В Юго-Восточную Африку полковник Алекс — а именно так попросил называть себя наш герой — попал лет семь назад, после 20 лет службы в «горячих точках». Сперва водил по джунглям экстремалов-одиночек, потом предложил свои услуги в Аденском заливе. «Только не называйте нас наемниками, — просит собеседник. — Они воюют, мы — охраняем...»
Сейчас он занимается по большей части бумажной волокитой: логистикой конвойных групп, оформлением контрактов с судовладельцами. Но до сих пор как минимум три раза в год выходит на маршрут. Чтобы не потерять форму.
— С каждым годом профессионализм пиратов повышается. Чтобы понимать, что ждать моим ребятам в море завтра, я сам выхожу в составе конвойной группы. И после каждой командировки все отчетливее осознаю: пресечь деятельность пиратов можно элементарно, но наверху этого то ли не понимают, то ли не хотят понять.
«Жизнь белого человека там стоит три копейки»
— Алекс, в Интернете можно найти довольно много статей, в которых сомалийских пиратов выставляют чуть ли не партизанами. Якобы захватывать суда они начали в отместку за неконтролируемый лов рыбы около их побережья.
— Еще есть версия, что разбоем начали промышлять рыбаки в наказание за то, что в их территориальные воды сбрасывали радиоактивные отходы. Какие акции «возмездия»? На мой взгляд, это криминал в чистом виде. Власти в районах, где орудуют пираты, нет, возможности заработать — тоже. Люди сидели и думали: чем бы им заняться? А здесь доллары прямо мимо них проплывают. Один захват, другой — и бизнес попер. Это четко структурированная система: есть бедные исполнители, есть те, кто всем руководит. Молодежь смотрит на этих людей и завидует. Пиратами хотят стать все, но попасть в эту «профессию» не так уж легко: мест мало, а желающих много. Существует живая очередь: кто-то утонул, кого-то убили или захватили, тогда на его место можешь пойти ты.
— Но что значит «нет власти»? В Сомали есть президент, правительство...
— После свержения Муххамеда Сиад Барре и гражданской войны страна, считай, разделилась на автономии. Сомалиленд — единственный регион, где есть власть в традиционном смысле этого слова, а значит, нет пиратов. А вот побережье соседнего Путленда и дальше — сплошь пиратские поселки. Здесь же вдоль береговой линии — точки отстоя судов, куда пригоняют корабли с заложниками. Периодически в Путленде заявляют, что они борются с пиратами. На самом же деле никто туда не суется. Был случай, когда министр внутренних дел приехал в прибрежную зону и чуть не попал в плен. И это несмотря на четверых охранявших его пулеметчиков.
— А вы сами были в пиратских деревнях?
— Однажды. Тогда с европейскими коллегами мы планировали реализовать совершенно сумасбродный проект по доставке гуманитарной помощи находящимся в плену морякам. Хотели возить им медикаменты, пресную воду. Для обсуждения этой темы мы через третьих лиц и вышли на одного из «спикеров» пиратов. Дело в том, что на побережье орудует несколько кланов. Каждая банда держит свой кусок прибрежной территории, куда пригоняют захваченное судно.
— И что, беседа прошла без происшествий?
— Нам изначально были предоставлены гарантии безопасности. Мы ведь были проводниками новой идеи, людям было интересно послушать, что предложат «эти белые». В аэропорту нас встретили 12 автоматчиков, они сопроводили группу в деревню. Там нас встретил некий «товарищ», который, как нам объяснили, имеет власть на этой территории. Мы попили чай, поговорили и уехали, отказавшись от нашей идеи навсегда. Честно скажу, я и мои спутники многое повидали, но даже мы не рискнули лезть дальше, поняв, что жизнь белого человека там стоит три копейки.
— А вы как попали в этот бизнес?
— Я больше 20 лет отслужил в армии, в Афгане был командиром спецподразделения. После увольнения решил заняться турбизнесом в Юго-Восточной Африке. Пока становился на ноги, началась пиратская тема. Это сейчас новичкам в судовую охрану не пробиться — тогда же соваться к пиратам никто не хотел. Я понял, что с моим опытом и знакомствами в военной среде мы можем занять лидирующие позиции. Создал фирму, пригласил людей. И пошло-поехало...
— Cложно было начать? Бизнес-то специфический...
