«Я человек несравнимый»
— Я бы хотел понять, с кем разговариваю. Когда я встречаюсь с Геннадием Хазановым, с Эльдаром Рязановым, с Владимиром Познером, то мне все ясно. А с кем я сейчас говорю?
— Вы говорите с Ксенией Собчак.
— И кто это?
— А вы не знаете? Ксения Собчак — телеведущая, журналист.
— Хорошая телеведущая, журналист?
— Уж не мне, наверное, судить. Кто-то считает, что хорошая; кто-то — что не очень. Кому-то нравится Михалков и фильм «Предстояние», а кому-то — нет. Хороший режиссер Михалков или не очень? Наверное, в чем-то когда-то хороший, в чем-то нехороший. Это уж каждый для себя решает.
— Наверное, вы сейчас не сравнивали себя с Михалковым?
— Я, как любой человек, живущий на нашей планете, человек несравнимый. Я могла вам кого угодно привести в пример — это не значит, что я с собой сравниваю.
— Это правда. Но когда мне предложили взять у вас интервью, некоторые почему-то меня жалели: «Ты — с Собчак? Ну, докатился!..»
— Смею вам заметить, это опять вопрос не ко мне, а к вам и к вашим внутренним переживаниям.
— Ладно, давайте о конкретном. Не понимаю, почему раздули историю с вашим видео с Василием Якеменко. Что в нем особенного?
— Вы хотите меня, человека, который работает в одном из главных интеллектуальных журналов нашей страны, спросить, разделяю ли я мнения людей, что ролик заслуживает внимания? Да, я считаю, что это правда забавный, смешной, интересный ролик.
— Его забавность в том, что вы застали главу Росмолодежи в очень дорогом ресторане? А он, по образу своему, должен ходить в закусочную?
— Нет, он никому ничего не должен. Я точно не тот персонаж, который будет морализировать на какую-то тему, ставить оценки и обличать. Я в своем видео так не делаю. Подхожу, прошу интервью, человек отказывает, я делаю ремарку по поводу того, что это дорогой, модный ресторан, смотрю в меню и советую устрицы белон. Зато официальная реакция государственной организации, последовавшая за этим, по-настоящему интересна и гораздо смешнее, чем само видео. А как вам реакция пресс-секретаря, которая вдруг с криками: «Проститутка!» — бросается на меня, как бабушка у подъезда, когда видит девочек на каблуках и в мини-юбке? Это же так весело!
— А если б вы пришли в тот же или в другой дорогой ресторан и увидели премьер-министра Путина, так же бы его засняли?
— Вы знаете, я никогда не видела премьер-министра Путина ни в одном таком ресторане. Может, он на дом себе заказывает, я не знаю.
— Ну да, он хорошо шифруется. Зато Якеменко у нас объект насмешек.
— Любой человек, сидящий в таком ресторане, мог же прореагировать совершенно иным образом, сказать: «Нет, я предпочитаю фин де клер, к тому же, извините, вы мне мешаете проводить семейный обед». Тут же вопрос реакции, а не моего подхода. Я, наоборот, поражена, что вся государственная машина, молодежная организация накинулась на меня, будто я преступница какая-то. Разве журналист не может подойти в ресторане к чиновнику и попросить у него интервью?
— Вы видите себя через какое-то время в политике, как, например, ваша подружка Канделаки?
— Я не знаю, где и в какой политике видит себя Канделаки и в какой политике видите себе ее вы. Я себя там не вижу. Занимаюсь своей работой, она мне интересна, увлекательна, я живу своей жизнью.
— После того как Канделаки подписала письмо против Ходорковского, вы с ней не общаетесь?
— Я же не побоялась публично заявить об этом, написав в журнале «Русский пионер» заметку под названием «Письмо одного». Я считаю, что человек, который подписывает такие письма, изначально ставит крест на своей репутации. Как бы ты ни хотел с этой властью сблизиться, как бы вообще ни ощущал себя в политическом пространстве, есть какие-то табуированные именно для нашей страны вещи, которые приличный человек делать просто не имеет права. Точно так же, если бы даже мой близкий друг стал выкрикивать националистические лозунги, я бы тоже нашла силы его критиковать, высказывая свою точку зрения. И дружба тут ни при чем.
— За это стоит вас уважать. А как вы тогда относитесь к тем, кто вас ненавидит или даже презирает? Это их проблема?
