— Николай Иванович, в ближайшие годы в московском метро появятся десятки новых типовых станций. Не потеряет ли метро из-за столь высоких темпов строительства присущего ему качества архитектуры?
— Изначально была договоренность с правительством Москвы, что ни высокие темпы строительства, ни переход на типовое проектирование на эстетическую составляющую метрополитена не повлияют. Наоборот, она приобретет новое значение. На базе малого количества конструктивных решений у архитектора появится и разовьется творческое воображение, которое позволит оперировать не только старыми, понятными для пассажиров категориями. Мы теперь мыслим не отдельными станциями, а целыми линиями, ответвлениями. Мне это интересно. Я уже 35 лет занимаюсь метрополитеном и думаю, что нет худа без добра. Хватит ли таланта, ума, мастерства архитекторам? Уверен, хватит. Это будет метрополитен высшего класса. Есть конкретные примеры удачных комплексных решений — третий пересадочный контур, продление Люблинско-Дмитровской линии от «Марьиной Рощи» до «Селигерской».
— Но эти проекты существуют пока на бумаге. А когда москвичи все это увидят в реальности?
— Уже в этом году открываются станции «Пятницкое шоссе» и «Алма-Атинская». Они выполнены на типовых конструктивных болванках, но индивидуальности не потеряли. У станции «Пятницкое шоссе» отсутствует стандартная логика подземного сооружения. Станция асимметрична и по форме (платформа лежит на кривой), и по цвету (с одной стороны белая стена, с другой — черная). «Алма-Атинская» не менее интересна, казахстанские архитекторы и дизайнеры сейчас дорабатывают с нами ее проект. Думаю, что это сотрудничество даст интересный результат. Больше того, мы привлекаем для работы Александра Рукавишникова, который сделает во входной части станционного комплекса скульптурную композицию. Выглядеть она будет примерно так: молодой казах бредет по степи и ведет за собой жеребца. То, что в композиции будет использована лошадь, было ясно сразу: это животное — символ Казахстана. Другое дело, как этот символ подать. Были задумки сделать традиционного всадника на коне, но мы решили быть оригинальными. Рукавишников живет под Солнечногорском, у него две лошади в хозяйстве. Когда они были совсем маленькими, ходили за ним как приклеенные. Эта преданность запала ему в душу, и вот теперь есть возможность воплотить прекрасное животное в скульптуре.
— 17 апреля будут выборы президента Московского союза архитекторов, и вы являетесь одним из кандидатов. Оно вам нужно — такая общественная нагрузка?
— Причина одна и достаточно простая: профессия архитектора в России потеряла престижность, ее статус понижается с каждым годом. И мне кажется, что именно Союз московских архитекторов может собрать все творческие силы в кулак, консолидировать их и поднять статус и профессии, и союза. На этот пост меня выдвинул мой родной институт «Метрогипротранс», я получил поддержку от многих архитекторов.
Союз не потерял целостности в отличие от других общественных организаций, например раздробленных союзов кинематографистов или художников (последних аж четыре, под разными наименованиями). К счастью, есть такие личности, как Александр Викторович Кузьмин, главный архитектор столицы. Есть Евгений Асс, которому не понравилось, что всех архитекторов перед выборами загоняют в Народный фронт.
— Кто ваш конкурент на пост президента Союза московских архитекторов?
— Конкурент — Дмитрий Александров, человек достойный. К сожалению, он мало практикует, больше занимается аппаратной работой, фактически является преемником действующего президента. А я никогда не вел общественную работу, не состоял ни в правлении, ни в президиуме. Поэтому, если меня изберут, я смогу свежим взглядом посмотреть на ситуацию в союзе, попробую по-новому осмыслить, наладить взаимоотношения правительства Москвы с архитекторами.
— Такая должность — значимый этап в карьере. А как вы начинали? Как попали в метро?
— Как и все в советское время — по распределению, из МАрхИ. У меня был выбор: проектировать мосты или тоннели. Я предпочел второе. И считаю, что мне повезло. И не только потому, что метро — это невероятно интересно. Например, нашему выпуску предлагали два вакантных места проектировщиков в КГБ, но это подразделение быстро расформировали, еще до перестройки. Вообще мало кто до сих пор работает на местах, куда их распределили. Я уже не говорю про музыкантов, которые не пошли по архитектурной стезе, как ни старались. Лидер «Машины времени» Андрей Макаревич учился на курс младше меня, его отчислили в конце концов. Была такая установка: «очистить ряды советских студентов от волосатой нечисти». Правда, он продолжил учебу на вечернем отделении, года четыре работал в проектном институте «Гипротеатр».
— Вы тоже занимаетесь не только архитектурой, но и картины пишете. Не хотите ли показать свои работы широкой публике на станции метро «Выставочная»?
— Работы лучше выставлять в выставочных залах, а не в метро. Люди должны целенаправленно идти в гости к искусству, а не так — проезжал мимо и случайно забрел. За 7 лет у меня было 5 выставок в художественных галереях. Я считаю, вполне прилично. Сейчас хочу сделать серию из нескольких работ, с портретами и проектировщиков станций метро, и простых работяг.
— Люди вам позируют или вы рисуете их по фотографиям?
— Разные ситуации бывают. Одни люди позируют, других я фотографирую. Вот, к примеру, мой коллега — архитектор «Метрогипротранса» Александр Некрасов. Он руководит мастерской, которая сейчас делает проект продления Люблинско-Дмитровской линии от «Марьиной Рощи» на север. Это абсолютно замечательный человек. Фактически фотография. Себя я рисую, глядя в зеркало. Вот, например, автопортрет (см. фото — «МК»).
— А можете встать рядом, Николай Иванович, чтобы мы сравнили его с оригиналом?
— Пожалуйста, сравнивайте. Хотя и так понятно: одно лицо. Глаза и борода. Ни с кем не спутаешь.