— Непросто, потому как наша работа связана с оружием. Чтобы получить доступ к легальному вооружению, я проехал все пиратоопасные зоны — Йемен, Сомали, Джибути, Шри-Ланку. Везде встречался с министрами обороны, в Сомалиленде — с президентом. Дело в том, что для легализации нашей деятельности нужно разрешение местных властей на оружие, на заходы в порты. Но сложнее было раскрутить услугу: ведь многие судовладельцы были против вооруженных людей на борту. Только недавно народ начал понимать, что коалиция военных не обеспечивает безопасность в этом регионе, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Если три года назад лишь 30% судоходных компаний пользовались услугами охраны, то сейчас — все 80. Но даже теперь находятся идиоты, которые думают, что проскочат. Везет не всем.
— Где вы людей набираете — не из ЧОПов ведь?
— Первое требование: человек обязательно должен пройти войну — Афган либо Чечню. 90% — офицеры, причем в должности командира взвода или командира роты. Большая часть из них — бывшие спецназовцы ГРУ, есть ФСБшники, немножко спецназа внутренних войск. В этом наше главное отличие от иностранных компаний, которые начинают «кроить», брать людей из полиции. Но ведь вооруженная защита корабля — это то же самое, что защита опорного пункта. Если человек был под пулями, у него одна реакция, а если не был — совсем другая.
— Много желающих отправиться в Аденский залив?
— Заявки приходят каждый день. Но мы не набираем людей по резюме, только по рекомендации. Если человек, которому я доверяю, поручится за соискателя, скажет: «Я был с ним в одном окопе, я за него отвечаю», — мы берем бойца.
— И что, без всякой проверки, испытательного срока?
— Да. Я доверяю мнению людей, которые дают рекомендации.
«Лодка уничтожается за 10 секунд»
— Алекс, есть мнение, что пираты действуют по наводке и заранее знают, какое судно захватывать. Вам тоже так кажется?
— На мой взгляд, это все домыслы журналистов. На месте добычу присмотреть проще. Еще в Баб-Эль-Мандебском проливе, соединяющем Красное море с Аденским заливом, пираты с рыбацких лодок ведут постоянное наблюдение за проходящими судами, ищут самую сладкую цель. «Утка по-пекински» для пиратов — это небольшое судно,
— То есть пиратов не смущает тот факт, что на судне есть вооруженная охрана?
— Пираты — не герои Брестской крепости и бросаться на дуло автомата не будут. В большинстве случаев еще до нападения они стараются прошерстить почву относительно вооруженных людей на борту. Сложных манипуляций для этого не требуется: они просто подходят поближе к кораблю. Завидев их лодки, мы поднимаем оружие над головой. Обычно после этого они понимают, что преимущество на нашей стороне.
— Почему, они ведь тоже вооружены?
— Представьте: идет
— Как на таких крохотных суденышках они умудряются оказаться так далеко от берега?
— В открытый океан их доставляет судно-матка, относительно небольшое, но способное взять на борт несколько моторок. Обычно оно было захвачено ранее, на всех судах есть его ориентировки. Система такая: утром «матка» выходит в район нападения, выкидывает несколько лодок и отходит в сторону. Промахнуться здесь невозможно: все суда в этом регионе идут одной тропой — это так называемый «коридор безопасности». На месте пираты присматривают добычу и начинают преследовать ее.
— Каковы ваши действия в случае нападения?
— Существует дистанция, ближе которой вооруженная охрана пиратов не подпускает. Сперва при виде приближающейся лодки мы открываем предупредительный огонь по воде. Уже на этом этапе разбойники должны понять, что дальше приближаться не стоит.
— И что, это действует?
— За все время работы у нас еще не было ситуаций, чтобы после предупреждения пираты продолжали наступать. Но если вдруг люди окажутся идиотами и перейдут этот рубеж, дается команда стрелять на поражение. В этом случае лодка уничтожается за 10 секунд. Иногда пираты применяют отвлекающий маневр: впереди идет яркий катер, а сзади подкрадываются еще
— А может возникнуть ситуация, при которой вы откроете огонь без предупреждения?
— Да, если они первыми делают выстрел по нашему судну. Ведь в этом случае создается угроза экипажу. Также стреляем без предупреждения, если замечаем направленный в нашу сторону гранатомет. Ведь если автоматная очередь для нас — что слону дробина, то гранатомет может причинить судну серьезные повреждения.
«Иногда пиратов подводит лень»
— Но ведь может так произойти, что за флибустьеров вы примете обычных рыбаков. Вот недавно сотрудники службы безопасности итальянского судна расстреляли индийских рыболовов, перепутав их с пиратами...