— Наверное. Вы знаете, помимо каких-то своих увлечений, хобби я очень много читаю книг по психологии и могу сказать, что по поводу того, как жить, я согласна с постулатом Зигмунда Фрейда. Он говорил, что человека обидеть невозможно — человек может только принять решение, что он обиделся. Единственное, что я могу сделать в такой ситуации, — просто пропускать мимо, не пускать в себя, в свою ауру.
— Если вы поклонница Фрейда, то должны разделять все его постулаты.
— Нет, я ничего никому не должна и не говорила, что я фрейдистка. Просто я люблю психологическую литературу, не только Фрейда — Роджерса, Юнга.
«Стояла у метро с плакатом «Голосуй за Собчака!»
— Ну да, здесь люблю, здесь не люблю. Хочу поговорить о вашем отце. У Анатолия Александровича Собчака политическая жизнь получилась неоднозначной. Когда в
— Я была маленькой девочкой, меня больше интересовала таблица умножения и то, как я напишу сочинение в конце года. Но, безусловно, видела: в семье происходят удивительные события, к нам домой приходят люди, просят папу о помощи. Сама стояла с плакатом «Голосуй за Собчака!» у метро. Я понимала: папа говорит то, что люди воспринимают, хотят слышать, что папа делает что-то очень важное для нашего общества.
— Но через несколько лет у вашего отца случились очень серьезные проблемы, он даже вынужден был бежать из страны.
— Да, это я помню. Никогда не забуду, как его не выбрали мэром и как в одночасье у нас дома замолчал телефон. Как вернулись во власть люди, которые называли себя близкими друзьями. Меня это тоже сформировало, я поняла цену человеческим отношениям.
— Естественно, вы это воспринимали как несправедливую травлю?
— Безусловно. Не только я так воспринимала, но и все думающие и понимающие политическую ситуацию люди. Вот сейчас, спустя год, глава президентской администрации Нарышкин нам открыл наконец глаза на то, что Лужкова сняли за коррупцию. Просто сенсация какая-то! И речь идет о миллиардах долларах, «Интеко», Батуриной и т.д. А если вы помните дело Собчака, уровень разбирательства — какая-то присоединенная комната к квартире, из-за чего раздули невероятный скандал. До сих пор моя мама в Питере живет в той квартире. Моя семья до того, как я стала заниматься телевизионной карьерой, жила очень скромно, и все люди, которые с нами общаются, это знают. Смешно говорить о какой-то коррупции, когда сейчас, живя в Москве, я понимаю весь ее немыслимый масштаб. Тогда и дела-то были смешные: с Собчаком — за комнату, со Станкевичем — за 10 тысяч долларов... Знаете, я даже скучаю по тому времени.
— Но есть еще и компромат на Путина, когда он был в Петербурге заместителем Собчака по внешнеэкономическим связям.
— Я не юрист и в этих вещах не разбираюсь. Сужу по факту: что Владимир Владимирович, что мой отец — жили очень скромно. Я была на даче у Владимира Владимировича под Санкт-Петербургом — это более чем скромная дача. Видела, как живут его жена, дочери, знаю, как живет моя семья. Я никого не покрываю — просто знаю. Даже если вы не верите, я правда это видела.
— Ну а что же тогда произошло с теми, кто жил так скромно, в
— Я не знаю, кто чем воспользовался, и не могу говорить за всех людей. Я человек профессиональный, Александр, и меня не поймаешь. Я говорю только на основе конкретных примеров. Да, коррупция в России сейчас несравнима с той, что была в
«Еще меня лошадкой называют»
— Вы говорили, что ваша мама жила скромно...
— Сейчас уже нет. Слушайте, я зарабатываю большие деньги. Вот сейчас купила дом и хотела бы, чтобы мама там жила вместе со мной.
— Вы можете себя назвать богатым человеком?
— Да, безусловно.
— Это же все так относительно...
— Конечно, по сравнению с Абрамовичем я нищий человек, просто как церковная крыса. Но на самом деле я много зарабатываю, так что не жалуюсь.
— Может, это некорректный вопрос, но ваши источники заработка — не только журналистика?
— Телевизионные проекты — главная статья моего бюджета. Еще я являюсь бизнес-партнером по двум ресторанам, акционером компании «Евросеть», ну и корпоративы.
— Помните то время, когда вас называли, как бы помягче сказать... Что вы находитесь на содержании у мужчин, с которыми у вас близкие отношения?
— У каких, интересно? Я такого никогда не слышала, вплоть до последнего выпада пресс-секретаря Якеменко.
— Вы уже забыли то время?
