Пожалуй, никто так не переживает всю эту историю, как дочь от первого брака Кристина. Казалось бы, если уж Владимир имеет склонность к «недетским играм» подобного рода, то она самый реальный кандидат в жертвы №1.
Говорят, не верь мачехе, которая плохо отзывается о своей приемной дочке. Но стоит ли верить падчерице, которая считает источником всех своих несчастий мачеху? Судить об этом вам, читатели. Кристина Тапия поведала «МК» свою версию произошедшего.
Мы встретились с ней без предварительной договоренности. Один звонок — и через несколько минут уже сидим за чашкой кофе. Кристина в своем дешевом пальтишке (специально переодеться к интервью она просто не успела) явно не похожа на дочь одного из самых богатых успешных пластических хирургов страны.
— Вы сильно переживали, когда ваши родители развелись?
— Мне тогда было уже 17 лет. К тому же все произошло не при мне (сразу после окончания школы я уехала на 4 года из страны).
— Как ваш отец познакомился с Натальей?
— Она пришла к нему в клинику, чтобы исправить нос. Отец прооперировал ее и, видимо, влюбился, как Пигмалион в Галатею.
— Первую встречу с Натальей помните? Наверное, настороженно отнеслись к выбору отца?
— Помню во всех деталях. Это был 2002 год. Отец пригласил меня в испанский ресторан, который располагался недалеко от Кремля. Он пришел с Натальей. Произвела она тогда совершенно нормальное впечатление. Женщина как женщина. Вернее, девушка, потому что мы с ней ровесницы. Она мне казалась достаточно скромной, спокойной, никаких негативных эмоций не вызвала.
Я человек достаточно открытый. Для меня отец — самый близкий человек в мире. Я и ему и себе в первую очередь сказала: если счастлив с ней, то я тоже буду счастлива. Поэтому я ее приняла и пыталась с ней подружиться. И она вначале тоже пыталась.
— И когда вы изменили свое мнение о ней?
— В 2003 году. Уже когда отец ввел ее в клинику, которая располагалась на «Лосином острове». Он сразу сделал Наталью исполнительным директором. Естественно, я присматривалась к ней. Жена моего отца все-таки, и меня как дочь волновало: что о ней люди говорят? И увидела, что они ее не любят, потому что она ведет себя с ними высокомерно, не уважает. Может раскричаться, нагрубить. Многие после разговора с ней уходили в истерике.
Поскольку я работала в клинике дольше, чем она (я пришла сразу после окончания института, была администратором-переводчиком), то успела со многими сдружиться, многие были мне симпатичны. И как только она стала обижать тех, кого я любила, я сразу прекратила с ней общение.
— А как можно было не общаться, если вы работали в одной клинике, каждое утро встречались, в течение дня решали какие-то вопросы?
— Ну вот так. Кивок головой — и все.
— Отец замечал, что у вас напряженные отношения с его молодой женой?
— Я пыталась сама донести до моего отца (впрочем, как и многие), что это за женщина. Я говорила, что она обижает тех, кто работает вместе с ним. Но он обижался. Не хотел слушать. Я поняла, что все бесполезно, и перестала говорить ему о ней.
— Вы часто бывали в гостях у них дома?
— Поначалу я часто приезжала к ним в Малаховку. Когда я увидела, что она совсем другой человек, практически свела на нет эти визиты.
— Когда вы приходили в гости, замечали, какие отношения у Натальи, у вашего отца с детьми?
— Когда я познакомилась с Натальей, Марка еще не было, только трехлетняя Настя — ее дочь от первого брака (сейчас ей 13 лет. — Прим. авт.). Девочка мне показалась очень запуганной. В первый раз, когда я вошла, она пряталась по углам. Когда появился Марк (сейчас мальчику 6 лет, и Тапия обвиняется в совершении развратных действий не только по отношению к падчерице, но и к родному сыну. — Прим. авт.), его все любили и нянчили. Но я видела, что Наталья к нему как к игрушке относится — придет, потреплет по головке и дальше пойдет по своим делам. И он ее воспринимал… как бы это сказать… спокойно. А по отцу он всегда скучал, бежал, завидев его или услышав его шаги. На Наталью он так не реагировал. Даже от игры не отрывался, когда она возвращалась.
Вы знаете, отец ведь в СИЗО написал Марку десятки писем. Каждое на какую-то тему — о своем месте в жизни, об учебе, о взаимоотношениях с друзьями т.д. Он хочет как можно больше успеть ему рассказать.