— Чтобы такого не случилось, существует масса профессиональных хитростей. Во-первых, за всеми лодками, которые «трутся» рядом с нашим судном, ведется наблюдение в бинокль. Если видим оружие, сразу понимаем: наши «гости». Но, естественно, оружие пираты не демонстрируют, наоборот, стараются его скрыть. При встрече с патрульным катером они даже скидывают автоматы в воду. Но в каждом конкретном случае понятно, пираты это или мирные жители. Приведу пример: последнее нападение, которое мне лично пришлось отражать, произошло в 70 милях от берега, это больше 120 километров. Что там могли делать мирные жители? Забавы ради поехали к черту на кулички на лодочке покататься?.. Второй подозрительный момент — в моторке было пять человек, за рыбой же обычно выходят по двое. Ну а когда лодка начала идти на сближение с нашим судном, все сомнения отпали сами собой. Но и здесь мы перестраховываемся, просим капитана отклониться с курса. Если «рыбаки» повторяют наш маневр, понимаем: нужно готовиться к встрече.
— Где в момент нападения находится экипаж судна?
— По судовой радиосвязи подается сигнал «пиратская атака», после чего весь экипаж, исключая капитана, старпома и, конечно же, охранной команды, обязан укрыться в «цитадели» — специально оборудованном в машинном отделении помещении, где есть запас воды и продуктов. Двери там металлические и открываются только изнутри. Пока пираты не взломают «цитадель», у членов экипажа есть шанс дождаться спасательной операции. А дальше вызволить их может только выкуп. Ведь если существует угроза заложникам, на штурм пойдут только идиоты. В прошлом году корейцы решили атаковать захваченное судно и получили жертвы как со стороны пиратов, так и экипажа. И кто теперь скажет, что операция была оправдана?..
— Как долго моряки могут продержаться в «цитадели»?
— Запасов провианта там на несколько суток. Поэтому все зависит от того, насколько быстро пираты взломают двери. Честно скажу: мы бы с этим управились в течение часа, они же по нескольку дней могут ковыряться. Иногда разбойников подводит лень. Я ходил в рейсы с ребятами, которые сидели на танкере «Московский университет», атакованном в мае
— Как ведут себя члены экипажа во время пиратской атаки?
— Конечно, на судне начинается паника. В прошлом году мы сопровождали танкер одной российской компании. Когда нас стали атаковать, была как раз моя вахта, два бойца же отдыхали внизу. Так после тревоги они еще несколько минут не могли пробраться по лестнице на палубу, потому что весь экипаж, как стадо бизонов, ломанулся вниз. Мне потом ребята признавались, что такого ужаса на лицах людей они никогда не видели.
«Военные ответили через шесть часов после атаки»
— А как пираты попадают на палубу? Говорят, что со времен Эдварда «Черная Борода» технология мало изменилась...
— Да, они подходят на своих лодках к борту судна, потом перекидывают легкие алюминиевые лестницы или шесты с крюками на концах и спокойно забираются на палубу. В принципе сделать это несложно. Хотя иногда, читая сводки, я поражаюсь проявленными пиратами чудесами эквилибристики. Например, год назад был захвачен автовоз (судно, перевозящее автомобили. — «МК»): у него гладкие
— Знаю, что для надежности палубы опоясывают колючей проволокой.
— Да, это обычная мера предосторожности во время прохождения пиратоопасных районов. Но охранные группы изобретают и свои ловушки. Обо всех не расскажу — коммерческая тайна, но некоторыми поделюсь. Так, например, на палубы мы выставляем муляжи охранников. Издалека кажется, что судно кишит вооруженными людьми. Рядом ставим макеты пулеметов. Отличить от настоящих их можно только с близкого расстояния. Есть и еще одно любопытное ноу-хау: мы делаем мини-пушки, которые стреляют сигнальными ракетами с поражающими элементами. Долететь такой снаряд может очень далеко.
— А экипаж может оказать сопротивление, ну, к примеру, отстреливаться?
— О чем вы говорите? У них ведь нет оружия. Впрочем, согласно директиве по действиям экипажа на случай пиратской атаки, моряки должны бросать в захватчиков болты и коктейли Молотова... Но ведь этот указ преступен. Моряк — безоружный, мирный человек, и он не подписывался стоять под пулями.
— Ну есть же «коридор безопасности», охрану и проводку судов в котором обеспечивают боевые корабли Тихоокеанского флота. Иди этой «тропой» — и никакая вооруженная охрана тебе не нужна. Или я неправильно рассуждаю?
— Есть, но он проходит вдоль побережья Йемена. Впереди — Индийский океан, где надеяться можно только на свои силы. Впрочем, и в объявленной свободной от пиратов зоне лучше перестраховаться. Приведу случай, который возмутил всех моряков. Мы проводили огромный
— И что?