— Может, вы правда с кем-то другим разговариваете? У меня был гражданский муж 11 лет назад, мы с ним прожили 4 года, в том числе когда я училась в институте, и, безусловно, у нас с ним были внутренние семейные отношения. Если это называется «быть на содержании у мужчины»...
— А что такое «светская львица», вы понимаете?
— Нет, не понимаю. Да мало ли как меня называют?! Если, например, называют носорогом, я от этого носорогом не становлюсь. Еще меня лошадкой называют — так что, у меня грива после этого начинает расти или хвост? Ну, называли меня светской львицей, потом перестали называть. К этому я никакого отношения не имею.
— Вы были в Куршевеле?
— Да, много раз, я очень люблю это место.
— По приглашению Прохорова?
— Мне уже давно не нужно ничье приглашение. Когда человек зарабатывает несколько миллионов долларов официально в год, он может себе позволить снять номер за пару тысяч долларов и поехать в Куршевель.
— Но там еще была замечена и Людмила Борисовна Нарусова.
— Да, я уже третий год отправляю ее туда, чтоб мы могли быть с ней вместе. Она и в Юрмалу со мной ездит. Мама у меня, кстати, Куршевель не очень любит, но раз уж я туда отправляюсь, то и она со мной.
— Вы просто замечательная дочь!
— Не мне судить, но мама — единственный близкий мне человек. Не всегда у нас происходит понимание, хотя я его ищу и стараюсь делать так, чтобы потом не было стыдно за себя и свое поведение перед ней. Потому что бывает момент в жизни, когда человека уже нет, а ты жалеешь, что не провел какое-то время с ним. У меня такое уже было один раз — с отцом, и я не хочу, чтобы это повторилось.
— Скажите, женская дружба бывает?
— Да, конечно. Я горжусь тем, что много лет у меня есть очень близкие подружки.
— Когда рядом с вашим светлым образом возникает Волочкова, вам становится противно? Мне кажется, она милый, тонкий, добрый человечек, с которым все-таки стоит дружить. Нет?
— Мне кажется, что это игрушка из моего далекого детства. У меня с того времени появились новые игрушки. Вася Якеменко, например.
— А то, что вы бегали по Большому театру, изображая Настю, это как?
— По-моему, я не Волочкову изображала, а себя. Просто была ночная экскурсия для деятелей искусства, журналистов. И я решила пробежаться по сцене до ее торжественного открытия.
— Наверное, деятели искусства, увидев такое, сказали: «Какая пошлость!»?
— Ну, пусть говорят. Не ко мне вопрос, а к ним.
— «Пусть говорят» обычно говорит Малахов. Но вы к себе тоже, наверное, относитесь не очень серьезно?
— Стараюсь.
— В общем, жизнь — клевая штука или обязательно нужно пострадать?
— Мне кажется, умному человеку достаточно сложно быть счастливым, и поэтому настоящая задача — находить в себе силы быть счастливым, понимая все-таки законы мироустройства. И это, думаю, главная проблема человеческой жизни.
— Вы сентиментальный человек? Когда в последний раз плакали? Я не имею в виду личные трагедии, потери близких. Может, что-то смотрели, читали — и вдруг...
— Ну, конечно, у меня такое часто бывает. Последний раз я пересматривала «Декалог» Кшиштофа Кесьлевского, третью или четвертую историю, про мальчика, который утонул. Это меня очень тронуло.
— Говорят, вы иногда хамите в ответ. Но, может, хама только так и можно поставить на место?
— Не назвала бы это хамством, но я быстро раздражаюсь. Бывает такое. Как эмоциональный человек могу не сдержаться и жестко сказать. Не считаю, что этим стоит гордиться, стараюсь работать над собой.
— Когда вы в зеркало смотритесь, себе нравитесь?
— По-разному. Иногда — да, иногда — нет. В зависимости от того, как выгляжу, выспалась ли, не отекло ли лицо.
— Это все внешнее. Но бывает момент, когда человек хочет плюнуть в свое отражение, потому что просто презирает себя за какую-то подлость. У вас так было?
— У каждого человека есть вещи, за которые ему стыдно. Но мы все-таки не на исповеди. Я обязательно это проговариваю, но в других местах.
— И когда вас называют лошадкой за нижнюю часть лица...
— Мне кажется, это мило.
— Мне тоже так кажется. Вообще, обижаются, может быть, только глупые люди, а умные — никогда?
— Обижаются люди, которые к себе слишком серьезно относятся. А серьезное отношение к себе — первый признак максимально раздутого эго. Мне кажется, это самое страшное, что может в жизни с человеком произойти.
