нее не избавишься уже никогда.
— В цирковых династиях принято передавать профессиональные тайны, номера. Ваш папа все вам подарил или что-то оставил для себя?
— Какие-то секреты у него остались в загашнике, но самое ценное он передал мне: своих животных. И дал главный совет: «А ты, сынок, им не мешай!» Показал, как взять кошечку, поставить ее и направить. И животные работали сами. Сегодня я вижу, что папин метод очень важный, потому что слово «дрессура» к кошкам неприменимо. Дрессура подразумевает подчинение животного своей воле. И это видно со сцены. Дрессировщик показывает «делай так», и звери выполняют. Они знают, что за каждый выполненный трюк получат угощение. Но у нас в театре все происходит по-другому. Кошки выступают не потому, что они голодные. Выход на сцену для них игра. На репетиции мы этим и занимаемся. Играя с кошкой, открываешь в ней потенциал, который ложится в основу того или иного трюка.
— То есть сплошная экспромт-фантазия?
— Расскажу историю. У нас на сцене установлены длинные стойки, на которых во время представления сидят животные. Однажды папа делает номер, и вдруг выбегает кошка и залезает не на свою стойку, а на чужую, где уже сидит кот. В нашем театре много животных-ветеранов, этот тоже был аксакал. Он уснул на своей стойке. И кошка в прыжке сбивает нашего престарелого артиста, и он с полутораметровой высоты падает на сцену. И лежит не шевелясь. Продолжает спать. Но папа в шоке: вдруг с котом что-то не так? Все остановилось. Отец медленно приблизился к лежащему коту, а тот как вскочил и пулей унесся в левую кулису. Первое побуждение — побежать за ним, что мы все и сделали. Но кот как сквозь землю провалился! Оказалось, он сделал круг, вернулся на сцену, запрыгнул на свободную стойку и оттуда наблюдал за нами. Зал лежал от смеха. Такие экспромты нельзя отрепетировать, и научить этому тоже невозможно.
— Дмитрий, у вас труппа общая. Как различаете артистов?
— Труппа общая, но есть несколько коллективов. У нас идут разные спектакли, иногда по два представления в день. Мы даем животным отдохнуть. Именно поэтому в театре живет более 120 пушистых артистов. Кошка — это прежде всего контакт. Если животное умеет делать тот или иной трюк, то задача артиста — направить ее в нужное русло. Естественно, кошка очень чувствует человека, его энергетику, надо уметь с ней обращаться. Здесь важно все: и жесты, и интонации. Я могу за кошкой наблюдать полгода, и есть трюки, которые лучше даются мне, а в каких-то номерах папе нет равных.
— Но все-таки кого хвостатые артисты любят больше: вас или Куклачева-старшего? Есть такой эксперимент: когда владельцы собаки хотят проверить, к кому она больше привязана, они на прогулке расходятся в разные стороны и наблюдают, за кем пойдет питомец. Если вы направитесь в левую кулису, а папа в правую, как разделится труппа?
— Этот эксперимент не совсем честный. Если с собакой гуляет мужчина, а кормит женщина, нужно понять, что в данный момент хочет животное. Если гулять — пойдет в одну сторону, а если поесть — то в другую. А кошка в такой ситуации, мне кажется, направится прямо к зрителям. Это настолько свободолюбивые существа, что они не чувствуют наставника ни во мне, ни в папе. Они свободны и не терпят никакого доминирования. Это и есть показатель свободы в кошачьей голове. Кошка всегда непосредственна, она не делает что-то хорошо или плохо. Она делает так, как считает нужным. Поэтому наша репетиция — скорее работа над собой. Надо научиться, чтобы твои движения были комфортными для животного и помогали делать тот или иной номер.
— В любом театре есть интриги. А как у кошек?
— Конфликты в труппе разрешаются мирным путем. По большому счету наши артисты со всеми ладят. Единственные, кого животные не очень любят, это ветеринары, которые делают им уколы, проверяют уши и осматривают. Когда ветеринар приходит в театр, кошки стараются стать невидимыми.
— В кошачьей труппе все как у больших. Кто-то всю жизнь играет в массовке, а кто-то становится звездой. Причем анкета, то есть происхождение, роли не играет. Популярный Борис ведь беспородный, «помоечный» кот, но его вся страна знает! Боюсь спросить: как он? Жив еще?
— Самый популярный кот России Борис здравствует! Ему 14 лет. Кот очень энергичный, по-прежнему снимается в рекламе и играет в спектакле «Олимпиада кота Бориса» — визитной карточке театра. Это очень динамичное, яркое и мощное представление, в котором занято 50 животных, а Борис является главным действующим лицом. Он демонстрирует разные чудеса: прыгает в высоту и длину, гоняет на велосипеде, бегает по облакам, катается на лошадке. Все остальные рекламные коты виртуальные или нарисованные, и только наш Борис — живой!