— Атаку мы, естественно, отбили. А американские военные вышли с нами на связь только через шесть часов. И так спокойно спросили: «У вас все в порядке? Мы знаем, что на вас была совершена пиратская атака...» Капитан не выдержал и вылил в эфир все английские матерные слова, которые успел вспомнить.
— А оказавшиеся по соседству суда как себя ведут? Они же должны откликнуться на просьбы о помощи?
— Что вы, все боятся. Перед этим тоже был жуткий случай: стою на вахте и слышу в радиоэфире: «Я — „Фалькон-2“, меня атакуют пираты». Потом опять крики о помощи: «Помогите, пираты! Семь кабельтовых, шесть...» И в конце уже со слезой в голосе: «Все, пираты на борту, ухожу в „цитадель“...» Я предложил капитану подойти на помощь, благо от нас до «Фалькона» было всего два часа ходу. Он только головой покачал: «Что ты, у нас, наоборот, директива — если попадаешь в район пиратской атаки, на большой скорости уходить с этого курса». В итоге вояки выслали вертолет. «Фалькон» отбили. Но жутко было слышать, как человек целый час безуспешно просит о помощи.
«Будем отстреливаться до последнего патрона»
— Как пираты обращаются с пленниками? Многие освобожденные моряки рассказывали об ужасных условиях содержания, о пытках.
— Пираты разные бывают. Да, я слышал об отдельных случаях издевательств, но об этом лучше расскажут побывавшие в плену люди. Могу сказать, что морить людей голодом или пытать сомалийским пиратам смысла нет. Ведь захваченные моряки — это живой товар, который потом они поменяют на деньги. А зачем портить шкуру захваченного барашка? Тем более при наличии жертв среди экипажа могут и штурмануть. Более жестокими бывают пираты Западной Африки. Это настоящие бандиты, нападающие на суда по большей частью не ради выкупа, а с целью забрать деньги, технику, товары. Они могут человека и ножом пырнуть, и застрелить. При этом сейчас они настолько активизировались, что недавно район Нигерии, Того и Бенина был официально приравнен к пиратоопасному. Теперь моряки имеют право отказаться идти этим маршрутом — списать никто не может. Тем же, кого риск не смущает, судовладелец обязан выплачивать двойную зарплату.
— Это правда, что в последние годы пираты стали жестче относиться к заложникам?
— Не знаю, как ко всем, но с русскими и индусами они точно не церемонятся. Связано это с историей вокруг освобождения «Московского университета». Тогда военные с «Маршала Шапошникова» посадили пиратов в лодку и оставили в открытом океане. Понятно, что шансов добраться до берега у них было немного. Позднее представитель сомалийских корсаров заявил, что теперь они будут мстить за своих, не щадя наших пленников. Похожая история произошла и во время индийской спецоперации.
— Кто проводит переговоры, неужели лично хозяин корабля?
— Нет, конечно. Страховка судов на случай захвата пиратами и переговоры с разбойниками — это многомиллионный бизнес. И на 99% он принадлежит англичанам. В договоре прописано, что только авторизованная страховщиком фирма может вести переговоры с корсарами. То есть страхуют англичане, торгуются с пиратами — опять англичане. И со всего получают огромный куш.
— А как деньги передаются пиратам? Они встречаются с переговорщиками в условленном месте?
— Доставить выкуп можно двумя способами: по воздуху и морем. В первом случае нанимается самолет, наличка пакуется в непотопляемые мешки, которые затем сбрасывают на палубу захваченного судна. Во втором случае просто нанимают катер. Но у каждого способа есть как свои плюсы, так и минусы. Первый — безопасный, но очень дорогой. Во втором же случае вместе с катером нужно нанимать не меньше десятка вооруженных охранников, ведь никто не мешает конкурирующей банде пиратов перехватить деньги. Впрочем, о подобных инцидентах я ни разу не слышал.
— Вы говорили, что пиратский бизнес пресечь элементарно. Как?
— Сейчас в Аденском заливе постоянно дежурят военные корабли стран коалиции, которые проводят караваны судов через зону риска. Это дорого и малоэффективно. Можно поступить проще: поставить в точках входа и выхода из пиратоопасных районов небольшие суда, на которых будут находиться
— Но, как я понимаю, пираты могут захватить судно и с охранной группой?
— Ни у моих ребят, ни у моряков даже мысли такой не должно возникать. Знаю одно: мы будем отстреливаться до последнего патрона.
За помощь в подготовке материала редакция благодарит фирму «Antipirates.org» и ее директора.