Из писем Тапия своему сыну Марку:
«Сегодня самый счастливый день моей жизни, потому что 6 лет назад появился ты на этом свете. Мы так ждали этот день! Пока ты был в животике у мамы, ты постоянно то крутился, то пинался, и мы с тобой постоянно разговаривали. Ты для меня самое святое после Бога! Как я могу тебе вредить или причинять боль? Лучше бы в таком случае отняли мою жизнь. Зачем она нужна без тебя? Но сегодня в этот день тебя нет рядом. Я сейчас постараюсь молиться за тебя, за себя и представлять, что мы вместе. С днем рождения! Сынок мой, друг мой! От всей души желаю тебе быть счастливым, добрым, здоровым, радостным ребенком, где бы ты ни находился. Я люблю тебя так сильно, как только может любить сердце отцовское, и это навсегда!»
Комментарий Ивана Плотникова, который сейчас является управляющим клиникой Тапия, а его жена была няней детей:
— Наталья перевезла нас с супругой из Старого Оскола, где мы много лет жили в одном дворе с ее мамой. Мы знали Наталью фактически с детства. А когда та вышла замуж за Тапия в Москве и забеременела, ее мама пришла к нам и предложила поехать на работу в столицу. Я стал работать в клинике, супруга присматривала за детьми. Мы больше чем дружили. Сын Тапия Марк вырос на наших глазах. Но я главный свидетель по делу, и мне запрещено сейчас рассказывать детали взаимоотношений Натальи с детьми и супругом. Скажу вам главное: желательно Наталье провести психиатрическую экспертизу. Дети дают показания под нажимом матери, они ведь проводят с ней все время. Я не сомневаюсь, что Владимир Тапия не мог сделать ничего из того, о чем говорит Наталья.
— Насколько я знаю, Наталья стала очень верующей…
— В последний раз, когда они отдыхали в Турции, то снимали там коттедж. Отец настоял, чтобы я приехала и отдохнула на море с ними. Помню, проходила мимо открытой комнаты, где стояла Наталья в платочке и что-то шептала. Я сначала подумала: может, она с кем-то разговаривает. Но она была одна. Или вот она на столе крестила все подряд. Я понимаю, многие молятся перед едой, но как это Наталья делала — со стороны казалось очень странным. Я тоже верующий человек и тоже хожу в церковь. И отец тоже молится, посты соблюдает. Но не до такой степени, чтобы неистово мотаться целыми днями по монастырям, забыв про детей и все остальное. Туалет дома был завален церковными книгами. В детской устроили алтарь, на котором были навалены иконы, кресты… Причем все это в полном беспорядке, все перевернуто.
— Она всех домочадцев заставляла молиться?
— Не знаю. Но вот при мне был случай: пришел батюшка освящать квартиру. Наталья объявила, что все должны исповедоваться. Всем пришлось надеть платочки, включая меня. Почему-то исповедь была в детской. Накурили кадилом так, что дышать было невозможно.
— Вы тоже исповедовались?
— Я отказалась. В конце концов это личное дело каждого. Я посчитала, что исповедь должна быть в церкви.
— Знаю, что вы в своих свидетельских показаниях рассказываете, как Наталья употребляла какие-то лекарства. Это так?
— Она запивала их коньяком. Об этом знала вся клиника, включая анестезиолога клиники Оскара, который и обратил наше внимание на то, что это серьезные препараты. Это были мощные снотворные — имован (в качестве побочных эффектов в инструкции указаны раздражительность, спутанность сознания, подавленное настроение) и реладорм (при его употреблении категорически запрещено водить автомобиль, вызывает физическую и психическую зависимость). Вместе с коньяком эти препараты оказывают эффект как психотропные средства.
— Отец знал об этом?
— Лично я про это не говорила ему. Но он, конечно же, и сам замечал: как это можно было не заметить?! У нас он был главой семьи, принимал основные решения. При Наталье у него не было своего слова, своего мнения. Был момент, когда Наталья хотела переоформить имущество на себя. Это вскрылось благодаря нашему адвокату Андрею Дюльдину (его недавно убили грабители). В свое время из Нижневартовска его пригласила на работу Наталья. Она сама родом оттуда и хорошо знала Андрея Михайловича. Так вот, пока Тапия отсутствовал, Наталья попросила Андрея Михайловича срочно подготовить документы на продажу клиники (речь шла о 44 миллионах рублей). Тот все сделал, а когда вернулся отец, принес бумаги ему на подпись. Отец был в шоке: клинику продавать он не собирался. Он серьезно с ней поговорил. Наталья сделала вид, что очень сожалеет, пустила слезу.
Комментарии сестры Дюльдина Натальи:
— После той истории, когда брат показал Тапия документы, что попросила оформить Наталья, она звонила мне. Целый час она кричала, что он не должен был этого делать. Но сам Андрей объяснил мне, что по-другому не мог: он считал необходимым объяснить Тапия, что после подписания тех документов тот лишится полного контроля над клиникой, и та будет продана. Но в подробности я не вникала.
— Но он после это стал задумываться, по крайней мере?
— Сложно сказать. О разводе он впервые упомянул мне незадолго до ареста (арестовали его 21 октября), где-то в сентябре.
— Что именно он сказал?
— Сказал, что устал, не может больше так жить. Что жена постоянно просит у него денег, хотя он дает ей большие суммы. Куда она их девает, он не знает. Сказал, что в доме невыносимо из-за того, что Наталья постоянно ругалась с Настей. Каждое утро у них скандал, когда одна на работу, а вторая в школу собирается. Он сказал, что не может больше работать. И про сына он сказал, что Наталья настраивает Марка против него.
Комментарии Юрия Стеблева, адвоката Тапия в бракоразводном процессе:
— Где-то в сентябре Владимир попросил меня подготовить документы для раздела имущества и для решения судьбы детей. Особенно он настаивал, чтобы мы поскорее оформили документы, запрещающие вывоз сына Марка за рубеж. 4 октября он уже заключил со мной соглашение о том, что я буду представлять его интересы в суде. Развести супругов быстро не удалось, потому что у Тапия не было документов — свидетельство о заключении брака, о рождении детей (бумаги были у жены). Мне пришлось запросить дубликаты, и это заняло время.
— Какое чувство вы испытали, узнав, что отца арестовали?
— А какое бы вы испытали, если бы самый дорогой вам человек оказался за решеткой? Этот день я никогда не забуду. Утром пришла на работу — и не могла понять, почему папа задерживается. Он очень пунктуальный, и никогда такого не было. Стали собираться пациенты, а его нет и нет. Пыталась дозвониться, но абонент недоступен. Пациенты стали ругаться. Я начала звонить куда только можно. Первая мысль, которая возникла, — случилось что-то очень страшное. Отец все-таки человек пожилой, и здоровье у него слабое. Брат отца, Рене, стал звонить Наталье. Она тоже не брала трубку. И помню момент такой — напротив меня сидела администратор Ася, я увидела, на ее телефон пришла СМС от Натальи, там был только странный вопрос: «И деньги?». О чем шла речь — не знаю, но тогда для меня это была существенная деталь. Затем мы поехали домой к отцу, стали у всех спрашивать, кто видел. Охранники нам показали записи с камер, где было видно, как его забирают. Арестовали его накануне, поздно вечером, когда он пришел с работы. Насколько я знаю, он уже готовился спать, пришли полицейские, и вместе с ними — Наталья со своей мамой.
— Когда после этого Наталью видели и что она вам сказала?
— После этого я видела ее только по телевидению. Когда мы приезжали за вещами отца, она отказалась открыть дверь. Зачем ей нужны были его личные вещи? Я просила хотя бы ботинки, носки отдать. Я и полицию вызывала, но она даже им не открыла дверь. Мне не удалось с ней поговорить.
— С детьми общаетесь?
— Нет, хотя очень хотела бы. Но дети — с ней, а к ней никакого доступа у меня нет.
— У отца в СИЗО вы бывали?
— За полтора года дали всего 2 свидания. В последний раз это было 1 марта 2013 года. Он держится. Но даже если он плохо себя чувствует, мне точно об этом не скажет. Говорит, что готов бороться, что справится со всем. По поводу обвинений новых он говорит: они понимают, что проигрывают, вот и пытаются накрутить еще хотя бы несколько эпизодов. Потому что доказательств нет: 5 или 6 медицинских экспертиз показали, что насилия не было. Дети целы. А что касается психиатрических экспертиз, тут я не могу ничего сказать.
— Просил чего-то?
— Говорил, что ничего не надо, хотя я просила, чтобы дал список вещей, продуктов. Сейчас он соображает гораздо лучше. Сейчас он все оценил трезво. До этого ему было очень трудно понять, что и как.
— А почему же следователи уверяют, что он отказывается сотрудничать, прикинулся, что не понимает русского языка, и потребовал переводчика?
— Переводчика он потребовал в «Матросской Тишине» по совету адвоката. В августе ему делали какие-то уколы. Поскольку он врач, он прокусил себе вену, чтобы неизвестное вещество не распространялось по организму. И защитник посоветовал Владимиру давать показания только в присутствии переводчика — чтобы не дай бог под воздействием лекарств не оговорить себя. Ну и чтобы к нему не применяли насилие.
Комментарии Следственного комитета Российской Федерации:
— Пластическому хирургу Владимиру Тапия-Фернандесу предъявлено обвинение в окончательной редакции в совершении преступлений, предусмотренных ст. 131 УК РФ (изнасилование), ст. 132 УК РФ (иные действия сексуального характера) и ст. 135 УК РФ (развратные действия). По версии следствия, с 2002 по 2011 годы пластический хирург, проживая совместно со своей супругой и несовершеннолетними детьми, пользуясь родительским авторитетом, моральной незрелостью и доверчивостью дочери и сына 1998 и 2006 годов рождения, неоднократно совершал в отношении них преступления сексуального характера. В общей сложности выявлено 44 эпизода преступной деятельности обвиняемого.
Комментарии Натальи Ивановой (Тапия):
— Я бы могла вам рассказать, что из себя представляет Кристина... Тогда бы вы поняли, стоит ли ей верить. Если вы мне покажете, что она говорит обо мне, я подумаю — стоит ли отвечать. А так... Я уже высказывалась. Дело зашло в решающую стадию, и теперь уже вердикт вынесет суд. Пусть он скажет — виновен или нет.
Цитаты из интервью Натальи СМИ:
«Мы с Тапия прожили в браке больше 10 лет. Случалось всякое — непонимание, конфликты, как у всех. Но вопрос о разводе не стоял никогда. Я венчалась с этим мужчиной, родила ему сына. Казалось, что еще ему желать? Отношения Тапия с дочкой в конце 2010 года сильно испортились. Она стала отдаляться, смотрела на него с опаской, просила меня отвозить ее в школу отдельно от него... Я рассказала об этом Тапия, думала, он поможет, и обратилась к психологу. Однажды вечером мы ехали домой, у подъезда он попросил меня не выходить из машины и сказал: «Хотел давно рассказать тебе... Ты замечаешь, как дочь отдалилась? Несколько месяцев назад, когда ты была в отъезде, вечером я сильно напился. Выпил, наверное, бутылку вина или больше, ничего не помню. Утром проснулся в нашей кровати голым, рядом лежала голая дочка. Прошу тебя, своди ее к гинекологу, сделай обследования. В меня вселился дьявол».
Что произошло со мной в тот момент, описать не смогу. Мир рухнул! Я ничего не понимала и не хотела понимать, не хотела слушать его, не могла думать, казалось, сердце отключилось…
...Мы вместе приняли решение обратиться в полицию. Конечно, знала, что у Тапия много влиятельных приятелей, есть связи. Понимала, что начнутся нападки. Именно поэтому я написала еще одно заявление в Общественную палату с просьбой проконтролировать ситуацию. Другого выхода не видела. В тот момент я еще ничего не знала о маленьком сыне, который тоже подвергался сексуальному насилию. Можете представить, что со мной случилось, когда в ходе расследования мне об этом сообщили следователи?! Пятилетний сын стал давать показания обо всем, что с ним делал отец. В сознании словно пазлы складывались... Разве я могла подумать, что стоит за постоянными отцовскими поцелуями в губы детей, что скрывается за детскими страхами? Тяжело осознавать, что неожиданно возникший энурез и заикание, то, что дома сын прячется под столом, — дело рук его отца. Когда я писала заявление, полицейские сказали, что почти 90 процентов женщин в подобной ситуации позже их забирают из-за давления со стороны насильника. Меня спросили, не сделаю ли я то же самое. Но ни тогда, ни сейчас не могу представить себе подобного компромисса».
Виновен всемирно известный хирург или нет — решать суду. Хотелось бы только обратить внимание читателей на одно обстоятельство. Как и в деле пианиста Рябова (также обвинявшегося в насильственных действиях сексуального характера и оправданного судом), в деле Тапия практически нет прямых улик. Никаких физических увечий у детей не обнаружено. Все обвинение строится на показаниях бывшей жены хирурга, ее детей и психологической экспертизе. А значит, в этой криминальной истории все совсем не так просто, как пытается представить следствие. Хочется надеяться, что суд будет беспристрастным.
